Но вот послышалось быстрое цоканье каблуков, и из ворот вышла тщательно одетая, довольно красивая женщина лет двадцати пяти. По тому, как она пристально, с затаённым испугом взглянула на Лену и, словно споткнувшись, на миг остановилась, а затем ускорила шаг, Лена поняла, что это и есть Валя, хотя она и мало походила на ту, которая смотрела с фотографии, хранящейся в разведотделе.
Когда женщина завернула за угол, Лена быстро дотронулась до её руки.
— Дина просила, чтобы вы вернули ей немецкий словарь!
Женщина испуганно отшатнулась, и Лена заметила, как дрогнули уголки её неровно накрашенного рта. Видимо, она не совсем точно помнила отзыв, в её тёмных глазах возникло выражение беспокойной напряжённости. Медленно выговаривая слова, точно ученица, которая не уверена в своих знаниях, она ответила:
— Словарь… Словарь… У Жеки. Я сегодня там буду. Захвачу. И завтра…
Лена не дослушала её.
— Здравствуй, Валя! Нам нужно поговорить.
— Это ты Шура?
— Да, я Шура.
— Я сразу поняла… Ты очень напугала мать. Пришла, говорит, какая-то незнакомая девушка, всё кругом оглядывала…
Лена улыбнулась:
— Твоя мама, видно, женщина пуганая.
— Да, она у меня всё так тяжело переживает.
Лена сразу же перешла к делу.
— Ты будешь действовать со мной. Давай условимся о встречах.
— Что я должна делать?
— Регулярно сообщай о движении немецких эшелонов, куда они направляются и что везут, считай автомашины и танки.
Дошли до следующего квартала. Завернув за угол, Валя остановилась.
— Знаешь что, я вряд ли буду тебе полезна, — торопливо сказала она, — нам будет трудно встречаться. Я ведь работаю в две смены.
Лена выдержала её напряжённый взгляд.
— Тогда будем встречаться рано утром, до работы.
— Ах боже ты мой! Зачем же тебе старые сведения за прошлые сутки?
Лена видела, как она мечется. Ей, видимо, хотелось только одного: чтобы её оставили в покое. Расписка в разведотделе, когда-то данные обязательства казались ей теперь чем-то нереальным, оставшимся в той, уже далёкой для неё жизни, в возвращение которой она не верила.
— Погоди, ведь завтра суббота? Сколько у тебя смен? — жёстко спросила Лена.
— По субботам… Одна! Но, прости, я тороплюсь!..
— Вот и прекрасно, — в Лене накипала ответная злость. — Ровно в шесть вечера жду тебя у входа в Александровский сад. И не опаздывай!
На другой день без пяти шесть она подошла к входу в сад. Большая афиша сообщала, что в кино «Акса» демонстрируется фильм «Счастье прежде всего», а в кино «Норд» — боевик «Розы в Тирасполе».
Валя не пришла, и Лена ещё раз поняла, что с третьим участником группы им с Надей не повезло. Пора самой устраиваться на работу. Но не на любую, а на такую, которая бы позволила проникнуть в порт.
Лена прошла по Дерибасовской, спустилась под виадук и через несколько минут уже стояла перед широкими железными воротами порта, которые охраняли двое вооружённых румынских моряков. Один из них, яростно жестикулируя, пытался что-то объяснить шофёру застрявшей в воротах грузовой машины. Другой же стоял в сторонке, поигрывал автоматом, посмеивался и явно наслаждался этой сценкой.
Шофёр, наконец, справился с неполадкой в моторе, и машина, обдав Лену зловонием выхлопных газов, исчезла за поворотом. Пока часовой неторопливо закрывал ворота, Лена успела рассмотреть в глубине порта штабеля ящиков и бочек, а за ними прикрытые брезентом новенькие орудия. Да, многое можно увидеть и понять, если попасть сюда, пусть Даже уборщицей…
Долго она будет так стоять? «Смелее, Ленка, смелее», — подбодрила она сама себя и, сойдя с тротуара, направилась калитке рядом с воротами, куда, как она видела, входили портовики. Часовой, только что споривший с шофёром, преградил ей путь, но Лена так невозмутимо и уверенно объяснила, что поступила на работу и идёт за пропуском, что он невольно отступил в сторону.
В отделе приёма на работу её ожидало разочарование. Добродушный толстяк в белом пиджаке любезно объяснил, что сейчас в рабочей силе порт не нуждается.
