— Помнишь мальчика Джонса, посетившего нас однажды, — сказал он. — Он действовал без злого умысла, но у других он может быть.
Как я была рада, что Альберт взял на себя заботу о нас. Мама, чей главный интерес в жизни теперь были дети, постоянно волновалась о них. Она рассказывала Альберту о страданиях, пережитых ею в моем детстве, когда злодей Кумберленд — дядя был тогда герцог Кумберленд — устраивал заговоры с целью отравить меня, и как она не оставляла меня ни днем, ни ночью.
— Вы и Лецен никогда не оставляли меня одну, — сказала я.
— О да, на Лецен всегда можно было положиться.
Мама добродушно улыбалась. Влияние Лецен было устранено, и вместо нее был милый Альберт. Мама обожала Альберта. Я могла это понять. Он способствовал примирению между нами.
Через неделю после крестин принцесса Августа Кембриджская вышла замуж за герцога Мекленбург-Стрелицкого. И дядя Эрнст снова доказал, что он не утратил своих амбиций. На ступенях алтаря он пытался встать впереди Альберта, но Альберт этого не позволил. Он протиснулся на свое законное место, и дядя Эрнст чуть не свалился со ступеней. Я улыбнулась про себя. Он этого заслуживал. Я приготовилась, когда настал момент расписываться в метрической книге. Я не собиралась позволить ему расписаться раньше Альберта. С другой стороны, я не хотела и неприятной сцены. Вокруг стола стояли несколько человек, и несмотря на то, что на мне было тяжелое платье со шлейфом, я ухитрилась проворно обойти стол и оказаться рядом с Альбертом. Я взяла перо, расписалась и быстро передала его Альберту, прежде чем дядя Эрнст успел подойти к нам.
Мы с Альбертом так смеялись над этим потом! Я испытала большое облегчение, когда дядя Эрнст наконец-то отбыл.
Наступило очень приятное время. Я часто бывала в детской, обнаруживая в себе материнские чувства, о существовании которых я не подозревала. Но я не думаю, что я была прежде всего мать. Малыши меня мало интересовали, только когда они хорошели и начинали разговаривать, мне хотелось общаться с ними. Алиса была очень милым ребенком. Такая добродушная! Она была настолько полненькая, что мы прозвали ее Фатимой. Она довольно улыбалась и гулила в своей колыбельке. Няни обожали ее.
Леди Литтлтон говорила, что Алиса обожает Берти и смеется от удовольствия каждый раз, когда он к ней приближается. Он с ней очень ласков и любит ее. Я подозревала, что Берти был любимчиком леди Литтлтон, потому что она всегда находила оправдания его отсталости. Я сказала об этом Альберту.
— Я надеюсь, что она не избалует его. Мы должны проследить за этим, — сказал он.
Я тоже так думала, потому что леди Литтлтон очень хорошо обращалась с детьми и они все ее любили.
Сэр Роберт Пиль был очень озабочен нашими отношениями с Францией, и, поскольку ситуация внутри страны была последнее время спокойнее, сэр Роберт решил, что нам было бы неплохо посетить Луи Филиппа во Франции. Я нашла, что это отличная идея; она означала, что наконец-то Альберт будет принадлежать целиком мне, потому что он так увлекся политикой, что последнее время я редко его видела.
Вскоре мы отправились на своей новой яхте «Виктория и Альберт» во Францию. Сначала мы проплыли вдоль побережья Девона, а затем прибыли во Францию. Король Луи Филипп встретил яхту на катере, а на берегу толпился народ, восклицая: «Vive la Reine!»; что было очень приятно.
Меня ожидал чудесный сюрприз. Тетя Луиза, жена дяди Леопольда, дочь Луи Филиппа, прибыла ко двору своего отца, чтобы приветствовать нас. Что это была за радостная встреча, как мы смеялись, вспоминая те дни, когда она показывала мне свои прекрасные туалеты и как я примеряла их и она давала мне советы о модах и стилях.
Я всегда становилась сентиментальной, вспоминая прошлое. Альберт говорил, что я видела их сквозь розовый туман. Он не понимал, как я могла быть счастлива с этим «драконом Лецен», постоянно охраняющим меня. Были некоторые обстоятельства, о которых было неизвестно даже Альберту.
Мы прогостили у короля пять дней, но они были очень насыщенными встречами, событиями и, конечно же, впечатлениями от этой удивительной страны.
Простившись с королем, мы пригласили с собой на яхту принца де Жуанвиля и по дороге остановились в Брайтоне в Павильоне, который поразил принца. По его словам, он никогда не видел подобного дворца. Я не призналась ему, что и мы тоже не видели!
Затем мы отправились с кратким визитом к дяде Леопольду. Тетя Луиза, покинув двор своего отца, вернулась в Бельгию, чтобы приветствовать нас там вместе с мужем. Дядя Леопольд был вне себя от радости.
