На закате многие владыки уселись на фарфоровые горшки, которые принесли слуги. Длинные наряды позволяли справлять нужду не таясь. Полные горшки тотчас убирали слуги, а их господа даже с места не сходили. Сун Вин ждал удобного момента. Совет могли открыть еще два семейства. Одному не хватало сторонников – о нем Сун Вин почти не беспокоился, – а вот другое возглавлял юноша, только почувствовавший вкус власти. Брат Цзин Фэня погиб в недавней схватке с монголами. Его семья могла отойти в тень на несколько лет, но молодой человек не сплоховал и проворно занял вакантное место.
Сун Вин нахмурился, вспомнив торговое соглашение, которое пытался навязать этому семейству. Вроде бы дружеская помощь, финансовая поддержка в трудное время – правда, с небольшими условиями. Один-единственный параграф, в случае невыполнения которого Сун Вин получал часть их земель. Отличное соглашение – и грамотное, и выгодное. Отказ семейства выглядел бы оскорблением, и Сун Вин ждал ответа. Когда послание доставили, обрадованный, он увидел толстый пергамент с гербом того семейства и принялся искать ключевой параграф, тайное оружие соглашения. Его не было.
Цзин Фэнь хлопал соратника по плечу, а Сун Вин наблюдал за ним и качал головой, вспоминая недавнюю обиду. Каков затейник – блестяще скопировал документ с печатями, даже почерк личного писца Сун Вина подделал. И ведь не пожалуешься. Сун Вин мог либо принять измененный документ, либо позволить ему «случайно» сгореть, а потом извиниться. Он выбрал первый вариант, приняв подделку и изощренный удар.
Сун Вин наблюдал за соседом из-под опущенных век, гадая, направить ли на него императорский гнев. Выступить первым означало и большой риск, и большое преимущество, от которого не хотелось отказываться. Сун Вин улыбнулся, упиваясь напряжением – вот от чего сердце бьется быстрее! Рисковать значит жить.
Он медленно поднялся среди шума и гама. Его вассалы тотчас замолчали и повернулись к нему. При таком напряжении хватило и простого действия. Островок тишины заметили, примеру вассалов Сун Вина вскоре последовал весь зал. Вельможи прерывали свои разговоры и без особого изящества вытягивали шеи, чтобы посмотреть, кто осмелился выступить. Императорского приказа-то не было.
В последний раз за тот день Сун Вин глянул на вход: не появился ли герольд императора или его советник. Малолетний Хуай-цзун наверняка уже слыхал о конклаве. Шпионы старого императора, скорее всего, рыскают где-то здесь, собирают сведения для нового хозяина – кто присутствовал, кто что сказал. Сун Вин сделал глубокий вдох. Как бы то ни было, его час настал, в зале воцарилась тишина. Не менее ста вельмож смотрели на него широко открытыми глазами, блестящими в свете ламп. Большинству на исход собрания не повлиять – веса не хватит; но есть среди них тридцать два человека, в руках которых сосредоточена власть. Цзин Фэнь из их числа. Возможно, разыгралось воображение, но Сун Вину казалось, что они даже внешне выделяются. Все присутствующие оделись кто в белый, кто в темно-синий; но ключевых игроков Сун Вин чувствовал чуть ли не физически.
– Господа! – начал он. Тишина стояла такая, что громче говорить не имело смысла. – Ваше присутствие доказывает, что вы понимаете ситуацию. Император Ли-цзун не пожелал бы, чтобы мы бездействовали, пока захватчики терзают и грабят наши земли. Положение тяжелое, господа, противник у нас страшный. Часть великих семейств он истребил, часть в отсутствие прямых наследников попала в новые руки.
Вельможи зашептались, и Сун Вин заговорил громче, заглушая шепот. За долгие часы ожидания он обдумал каждое слово.
– Есть и моя вина в том: я участвовал в политических играх, пока империя страдала. У меня на глазах вельможи выходили из этого зала, а потом их имена высекали на камне – добавляли к списку героев, погибших во имя нашей свободы.
Сун Вин глянул на Цзин Фэня, и молодой человек неохотно кивнул.
– Наша слабость и недоверие друг к другу позволили врагу подойти к императорской столице так близко, как еще никто не подходил. Мы толком и не пытались его остановить, тратя вместо этого силы на закулисные игры и личную месть. Заплатили мы за это дорого. Господа, мы утратили благосклонность неба. Император покинул этот мир. В пору смятения и слабости к нам подкрадывается враг, этот волк с окровавленными зубами… Впрочем, вы сами все знаете.
Сун Вин снова глубоко вдохнул. Цзин Фэнь мог воспользоваться паузой и заговорить. Председателя императорского совета не было, следить за дебатами некому. Но молодой вельможа молчал.
