— После этой битвы появятся новые народы, и у них будут новые цели, — за философа ответил Диор.
По римскому обычаю они обменялись рукопожатиями, как люди, заключившие только что договор. Диор спросил, где находятся Каталаунские поля.
— Близ города Труа, что в Галлии. В пяти днях пути на юго–восток от города Паризии [82], — ответил Приск.
4
— Посещал ли тебя Приск Панийский? — спросил на следующий день Аттила, испытующе всматриваясь в своего советника.
— Да, посещал.
— О чем у вас шла беседа?
— Он сказал мне, что каждый из нас рожден быть гражданином вселенной.
— Он хотел склонить тебя к измене?
— Нет, джавшингир! Философы выше этого! Мы беседовали о судьбах народов.
— Гм. Любопытно. И что же вы обсуждали?
— Причины возвышения и падения государств, казавшихся могущественными и незыблемыми. Рано или поздно, джавшингир, государства гибнут. Пример тому Ассирия, Парфия, Кушаны, Персия, Македония, Рим и другие. Только вселенная вечна. Поэтому Приск считает, что предпочтительнее быть гражданином вселенной, чем патриотом государства.
В желтоватых глазах Аттилы загорелись зловещие огоньки, он с силой хлопнул по подлокотнику золотого кресла, воскликнул:
— Аттила докажет, что философы ошибаются!
Именно это и хотел услышать от него Диор, ибо прощальные слова Приска были о том, что чем яростнее противоборство, тем устойчивее вселенная. Поэтому незачем разубеждать Аттилу, наоборот, следует всячески побуждать его к действию, ибо где–то, в местах, еще неведомых Диору, уже зреет ответное действо.
Прямота ответа советника убедила соправителя, что советник его не обманывает, но, возможно, он сделал вид, что поверил, и сердито заявил:
— Подобные беседы никчемны, они расслабляют! Ты уже решил, как обмануть Бледу? Напомню, его поддерживают утигуры и акациры. Сегодня я получил подтверждение: Васих готовит поход на Византию!
Диор вспомнил вождя утигур Васиха, круглолицего, безбрового, подшучивающего на пиру над тощим завистливым Куридахом, предводителем акациров. Тогда еще Диор обратил внимание, что Васих лишь кажется веселым, глаза же его настороженны и злы.
— Кто соседи утигур? — спросил Диор.
— Кутригуры. Вождь у них Сандилх. Он храбр, горд и не склоняется ни к кому, — раздраженно ответил Аттила.
В это время в шатре появился костистый плосколицый Тургут и объявил, что с Аттилой ищет встречи византийский купец по имени Клавдий, прибывший с караваном из Константинополя.
Аттила велел ввести купца. Вошел бритоголовый крючконосый купец. Подарил Аттиле меч в ножнах, усыпанный драгоценными камнями, и, подав свернутый в трубочку, запечатанный сургучом пергамент, торжественно возгласил:
— Письмо от сестры императора Валентиниана Юсты Граты Гонории повелителю гуннов! Кроме того, сестра императора прислала обручальное кольцо и свой портрет!
Озадаченный Аттила собственноручно распечатал письмо и протянул его Диору.
Вот что было в нем:
«Владыке моего сердца Аттиле от нежно любящей его Юсты привет!
Ты могуч и смел. Я полюбила тебя за великие деяния. Ты можешь покорить мир. У столь славного своими доблестями владыки должна быть умная высокорожденная жена. Жажду встречи с тобой. В приданое отдам Галлию».
Удивлен был и Диор. Юста Грата Гонория, августа, наследница престола, добровольно отдает себя на волю Аттилы! Тут было над чем подумать. Слухи о ней доходили и сюда.
Юста стала августой в семнадцать лет. А вскоре за любовную связь с управителем Равеннского императорского дворца была с позором изгнана своим дядей Гонорием, прозванным Курощупом, из Равенны в Константинополь. Ее мать Галла Плацидия, ставшая регентшей при своем сыне Валентиниане, не желает ее видеть. О, мать и дочь стоят друг друга! В свое время Галлу Плацидию взял в жены могучий Атаульф, брат знаменитого Алариха. Поддавшись уговорам Галлы, Атаульф перешел на службу к римлянам. Это случилось еще при Гонории, который, чтобы узаконить женитьбу Атаульфа на сестре, пообещал ему отдать во владение Галлию, которую в это время захватил узурпатор Иовин. Атаульф уничтожил Иовина. Но вскоре сам погиб в Барселоне. Галлу выгнал из дворца Атаульфа узурпатор Сингерих. Но был убит и Сингерих. Повелителем вестготов стал Валлия, который обменял Галлу на шестьсот тысяч мер пшеницы. Гонорий насильно выдал сестру замуж за своего полководца Констанция. От него Галла и родила Юсту и Валентиниана. Но вскоре Констанций скончался. Галла стала регентшей при своем сыне, когда тому было семь лет.