— Мои милые дети! — воскликнул он. — Мои любимые! Я так рад, что способствовал вашему союзу. Какое это счастье для всех нас!
Тетя Луиза представила нам своих детей. Альберту очень понравилась Шарлотта, вероятно, потому, что она была ровесницей его любимой Викки.
На этот раз тетя Луиза и я говорили не о модах, а о детях. Я была так счастлива быть снова с этой милой семьей.
Но, увы, все скоро кончилось, и мы вернулись в Виндзор. Сэр Роберт сказал, что визит был очень полезным. Приятно исполнять свой долг таким образом, подумала я.
Печальное известие ожидало нас по возвращении. У лорда Мельбурна случился удар. Я была в отчаянии и тут же написала ему письмо с самыми сердечными выражениями привязанности. К счастью, его состояние было не так плохо. Но я желала слышать как можно чаще, как шло его выздоровление, и чтобы он знал, что я думаю о нем. Я писала, что никогда не забуду, что он сделал для меня, когда я была молода, и что он всегда останется моим лучшим другом.
Я была очень рада, когда он ответил, что, не считая некоторых неудобств, он почти поправился. Я сразу же написала ему, что он должен приехать ко мне, как только будет в состоянии выехать из Брокета.
Когда он приехал, я была опечалена, потому что, хотя он был, как и прежде, полон энтузиазма и его саркастические замечания забавляли меня, как и в прежние дни, он слегка волочил одну ногу и не вполне свободно владел одной рукой. Я спросила его, бережется ли он, и он ответил, что лучшим укрепляющим средством для него было видеть меня счастливой женой, матерью и великой королевой.
Он взглянул на меня с тем выражением, которое я так хорошо помнила, — полунежный, полунасмешливый взгляд, — и передо мной снова был мой любимый лорд Мельбурн.
Бедный лорд Мельбурн! Без работы, которую он так любил; стареть — это большое испытание, хотя он так старался это отрицать.
Я часто о нем думала. Я часто ему писала. Я говорила ему, что никогда не забуду нашу дружбу — не должна забывать!
На Новый год мы узнали о смерти отца Альберта. Мы знали, что он был болен последнее время, так что это не было такой уж неожиданностью. Бедный Альберт был неутешен. Он горько плакал, говоря со мной о своей потере.
Я помнила, что герцог Эрнст был далеко не лучшим отцом. Хотя он развелся с матерью Альберта по ее вине, сам он не отличался высокой нравственностью. Она, быть может, совершила одну ошибку и понесла за нее наказание, но муж ее имел множество связей; и второй его брак тоже не был счастливым. Кроме того, он надоедал Альберту просьбами, чтобы я назначила ему содержание, что поставило бы меня в очень неловкое положение, попытайся я это сделать. К тому же он очень оскорбился, что мы не назвали Берти в его честь.
Я не могла в глубине души согласиться, что отец Альберта был такой хороший человек, но Альберт, казалось, забыл все его пороки и говорил так искренне и трогательно о его добродетелях, что и я начинала в них верить.
— Я поеду на похороны, — сказал Альберт.
— И я с тобой, — отвечала я.
Но это было невозможно. Сэр Роберт находил, что мне не следовало в тот момент покидать страну.
— Мы разлучаемся в первый раз, — сказала я. — Одна эта мысль ужасна для меня.
Но и в своем горе Альберт нашел время подумать обо мне. Я была глубоко тронута, когда он сказал мне, что написал дяде Леопольду, прося его отпустить тетю Луизу побыть со мной во время его отсутствия. К моему большому удовольствию, согласие было получено.
Итак, я печально простилась с Альбертом и радостно приветствовала тетю Луизу. Было замечательно говорить ней о детях.
Я была несколько раздражена, потому что была опять беременна, и хотя, как я объяснила тете Луизе, иметь детей прекрасно и так много королей и королев страдали из-за их отсутствия, я находила, что это могло бы быть не так часто. Тетя Луиза помогла мне перенести дни разлуки. Альберт и я часто переписывались. Я дорожила его письмами, в них отражалась наша любовь друг к другу. Он писал:
«Каждый шаг отдаляет меня от тебя — безрадостная мысль».
И тут же следующее письмо:
«Моя любимая, я пробыл здесь около часа и сожалею, что это время прошло без тебя. Пока я пишу, ты собираешься завтракать, а место, где я сидел вчера, пустует. В твоем сердце, однако, я верю, что нахожусь всегда. Уже сейчас наша встреча на полдня ближе. К тому времени, когда ты получишь это письмо, она приблизится уже на целый день — еще тринадцать, и я снова в твоих объятиях. Преданный тебе Альберт».
