Из домов уже выходили вооруженные топорами и дубинами бородатые мужики в разноцветных рубахах и расходились полукругом.
— Никак, Белогост? — крупный и статный мужик единственный с мечом в руке выступил вперед. — А с тобой кто? Ба, Вавила! Какими судьбами?
— Да, вот, зашли на огонек. Пустишь?
— Спрашиваете? Хорошим людям завсегда рады.
Мужики уже прятали оружие и, смущенно улыбаясь, сторонились. Гостей повели в главную избу.
От баньки все дружно отказались. Устали с дороги, да и на следующий день рассчитывали помыться уже в Коломнах. Хозяева усадили их на пристенную лавку напротив длинного стола. Сами уселись напротив. Здесь присутсвовали все, кроме дежурных. В этот раз на посту выпало стоять Тугарину с Буслаем. Начали потчевать с горячей ухи. Потом на столе появилась жаренная кобанятина и запеченный тетерев. Пирожки с яйцом и капустой, вареньем и печенью грудами высились в тарелках. Женки мужиков сновали вокруг, как заведенные. Руси, подруге Буслая, помогала объемная со светлым лицом и добрыми глазами Любовь — жена Кряжа, вернувшаяся от родственников, живших на соседнем хуторе. К ним присоедилась и Светозара. Обмыв руки под умывальником, она подошла к бабам:
— Что помочь?
— Пойдем со мной, надо малосол принести с ледника, — Любовь не отказалась от помощи.
Сам Кряж с сыновьями тоже сидел за столом между молчаливым Смагиным и громкоголосым Верославом. Гор устроился под боком у ведуна. Он выпустил мяукающего рысенка на пол и потихоньку подкармливал тонкими ломтиками мяса. Тот порядком проголодался и сметал все подряд. Блюдо сменяло блюдо, разговоры текли неторопливо, степенно и даже встреча ведуна с Рядком если и нарушила установившийся ритм беседы, то ненадолго. Варяг появился на хуторе днем ранее и сразу пришелся местным жителям по душе. Открытый и улыбчивый, он рассказал историю появления в этих краях и больше его расспросами не беспокоили. Ведун, как человек здесь новый, не удержался от вопроса варягу. Он допил брусничный кисель и отставил кружку в сторону.
— Что думаешь делать? — он нашел взглядом варяга, сидевшего напротив него за столом. — Обратно в город возвращаться?
Враз разговоры за столом притихли, и в наступившей тишине голос варяга прозвучал достаточно громко, чтобы услышали все.
— А что мне там делать? Опять грязные делишки Никифора и его братии обделывать? Надоело. Если мужики меня не выгонят, — он повертел в руках ложку. — Остался бы здесь. Авось пригожусь.
Нарышка откинулся спиной назад и широко ухмыльнулся:
— Нам воины нужны. Ты говорил, что на хуторе раненый с кем-то там бился. Слышь, Светлый, ты видел?
— Видел, а как же?
— Ну, и как он тебе?
— Что сказать? Боец он от Бога. Среди тех, кого я знаю, пожалуй, лучший будет.
— Что и Буслая побьет?
— Насчет Буслая не скажу. Но, думаю, на равных сразятся.
Нарышка выбрался из-за стола и приблизился к варягу. Тот обернулся серьезный, но с красными ушами.
— Раз Светлый тебе такую высокую оценку дает, значит, и вправду ты воевать умеешь. А значит оставайся.
Рядок неловко выбрался из-за стола и поклонился в пояс атаману и мужикам:
— Благодарствую на добром слове. Доверие ваше оправдаю. Теперь ваши враги — мои враги.
За столом оживились.
— Правильно говорит, — Верослав уселся спиной к столу. — Верно, по сути.
— Надумаешь жениться, девку мы тебе сыщем, — Кряж завертел головой в ожидании одобрения варяга.
— Девка, не кобыла, чтобы ее искать, — Вавила положил крепкую ладонь на доски стола. — Как придет время, сама найдется. Тут, главное, чтобы по согласию было, — он бросил теплый взгляд на вернувшуюся с малосолом жену. Та улыбнулась в ответ и с трудом нашла место на столе для широкой тарелки.
— Не скажи, Вавила, — не согласился Кряж. — Иногда старшим видней, кого парню сватать. А то сами они только влюбляться горазды.
— Вы чего за него решаете, — атаман остановил назревавшийся спор. — Пусть он сам скажет. А варяг, искать тебе невесту али погодить?
Но тот лишь смущенно улыбнулся, качнул отрицательно головой, и присел обратно.
— Ты погоди с девкой, — остановил Кряжа Нарышка. — Может, ему это дело без надобности пока. Может, он сначала хочет дом завести, хозяйство там, а потом и об девке подумает, а Рядок?
— Потом подумаю, — неопределенно отозвался тот.
— Ну, и чего вы на парня набросились? — прогудел ведун. — У него, поди, от вашего внимания кусок в горло не лезет.
