Тыген долго еще расписывал, как хорошо жить на его родном острове. Он говорил, что туда никто не подъезжает близко, кроме самих гиляков.
— У нас ты можешь не бояться маньчжуров и торгашей. К нам никто из них никогда не приходит. Торгаши тоже боятся по волнам ходить. И оспы у нас не бывает. У нас чистый остров, чистый песок среди моря. Никаких болезней нет, только кости от ветра и от холода сильно болят.
Тыген вдруг нахмурился.
— Только изредка к нам приходят рыжие разбойники — американы, морские черти, — сказал он. — На больших кораблях. Прежде американов не было, только за последнее время стали подходить к Удду. Они бьют китов в нашем море и подходят к нашим пескам хватать девок и баб, и нас самих тоже бьют. У них есть пушки на кораблях. А корабли большие! Мачта из двух-трех хороших деревьев. А иногда спускают на берег своих шаманов… Рыжие американы приводят с собой черных людей, негров. Их большие корабли сюда, к Мангму, не проходят. Тут устье реки и малое море. Его от большого моря мели отделяют. Никто не знает канальчиков, где может пройти корабль… Часто видно, что в море корабли ходят. Далеко видно. Вот приезжай к нам, все посмотришь. Ты смелый человек. Пригодишься нашему роду.
Чумбоку занимали рассказы гиляка. Он готов подраться с любыми разбойниками. Судя по тому, что говорил Тыген, американы были морскими маньчжурами. Так же плавают и грабят, приезжают за тем же, за чем Дыген. Разница только в том, что на кораблях мачты длиннее.
Чумбоке жаль было совсем покидать Мангму.
— Я не поеду на Удд, — сказал он.
— Ну как хочешь, — ответил гиляк. — А если надумаешь, то приезжай ко мне, как к брату. Приезжай весной.
— Может быть, тогда надумаю, — молвил Чумбо.
Тыген уехал наутро.
Тонкие льды, шурша, потянулись по Мангму.
Вскоре толстые льды появились на реке. Белые глыбы стоймя ползли среди полей тонкого льда. На море и среди лимана обмерзли мели. Все меньше оставалось черной воды. Белые сопки в снегу, серые и белые плывущие льдины, белые острова и мели — все постепенно сливалось в сплошной белизне. Льды останавливались. Вот уж только кое-где остались тепловоды. От них на морозе валили облака пара.
Море светлело вдали. С моря дули жгучие, студеные ветры, загоняя все живое в зимники. Ветры гнали к берегу морские льдины, раскалывали их об утесы, били в прах, громоздили обломки друг на друга.
Амур встал. Вскоре замерз и лиман. Крутые и высокие горы белого льда поднимались на его просторах. Леденящий восточный ветер нес с моря потоки сухого, колючего снега, гнул белые березы на горных обрывах берега, тряс ветви кедров, сбивал шишки, осыпал последнюю желтую хвою лиственниц.
Гиляки собирались на море бить тюленей.
А мороз с каждым днем все крепчал. Побледнела, поголубела синяя полоса в глубине моря. Вскоре уж не стало и голубой полосы, свободной ото льдов. Побелели берега и сопки далекого Сахалина.
Чумбо стал лучше говорить по-гиляцки. Казалось, он быстро становился гиляком и перенимал обычаи народа, среди которого жил. Он знал, когда бить морских зверей, как молиться здешним богам об удаче. Вечерами близ очага люди курили свои короткие самодельные костяные трубки. Чумбо молча вспоминал Одаку, как убили ее родичи, доведенные до безумия шаманом Бичингой.
Он вспоминал, в какой нищете и кабале живут его сородичи, запуганные шаманами, торгашами и приходящими разбойниками. Он вспоминал путь по Мангму; болезнь, занесенную торгашами; опустевшие деревни; безлюдные дома; двери, хлопающие на ветру; полотнища бересты, срываемые ветром с амбаров.
«Теперь уж замерзли все мертвецы. Скоро собаки передохнут с голоду. Ветер наметет сугробы внутрь домов и завалит их когда-то теплые каны».
