Ко времени, когда Веспасиан и его спутники привели пленника, Азиний успел смыть дорожную пыль и теперь при помощи раба облачался в окаймленную пурпурной полосой тогу. Перепуганного до полусмерти Ротека бросили к его ногам. Жрец стонал, хватаясь за перебитые ребра.
– Отлично, господа, – сказал проконсул, делая рабу знак удалиться. Тот скрылся в спальне в дальнем краю шатра. – Надеюсь, никто из вас не пострадал?
– Нет, но просто чудом, – ответил Веспасиан. – Он собирался умертвить царя.
– Реметалк, возблагодарим богов, что ты цел! Я не сразу узнал тебя. – Азиний протянул молодому фракийцу руку. – Последний раз я видел тебя еще ребенком, в доме госпожи Антонии. Как матушка?
– Все хорошо, сенатор, спасибо.
– Рад слышать. Намерен засвидетельствовать ей почтение на обратном пути – по дороге сюда я слишком торопился.
Громкий стон с пола снова вернул их внимание к жрецу.
– Центурион, прикажи своим людям растянуть это создание на спине.
– Есть, командир! – Фауст отсалютовал и отдал приказ.
Вытащив кинжал, Азиний сунул его Ротеку в рот. Фракиец отчаянно сопротивлялся, но был бессилен против двух здоровяков-легионеров, удерживающих его за ноги и за руки.
– Выбор прост, жрец. Либо ты развязываешь язык и отвечаешь на мои вопросы, либо остаешься без него.
Глаза Ротека наполнились ужасом – ему никогда не приходилось оказываться при пытках в роли страдающей стороны. В знак согласия он осторожно кивнул.
Проконсул извлек кинжал.
– Кто дал деньги, которыми ты побуждал племена присоединяться к восстанию против царя и Рима?
Священник ответил сразу, но говорил медленно. Сломанные ребра затрудняли дыхание.
– Один очень высокопоставленный римлянин. Имени не знаю. Я получил монеты в прошлом году через посредников.
– Недостаточно хорошо. – Азиний снова сунул кинжал в рот жрецу и срезал кончик языка с палец шириной. Кровь обильно потекла по щеке Ротека. – Попробуй еще раз.
– Посредники сказали, что действуют по поручению консула Марка Азиния Агриппы.
Азиний растерянно замер, не веря собственным ушам.
– Это вот… – начал было Веспасиан, но проконсул оборвал его.
– Кто были эти посредники? – спросил он, придя в себя.
– Три преторианских гвардейца, но во главе их стоял гражданский – крупный мужчина со смуглой кожей и длинными волосами.
По щекам Ротека, смешиваясь с кровью, текли слезы.
– Тебе объяснили, зачем Азинию понадобился мятеж?
– Сказали, это нужно, чтобы пошатнуть позиции императора. Они, мол, собираются поднять восстание по всей империи. Пока легионы будут заняты его подавлением, в Риме будет восстановлена республика. – Речь Ротека была невнятной – от раны во рту немели губы.
– И посланцы заверили тебя, что мятеж увенчается успехом?
– Да. Они сообщили, что восстанет Мёзия, два тамошних легиона увязнут и не придут на помощь Реметалку. Руки у нас окажутся свободны.
– И ты им поверил?
– Да. Из Мёзии прибыли офицеры – вербовать наших людей для службы в размещенных там римских войсках. Это говорило о том, что легионам там уже приходится не сладко. Я увидел в этом возможность стряхнуть бремя царской власти и вернуться к извечным порядкам, когда независимые племена объединялись под властью наших богов.
– И ты, как главный жрец, занял бы место царя, только некоронованного?
– Я желал этого ради блага Фракии и богов, – почти выкрикнул Ротек, невзирая на боль.
– И вот, когда легионы прибыли и восстание захлебнулось, ты пожаловал сюда и предложил свои услуги Поппею. Почему?
– После того как цениям не удалось перехватить идущие к Поппею пополнения, я понял, что нам не победить, поэтому приехал сюда вести переговоры о сдаче, пока еще не поздно.
– Очень благородно. С чего это Поппей поверил тебе?
– Я рассказал ему о деньгах от Азиния. Согласился поехать в Рим и свидетельствовать против Азиния в сенате. В обмен на свою жизнь.
Азиний покачал головой.
– Превосходно, – с улыбкой прошептал он. Потом снова обратился к жрецу. – Выходит, Поппей был только рад использовать тебя, своего нового друга, в переговорах с мятежниками?
– Он ставит много препон, выдвигает разные требования и условия. Думаю, он хочет не сдачи, а победы.
– А ты по-прежнему желал царю смерти?
– Если из всего этого и могло получиться что-то хорошее, так это конец Реметалка, – прошипел жрец, буравя царя глазами. На залитой кровью куньей физиономии читалась фанатичная ненависть.