— И то, правда, — атаман занял свое место за столом. — Дайте поесть спокойно.
Народ немного притих. Атаман откусил половину пирожка и, прожевав, хмыкнул:
— У нас прямо, что не неделя — так прибыток.
— А кого еще Бог послал? — ведун уже изучающее приглядывался к Смагину.
— Ага, его. Хоть и христианин, а парень нормальный. Наш. Ну, расскажи, Клёнка гостям уважаемым, кто ты, откуда.
— А я его хорошо знаю, отличный парень, — Вавила стукнул донышком кружки.
— Ладно, потом расскажешь, — атаман повернулся к Смагину. — Пусть Клёнка сначала говорит.
Смагин смущенно прожевал малосольного хариуса и поднялся.
— Да ты не вставай, чай не на круге, — остановил его атаман.
Клёнка послушно присел обратно:
— Из города я, сапожник. Зовут Клёнка Смагин, — в комнате притихли, и даже женщины ненадолго замерли кто где, прислушиваясь. — Недавно Никифор жег книги на площади, а я две вытащил из огня. Кто-то донес, наверное. Он меня вызвал на беседу, — за столом мрачно ухмыльнулись. — Да хороший человек предупредил — я и сбежал.
— Во, есть же еще хорошие люди в городе, не все…, - закончить Верославу не дал атаман, строго взглянувший на него.
— Так вот, — продолжил Клёнка. — А до этого книги эти я отнес Вавиле, он обещал их надежному человеку передать.
— Так я и передал Кузьме. А он тебе их обещал вручить, — Вавила повернулся к ведуну.
Тот потянулся рукой к котомке:
— Что-то он мне всунул, да я не глядел — все как-то некогда, — он развязал котомку и извлек сверток кожи.
Все взгляды сосредоточились на нем. Женщины подошли поближе, Любовь выглядывала с другой стороны стола, а Руся и Светозара склонились через плечо Белогоста. Ведун медленно развернул сверток и перевернул верхнюю книгу:
— Сказание о походе Александра… Эти книги, что ли?
— Эти, — Клёнка вытянул шею.
— Точно, эти, — Вавила удовлетворенно стукнул ладошкой. — Попали-таки по назначению.
— Вот как бывает, — атаман приподнялся, чтобы тоже взглянуть на книги. — Тесен мир русский.
Ведун рассмотрел вторую книгу и поднял голову:
— Если так, то ты большое дело сделал. Сказаниям этим цены нет.
Восторженные взгляды скрестились на Клёнке, который смущенно почесал затылок и выдавил:
— Вот так вот.
— Ну, а дальше-то что? — Верослав упер кулак под подбородок. — Чем закончилось, расскажи всем, как ты гергойски от дружинников избавился.
— Да, какое там геройски…
— Давай, рассказывай, не скромничай, — поддержал товарища Нарышка.
Смагин прочистил горло:
— Ну, а потом я задумал в Коломны сбежать — там у меня семья сейчас вся.
— Так, Родислав — тоже ведь Смагин, — догадался Гор.
— Ну, да, сынок мой.
— Мой друг, — с гордостью сообщил парень.
— Ну, продолжай, — поторопил атаман.
— А по дороге меня чернец с гораками перехватил. Их кто-то побил в лесу, и они домой возвращались.
— Не кто-то, а наши друзья побили, — усмехнулся Белогост. — С ними еще и Рядок приходил, да стрелу схлопотал.
— Точно, — согласился варяг, — за дело схлопотал.
— Ты так никогда не закончишь, — засмеялся Нарышка. — Что ни слово — так свиделей куча. Во как все сплелось.
— Ну, рассказывай дальше, — ведун скинул с ноги пристроившегося отдохнуть рысенка.
— В общем, спрашивали, куда книги дел. Я сказал — в лесу закопал. На следующий день они мне дали сопровождение и мы поехали. Дальше, вон Верослав все видел, — тот выпятил нижнюю губу и кивнул. — У его перевоза завел я их в лес, а там на мое счастье на главного — Миколу рысь бросилась. Пока они ее убивали, я и сбежал. А дальше мне Верослав помог. С лодки меня подобрал. Укатили мы. А потом сюда пришли.
— Постой, постой, — ведун прищурился на Смагина. — А сколько их было?
— Кого, дружинников?
— Их.
— Четверо.
— И все с тобой в лес пошли?
— Нет, Фрол с лошадьми остался.
— Ну, точно, усмехнулся Белогост. — Это ж я с ними погутарил малеха на косе. Трое и было, у старшего еще лицо исцарапано. Теперь ясно, что рысь постралась.
— Светлый их по сторонам разложил, я не успел до трех досчитать.
— Ну, я же говорю малеха.
Дружный смех вклинился в разговор. Любовь так расхохоталась, что чуть не уронила сковороду с жаренными налимами. Это породило еще один взрыв хохота.