– Без приказа императора мы не имеем права ставить под копье всю империю, – продолжал Сун Вин. – Понимаю это и принимаю. Я уже пытался обратиться к императору Хуай-цзуну, только ответа не получил. Понимаю, что не один я нарывался на отпор невежественных придворных. Поэтому мы здесь, господа. Мы знаем, что к Ханчжоу подбирается волк, знаем, что нужно делать. Нужно либо дать ему бой, либо откупиться, чтобы покинул наши земли. Третьего не дано. Если не сделаем ничего, то не выполним свой долг и попрем свою честь. Если не сделаем ничего, то заслужим конец, который неминуемо наступит.
Сун Вин остановился, понимая, что следующая реплика сделает его предателем. Если мальчишка-император накажет его в назидание другим, он поплатится жизнью, имуществом и честью. Но если разобьет монгольское войско, заслужит императорскую благодарность. Тогда наказания не страшны: он станет неприкосновенным. Сун Вин не мечтал вырастить сыновей императорами, но благодаря решительным действиям он окажется к императорскому трону ближе любого из своих предков. Либо погибнет.
– Я убежден, что нужно действовать, поэтому обращаюсь к совету. Призываю сунских вельмож защитить империю. Сегодня в этом зале представители тридцати трех благородных семейств. В общей сложности у нас и наших вассалов более миллиона солдат. Призываю совет проголосовать.
Слуга Сун Вина приблизился к деревянному сундуку, стоявшему у дальней стены. Инкрустированный слоновой костью, сундук был очень старый и красивый. Слуга поднял железный прут и вопросительно глянул на хозяина. Сун Вин кивнул, слуга вставил прут в прорезь и вытащил – сундук открылся.
По залу прокатился ропот. Вельможи завороженно смотрели, как человек Сун Вина вынимает стеклянную чашу размером больше человеческой головы. С этой чашей он застыл в центре зала. Другие слуги достали из сундука шарики из прозрачного и черного стекла, лежавшие там аккуратнейшим слоем. Главам самых влиятельных семейств раздали по два шарика. Вельможи зароптали еще громче, но разобраться в их настроении Сун Вин, увы, не мог. Кое-кто убоится императорского гнева и голосовать не станет. Да, многие воздержатся от слабости и страха. Неизвестно, как поступит Цзин Фэнь. Монголы разгромили войско его брата, но эта семья одна из самых уважаемых, значит, решение молодого вельможи очень важно.
Сун Вин поднял руки, показав вельможам шарики, прозрачный и черный.
– Черный цвет будет за откупные, – начал он, подняв черный шарик, – а чистая вода – за войну. – Он бросил прозрачный шарик в чашу. Тот со звоном упал на дно, медленно описа́л несколько кругов и остановился. – Это мой голос – воля моя и моих вассалов. Это мое обязательство – предоставить девяносто две тысячи подчиненных мне солдат, коней и военное снаряжение. Разобьем врага во имя Владыки мира и трона Дракона, императора Хуай-цзуна!
До этого мгновения Сун Вин фактически управлял залом. Едва стеклянный шарик остановился, вельможи поняли, что им следует ответить. Сун Вин почувствовал, что на лбу появились бусинки пота, и замер. Если люди увидят, как по лицу у него струится пот, то поймут, в каком он напряжении.
Глава древнейшего семейства сидел у самой платформы для дебатов. Господин Хун, дородный мужчина, в парадном наряде, казался еще шире. Он сидел, поджав ноги, левую руку положил на колени, а правой перебирал шарики. Те мерно позвякивали. Сун Вин ждал его решения и испугался, краем глаза заметив, что Цзин Фэнь поднялся и подошел к слуге с чашей. Господин Хун опасливо смотрел на молодого вельможу; шарики в его правой руке двигались, словно по собственной воле.
– Сегодня поворотный день в нашей истории, – начал Цзин Фэнь. – Мой брат Цзин Ань отдал жизнь за спасение нашей земли и нашей чести. Сюань, Сын Неба, погиб вместе с ним. Цзиньская императорская династия оборвалась. Речь идет о защите империи, и разве могу я предложить нечто меньшее, чем собственная жизнь? – Он оглядел собравшихся и кивнул, слово услышал их ответ. – Наш долг – выжечь репьи, заразившие наши поля. Мы с вассалами голосуем за войну.
Цзин Фэнь бросил в чашу еще один прозрачный шарик. Тот загремел, приковав внимание всех присутствующих. Цзин Фэнь поклонился Сун Вину. Старшему вельможе он не доверял и симпатии к нему не испытывал. Когда их взгляды встретились, в душе молодого человека вспыхнули новые подозрения. Однако на сей раз старший вельможа занял верную позицию. Цзин Фэнь отдал черный шарик слуге и вернулся на свое место. Тем временем поднялись еще два вельможи, бросили в чашу прозрачные шарики и двинулись обратно. За ними – еще трое. Сун Вин вздохнул с облегчением.
