Разве не видишь ты с высоты своей, с неба, что это нелепо, когда старики хоронят молодых...
- Не богохульствуй! Не предавайся еретическим речениям, грешный человек! - оборвал Мебуву грозный голос Мияна Кудрата.
Смотритель гробницы уже справился с минутной слабостью, он снова был главным шейхом усыпальницы-мавзолея, высшим духовным лицом мусульманского мира Коканда и Маргилана, наставником и хозяином мусульманских душ.
- Не богохульствуй, - смягчая гнев, повторил Миян Кудрат, - не то святой Али занесёт свой острый меч и над твоей головой...
Мебува поник.
Сберегатель гробницы повернулся к толпе. Он понимал, что сейчас нужны слова, которые уменьшили бы впечатление от смерти больного, объяснили её, повернули бы настроение толпы, оставив неизменно великой славу Али-Шахимардана. Надо было срочно восстановить силу святого Али, поколебленную смертью мальчика и словами Мебувы.
- Человеку не дано знать суть дел небесных, - начал Миян Кудрат, - и если исчерпана его земная доля, дни его сочтены. Так написано на скрижалях судьбы каждого, и никто не может изменить этого предначертания... Вечная бренность одной человеческой жизни даёт всевышнему возможность поддерживать вечное бессмертие всего человечества... Мудрец говорил: когда приходит посланник смерти, мы хотим убежать в цветущий сад; но даже убежав в цветник, человек не избавляется от смерти, ибо у всех один удел - кладбище... Смерть - конечная доля каждого.
Смерть - это воля божья. Её нельзя изменить или оспорить!
Человек должен подчиниться воле божьей, чтобы не вызвать гнева аллаха... В священном шариате, на страже которого всегда стоял Али-Шахимардан, сказано: если человек должен умереть или уже умер, плач и стоны бесполезны. Они равны сопротивлению воле божьей и поэтому являются величайшим грехом. Мы все рабы божьи, а у раба божьего нет другого выхода, кроме смирения перед волей божьей и в жизни, и в смерти. Поэтому не надо плакать над мертвыми, не надо стонать и убиваться над ними.
Если к человеку пришла смерть, значит, ковёр его судьбы соткан из чёрных ниток, а чёрные нитки ещё никому не удавалось отмыть добела ни живой, ни райской водой!..
Никогда еще не испытывал маленький Хамза столько волнений. Это были даже не волнения, а глубочайшее потрясение его немногих представлений и понятий о жизни, его только ещё начинающих складываться детских чувствований и ощущений.
Несколько лет подряд соблюдал Хамза запреты и ограничения шариата, готовясь принять покровительство Али-Шахимардана.
И все эти годы окружавшая мальчика жизнь полностью соответствовала толкованиям шариата.
Радость приобщения к духу святого Али была велика. Душа Хамзы вознеслась необычайно высоко, всё действительно было хорошо и справедливо вокруг, как и говорилось об этом в шариате, как это и обещал отец за послушание и соблюдение верности уложениям шариата. Душа Хамзы летала в небесах, она была почти рядом с духом Али-Шахимардана, а может быть, даже рядом с духом самого пророка Магомета.
Одним словом, по детскому своему разумению Хамза уже ощущал себя настоящим мусульманином. Он чуть ли не видел себя сидящим на ступеньках престола всевышнего - около большого и пышного кресла с четырьмя ножками и большой спинкой, на котором восседал величественный старец в белой чалме с огромными чёрными глазами - точная копия Мияна Кудрата.
Ещё бы немного, и Хамза увидел себя сидящим на коленях у самого аллаха.
Но тут появились Мебува и носильщики с неподвижным мальчиком...
И вся устойчивая картина справедливости окружающего мира искривилась в глазах Хамзы, заколебалась, дала трещину и в конце концов рухнула.
Всё окружающее неузнаваемо изменилось перед Хамзой. Мир потускнел и померк. Потухло солнце.
Впервые видел он смерть человека...
Маленькое сердце Хамзы превратилось в комок страха. Рушились горы вокруг, и осколки скал летели прямо в грудь мальчика.
Душа была залита болью. Птица страха рвалась наружу, сердце не могло больше выдержать напряжения. Хамза чувствовал, что теряет сознание, он ничего не слышал и ничего не видел перед собой, он умирал вместе с сыном Мебувы.
- Не надо, не надо, не надо! - шептал Хамза, заливаясь слезами и прижимаясь к отцу.
Но что-то большое, широкое и сильное, как течение могучей полноводной реки, уже вливалось в душу мальчика, что-то, рождённое сердцем, неостановимо входило в его существо, чтобы остаться там навсегда.
Неутолимое сочувствие живой человеческой плоти, обрывающей земную нить своего бытия, вспыхнуло ярким пламенем, ожгло душу нестерпимо, невыносимо...
Хамза пошатнулся и начал сползать к ногам отца. Хаким-табиб испуганно подхватил сына...