И тот теплый кан, на котором играл Чумбока в детстве, где его ласкал отец и где потом отдыхал он с любимой рядом после тяжелой работы на реке, этот кан тоже занесло снегом, и дверь того дома так же хлопает на ветру, крыша его дома так же гниет, а новую траву на нее не постелют. И так же, наверно, ветер бересту со старого амбара срывает.
Ночью во сне Чумбока увидел отца. Ла, сидя у костра, рассказывал сказку.
«Твое ружье утопили в воде, — говорил старик, — на дне Мангму русское ружье лежит. Ружье твое, когда утонуло, стало расти. Оно выросло величиной во весь Мангму».
Утром дул ветер, бился о стены зимника.
«Хороший сон я видел», — подумал Чумбока.
Он собирался на охоту и поехал с гиляками на нарах по ледяной степи лимана. Ночью была сильная буря, и вдали взломало лед. Ветер налетал оттуда, где еще вчера была белая равнина, а сегодня опять появилась синяя полоса открытого моря.
1938–1948
Конец
Му-Андури — по поверьям амурских народов — бог воды.
Калуга — так на Амуре называют белугу.
Сереброкорый бархат — бархатное дерево, амурское пробковое дерево.
Зимник — зимнее жилище, бревенчатое или глинобитное, с очагом, дымоход которого проходит под каном — лежанкой вдоль стен зимника — и оканчивается деревянной трубой, поставленной отдельно от дома. Летнее жилище — «летник» — делалось из бересты.
…остров за малым морем — остров Сахалин. Малое море — Амурский лиман и Татарский пролив.
Залив Хади (Хаджи) — Императорская, ныне Советская, гавань.
Кабарга — горное животное из семейства оленей, безрогое, с мускусным мешком у самцов. Мускус гольды продавали китайским торговцам.
Гьяссу — загородка (маньчж.), укрепленное жилище маньчжурских торгашей.
Скорее пятнай высокого… — «Высоким» Денгура иносказательно называет оленя, так как, по поверьям, на охоте нельзя называть зверей своим именем.
…на языке на-ней — на нанайском языке.
Нюньги-му — Синяя вода — Охотское море.
Усть-Стрелка — казачий пограничный караул и почтовая станция на слиянии рек Шилки и Аргуни.
Амбань — генерал (маньчж.), начальник области, губернатор.
В русской экспедиции, где Позь был проводником… — Позь (русские называли его Позвейн) был проводником у топографа экспедиции А. Ф. Миддендорфа Ваганова, сделавшего в 1842–1845 гг. съемку реки Уди, южного берега Охотского моря и южной части острова Большой Шантар.
Водка есть? (нанайск.).
Угда — нанайская лодка из кедровых досок.
Сколько лет, как войска богдыхана разбили их города и крепости… В 1685–1687 гг. маньчжуры дважды нападали на русские «городки»-крепости в Приамурье. После взятия ими центра Албазинского воеводства города Албазин русские вынуждены были покинуть часть освоенных ими территорий.
Буриэ — на месте былого стойбища Буриэ теперь город Хабаровск.
…в Китае власть принадлежала маньчжурам. — Империя Цин, образованная маньчжурами в 1644 г., просуществовала до 1914 г.
Ветка — легкая лодка, обычно из бересты.
Амба — злой дух.
Пьер Ренье. — В основу истории Ренье и де Брельи легли исторические факты, по-своему переработанные автором. В 1845–1846 гг. французский миссионер де ла Брюньер предпринял путешествие на Амур и был убит местным населением. Посланный для расследования его участи миссионер Вено (Рено) в 1850 г. спустился к Амуру до озера Кизи и вернулся обратно (А. Мичи, Путешествие на восток Сибири, 1868).
Ямынь — присутственное место, дворец губернатора.
Дольмены — сооружения доисторической эпохи из камней.
…сущий конкистадор. — Конкистадоры — испанские завоеватели XV–XVI вв., установившие жестокий колониальный режим грабежа и насилия на захваченных ими территориях Центральной и Южной Америки.
Му-Амбани, Мукка-амбани — водяной черт.
Амбань-тамчи, «генеральский табак» — опиум.
Погон — ремень, за который привязывалась рыболовная снасть.
Сенче — духи-близнецы.