Прочитав письмо, Диор сказал:
— Или это хитрость, цель которой запрячь гуннского жеребца в повозку Византии, или же Юста хочет отомстить римлянам за погубленную молодость. Но скорей то и другое.
— Ха, наши цели совпадают! — решительно объявил Аттила, — Как только ты выполнишь наиглавнейшее поручение, отправишься с этим купцом в Константинополь! Посмотришь, красива ли моя невеста! — Аттила звонко и заливисто рассмеялся. — Хоть мне до смерти надоели мои жены, но получить законное право на один из величайших престолов — разве гунн смел об этом мечтать?
— Но не следует ей слишком доверять! — осторожно заметил Диор.
— А кто доверяет женщине? — удивился соправитель.
1
Наиглавнейшим поручением Аттилы было убийство Бледы. И тогда Аттила расчистит дорогу к власти не только себе, но и своим сыновьям. Еще Юргут, рассказывая Диору о жизни гуннов, говорил, что мужчины у них давно уже знают своих детей, а любить родного детеныша более, чем чужого, свойственно даже зверям. Ах, если бы он знал, чем отплатит ему Диор! Впрочем, родительская любовь всегда бескорыстнее сыновьей.
У Бледы не было сыновей, а только дочери. Возможно, потому он и пропадал на охоте и пирушках. Если Аттила станет единственным правителем и впоследствии передаст власть своим сыновьям, то даже Большому совету не в чем будет обвинить его. Спешил же он еще и потому, что Бледа достаточно молод и его мужской силы может хватить на то, чтобы заиметь сына. Как некогда престарелый Авраам родил Исаака.
Выйдя из шатра Аттилы, Диор поспешил разыскать Читтара, сотника телохранителей Бледы.
Он нашел его на воинской площадке. Читтар следил за упражнениями молодых телохранителей. Воины на полном скаку рубили гибкую лозу, стреляли из луков по соломенным чучелам, прыгали через ров, наполненный горящим хворостом. Молодежь полна азарта и гордости. Разница между простыми воинами и телохранителями столь огромна и столь заманчиво попасть в личную охрану, что каждый из новичков трудился в полную меру сил и готов был зарубить родного отца, если бы заподозрил его в покушении на убийство повелителя.
Встретил Читтар Диора настороженно. Юношеский азарт его давно уступил место хладнокровному расчету, а гордость — алчности. Лицо его немного прояснилось, когда Диор вручил ему мешочек, полный золотых монет, со словами:
— У тебя родился сын! Да будет ему в жизни много счастья!
Последний сын у Читтара родился десять лет назад, но сотник охотно принял подношение, что–то проворчав в знак благодарности. Диор спросил, когда Бледа отправится на охоту. Читтар сделал вид, что не расслышал вопроса, приподнявшись на стременах, зычно прокричал:
— Харра, Бузулай! Поверни еще раз свой десяток на рубку лозы! Твои воины срубили меньше всех! — Опустившись в седло и не глядя на советника, он небрежно поинтересовался, правда ли, что Диор нашел в Сармизегутте подземные кладовые, наполненные золотом?
Какой гунн не жаждет богатства? А распущенного кем–то слуха уже не остановить. Диор, подтвердил, что так оно и есть. Но Читтара даже при всей его алчности едва бы удалось уговорить, если бы он не понимал, что борьба между хитроумным Аттилой и распутным Бледой рано или поздно закончится победой первого. Нетрудно было предвидеть в этом случае последствия для Читтара. Сотник живо навострил уши, когда Диор шепнул:
— В моем шатре для тебя приготовлены два кожаных пояса, набитые золотыми монетами.
— Мало, — буркнул сотник.
— Аттила назначит тебя тысячником!
— Он сам обещал?
— Клянусь Небом! Но только после несчастного случая с Бледой.
— Все три пояса доставь в мой шатер.
— Два.
— Три. И сегодня вечером.
— Хай. Я согласен.
Поколебавшись, сотник произнес:
— Бледа собирается на охоту завтра. Сегодня к нему приедут Куридах и Васих. Вождь утигур посоветовал Бледе пригласить на пир Аттилу. Якобы для замирения. Бледа согласился. Пусть Аттила будет осторожен.