Азиний отступил на шаг и посмотрел на Магна и двоих легионеров.
– Вырубите его, потом отнесите в мою спальню и оставайтесь при нем.
Те с удовольствием повиновались.
– Похоже, Сеян и Поппей оказались слишком хитры, даже превзошли вашего покорного слугу, – сказал проконсул Веспасиану. – Выставить меня зачинщиком всех этих беспорядков – мастерский ход, который я не мог предвидеть. Теперь понятно, почему они использовали монеты – их будет проще увязать со мной, чем слитки.
Юноша смотрел на старшего товарища, не зная, что и думать.
– Эй, ты ведь не веришь ему? – спросил Азиний.
– Нет. Полагаю, что нет, – ответил Веспасиан, вспомнив слова Корона о том, что Ротека во время визита к цениям сопровождали Гасдрон и трое преторианцев.
– Очень хорошо, – фыркнул Азиний. – А то у меня просто нет времени опровергать абсурдные обвинения и оправдываться перед младшими трибунами.
– А как насчет царей, Азиний? – вмешался Реметалк.
– И перед царями тоже. Оправдываться я буду перед сенатом. Но если вам требуется доказательство, спросите у себя: почему я не приказал Магну убить этого маленького ублюдка? Ведь он, дай ему шанс, будет свидетельствовать против меня. Более того, он искренне убежден в истинности своих показаний, и даже подвергнутый пытке, без чего, думаю, не обойдется, будет стоять на них. Так что же я выигрываю, оставляя ему жизнь?
Реметалк посмотрел на Азиния и пожал плечами.
Тот помрачнел и, сгорбившись, опустился на кушетку.
– С целью подтвердить историю жреца, Сеян представит поддельные документы, доказывающие, что это я разрешил выдачу денег из казны. Если Ротек умрет, предъявленных фальшивок будет достаточно, чтобы приговорить меня. Но если я поставлю его перед сенатом, все увидят, что я не боюсь обвинений. Я буду владеть ситуацией и смогу заставить жреца опознать настоящих посредников – преторианцев и вольноотпущенника Сеяна Гасдрона, то есть людей, к которым, как прекрасно известно сенаторам, не имею ни малейшего отношения. Главный свидетель со стороны Сеяна обернется против него. Поэтому Ротек нужен мне в Риме. Живым.
На лице Реметалка отразилась симпатия.
– Я поеду с тобой и дам показания в твою пользу.
– В этом нет необходимости, будет достаточно письма. Тебе следует вернуться в Филиппополь и начать залечивать… – Азиний не договорил. Снаружи послышался шум, полы входа в палатку распахнулись. Отстранив ликторов, попытавшихся остановить его, внутрь ворвался Поппей.
– Вечер добрый, Азиний, – проворковал он. – Вот это неожиданность. Чем обязан я чести твоего визита?
– Поппей, я тут по требованию сената и императора, – ответил проконсул, встав и сделав ликторам знак оставаться снаружи.
– С поручением к царю и этому молодому трибуну, надо полагать?
– Царь Реметалк и трибун Веспасиан, как тебе известно, являются моими личными друзьями. – Азиний замолчал, прислушиваясь. Со стороны укреплений доносились отдаленные крики и вопли. – Они пришли засвидетельствовать свое почтение.
Веспасиан отдал полководцу честь, но тот не обратил на него внимания, как и на шум.
– Центурион Фауст тоже принадлежит к числу давних знакомых? – спросил командующий, буравя Фауста подозрительным взглядом.
– Поппей, не мели чепухи, – вскинулся Азиний. – Центурион сопровождает царя, который остался без телохранителей.
Объяснение, похоже, удовлетворило полководца.
– Что за новости привез ты из Рима? Видимо, они важны, раз в качестве глашатая потребовался проконсул.
– Мне хотелось бы сообщить их в официальной обстановке.
– Дам распоряжение секретарю назначить встречу на утро. Пока же готов удовольствоваться кратким изложением.
Азиний бросил взгляд в сторону, откуда доносился отдаленный шум, в котором теперь не составляло труда определить звуки сражения.
– Не стоит волноваться, Азиний, – заверил его Поппей. – Это просто очередная вылазка кучки засевших в горах мятежников. Ничего серьезного.
– Прекрасно. В признание твоих заслуг в подавлении фракийского восстания, сенат пожаловал тебе триумф, и принцепс с удовольствием утвердил это решение. – Азиний сделал паузу, наблюдая за лицом Поппея, расплывшимся в самодовольной улыбке. – Император требует, чтобы ты немедленно вернулся в Рим и удостоился предписанного почета.
– Немедленно вернулся в Рим? – вскинулся Поппей. – С какой стати?