Огорчённая, она вышла в коридор и остановилась, раздумывая, как быть дальше. В конце коридора, у входной двери, стоял невысокий худощавый и немолодой уже человек в морской форме. Он неторопливо курил, видимо, кого-то ожидая. По мере того как Лена к нему приближалась, он всё более пристально рассматривал её стираное ситцевое платье, стоптанные туфли. В этой тоненькой белокурой девушке, с достоинством шагающей по длинному полутёмному коридору, что-то, видимо, привлекло его внимание. Когда она поравнялась с ним, он вдруг спросил:
— Наниматься приходила?
— Да! — вздохнула Лена.
— Ну и как, в капитаны не берут?
— Даже в уборщицы…
— В большие чины захотела!
Лена уже вышла из двери на крыльцо, но моряк снова остановил её:
— Кем раньше работала?
— Учительницей! — ответила Лена. Как это у неё вырвалось, она и сама не понимала.
— Учительницей? — Он снова оглядел её, на этот раз недоверчиво. — Где же?
Лена почувствовала, как уверенность оставляет её.
— В Мариуполе. Вообще-то я одесситка, но была там в эвакуации, — сказала она, стараясь поскорее уйти от этого странного человека, который привязался к ней с вопросами.
Но он пошёл следом за ней.
— Так что же ты не обратишься в школу?
— Ну что вы! В Одессе устроиться в школу невозможно. Я ищу любую работу.
— А родители тебе не помогают?? — У меня никого нет.
Он допрашивал её дотошно, но в его тоне была доброжелательность, и это заставляло Лену ему отвечать, к тому же, судя по морской форме, он работал в порту, и такое знакомство могло оказаться полезным.
— Как тебя зовут?
— Лена Бутенко.
— Почему же ты убежала из Мариуполя?
— Я не убежала. К городу подходил фронт, и жителям приказали эвакуироваться. А я одесситка. Куда же мне было деваться, приехала в Одессу.
— Тебя здесь уже прописали?
— Да, конечно, — и она протянула ему паспорт.
Он долго и внимательно разглядывал её фотографию, словно хотел удостовериться, не приклеена ли она к чужому паспорту.
— Ты видать, девушка энергичная, — сказал он наконец — могу тебе помочь. Я инженер, зовут меня Александр Васильевич, фамилия — Ткачевич, — и после небольшой паузы добавил: — В уборщицы пойдёшь?
— Пойду, — с готовностью сказала Лена.
— Есть у меня ещё одна должность. Рассыльной в диспетчерскую…
— Пойду! — радостно повторила Лена. Счастливая случайность! Она мгновенно представила себе, как на законном основании, не вызывая ни у кого подозрений, с пакетами в руках ходит по всему порту, — что может быть лучше?!
— Но с этим придётся подождать, — закончил Ткачевич. — Одна старуха работает, но, наверно, скоро не выдержит. От беготни совсем разваливается. Придётся тебе пока немного с метлой походить.
С моря дул лёгкий ветер, шелестя верхушками платанов, на которых кое-где ещё сохранились листья. В толстой коре этих деревьев ещё со времён гражданской войны застряло немало осколков от снарядов и бомб. Но, несмотря на раны войны, весной они вновь распускаются, и кроны их, соединяясь, образуют тенистые арки.
Много есть в Одессе таких мест, которые хранят воспоминания о Ленином детстве. Вот на этом углу, совсем ещё маленькой, она уронила на тротуар земляничное мороженое. Какое это было горе! Мать ей купила другую порцию, но та, которая упала, казалась Лене холодней и слаще; она плакала и долго не могла успокоиться. А вон в том высоком доме с колоннами она выступала на сцене, танцевала с другими ребятами, ей аплодировали, и после концерта директор Дома культуры подарил ей куклу с закрывающимися глазами. Она смутилась, потому что уже считала себя большой и в куклы не играла, но подарок взяла и чувствовала себя счастливой.
Лена свернула на улицу Пастера и замедлила шаг. Можно е торопиться в такой солнечный денёк. Тем более что у неё хорошее настроение и она с удовольствием и облегчением думает о том, что наконец сделан первый важный шаг к поставленной цели.
Через два дня Лена уже получила пропуск в порт, на котором было написано, что она является служащей «Кригсмарине Зеетранспортштелле», что в переводе с немецкого означало «Управление военно-морских перевозок».
Её обязанности были не столь сложны, сколь утомительны. С раннего утра и до вечера в бригаде чернорабочих она подметала склады, помогала грузить зерно, убирала и мыла полы в конторе управления.
Одесский порт раскинулся вдоль залива на много километров. Отступая, советские войска его почти не разрушили, надеясь вскоре вернуться.
Заняв Одессу, гитлеровские власти отдали приказ всем портовикам приступить к своим обязанностям. Но большинство портовиков эвакуировались и ушли с армией. Немцам пришлось набирать новый штат.