И вдруг что-то изменилось на площадке перед гробницей.
- Вы убийца моего сына!..
Мебува, растерзанный и страшный, с размотавшейся чалмой, сверкая глазами и сжав кулаки, медленно шел на Мияна Кудрата.
- Вы убили моего сына!.. - дико закричал Мебува и вытянул руку в сторону главного шейха.
Смотритель гробницы, бледнея, отступил перед стариком.
- Убийца! Убийца! Убийца! - пронзительно, как помешанный, кричал Мебува. - Если бы я не был таким простаком и не доверился вам, мой сын был бы жив!.. Вы и ваши злодеи дервиши отняли жизнь у моего сына!
Лицо Мияна Кудрата покрылось испариной. Он не ожидал ничего подобного. Гнев старика будто парализовал его волю.
Краем глаза косился Миян Кудрат на родственников, но шейхи Бузрук и Хурумбай растерянно пятились вместе с ним от Мебувы, а шейха Махсума вообще не было видно.
- О, будь проклят тот день, когда я решился ехать сюда, в Шахимардан, в это гнездо обманщиков и убийц! - рвал на себе халат Мебува. - Будьте прокляты вы все, ненасытные шейхи, кормящиеся от горя и слёз человеческих!.. Сын мой, козлёнок мой, почему ты упал зелёным ростком в мой гроб? Не распустился, не расцвёл тюльпан твоего сердца на этой земле! О святой Али, зачем тебе это безгрешное сердце? Зачем, зачем, ну зачем ты взял его, этот беззащитный кусочек моей плоти? Ты не любишь людей, святой Али, ты позволил убить моё единственное дитя, ты убийца, как и они, Али-Шахимардан!.. Убийца, убийца, убийца!..
Будь же и ты проклят вместе с ними со всеми, дервишами и шейхами, будь проклят!..
Миян Кудрат вздрогнул. Первый толчок ответного гнева всколыхнулся в нём. Опять богохульство?.. Старик обезумел, проклиная Али... Надо остановить его... Но где же Махсум с его плечами и кулаками?
Смотритель бросил взгляд на толпу. Она была неподвижна.
Люди безмолвствовали, в ужасе глядя на обезумевшего Мебуву.
Еще бы! Такого здесь не было никогда. Простой мусульманин посылал проклятия на святую гробницу.
- Закрой свой рот, Мебува, - начал было Миян Кудрат, - ты потерял рассудок от горя...
- Наёмник дьявола! - завизжал старик, бросаясь на сберегателя усыпальницы. - Я сброшу со скалы твои кости, чтобы ты не мог больше никогда убивать невинных людей!
И тут, как из-под земли, перед Мебувой вырос шейх Исмаил Махсум и загородил собой смотрителя гробницы.
К нему присоединились два дервиша...
И ещё несколько человек вышло из толпы паломников, заслоняя главного шейха.
Махсум наклонился и поднял с земли камень.
И к святому Мияну Кудрату вернулась его святость, к нему пришло решение...
- Презренный!! - как бы очнувшись, заорал Миян Кудрат. - Как ты посмел надругаться над святым местом?!.. Как мог повернуться твой жалкий язык, посылая хулу на Али-Шахимардана? Ты ослеплен невежеством и злобой!.. Ты задумал гнусное дело!.. Но пристанище святых не потерпит твоих еретических слов!.. Всевышний воздаёт каждому по его заслугам! Вот он и послал тебе смерть твоего сына, зная, что ты в глубине своей мерзкой души невер и богохульник!.. Да будет проклят твой род на двадцать колен вперед!..
Ярясь всё сильнее и сильнее, сберегатель усыпальницы тем не менее зорко следил за настроением толпы. Он уже ловил сочувствующие, одобрительные взгляды многих паломников. Да и как могло быть иначе! Главный шейх вставал на защиту святыни Али-Шахимардана, которую оскорбил обыкновенный смертный, обуянный гордыней и дерзостью.
- Правоверные! - возопил Миян Кудрат, задирая вверх растрепавшуюся черную бороду. - Аллах вкладывает в мои уста свои слова!
Шорох прошёл по толпе. Люди придвинулись вперёд. Все слушали смотрителя мавзолея теперь уже с прежним вниманием и привычной почтительностью.
- Этот человек, - яростно показал Миян Кудрат на МебуВУ;- на ваших глазах погряз в грехах! За это он должен быть побит камнями! За каждый камень, который вы бросите в него, всевышний простит вам один грех, излечит один ваш недуг! Да воздастся вам всем вместе и каждому в отдельности на том и на этом свете!
Толпа глухо заволновалась, пришла в движение. Кто-то поднял с земли булыжник. Его примеру последовали другие.
- Бросайте, мусульмане! - неистовствовал сберегатель мавзолея. - Аллах направляет вашу руку! Святой Али шлёт вам свое благословение! Да свершится воля всевышнего, да грянет суд божий!
