— Он пригласил на охоту Куридаха и Васиха?
— Да. Я сам посылал гонца. Бледа велел выставить охрану в Черном ущелье. Это в двух гонах отсюда на север. Там, где лесистый перевал. Загонщики видели в Черном ущелье крупных оленей.
— Выбери для меня место, откуда я смогу наблюдать за охотой, но чтобы меня не заметили заставы.
— Хай, подари мне браслет!
Диор снял серебряный браслет со своей руки и протянул Читтару. Тот жадно схватил, нацепил на свое запястье, полюбовался:
— Красивый!
— Да. И не забудь, смерть Бледы должна выглядеть случайной!
— Случайной смерти не бывает! — Сотник рассмеялся, подумав, прибавил, заранее оправдывая себя: — Все только и говорят, что правителем должен стать Аттила! Он поведет гуннов от победы к победе! Хар–ра! Пусть свершится воля Неба!
После разговора с Читтаром Диор навестил Силхана Сеченого, тысяча которого назначалась в загон и в цепь охранения. Беседа советника и тысячника продолжалась недолго. У Силхана и нашел его телохранитель Алтай, объявивший, что Диора ждет Аттила, чтобы отправиться на пир, устраиваемый Бледой в честь примирения с братом.
2
По примеру развращенных римлян Бледа стал содержать несколько молоденьких танцовщиц, купленных им за деньги, взятые из союзной казны. Отчасти поэтому предводители племен охотно навещали Бледу. Неискушенные в чувственных соблазнах предводители цепенели, взирая на танцы полуголых красоток, задыхались от вожделения, лица их наливались кровью. После подобных встреч хитрый Бледа дарил каждому по белокожей рабыне.
Когда Аттила и Диор явились в шатер Бледы, пир был в полном разгаре. Пьяный Бледа возлежал на золотой кровати. Возле него за мраморным столиком восседали круглолицый Васих и тощий Куридах. Как разительно изменилась суровая простота жизни знатных гуннов после того, как они вкусили роскоши изнеженных римлян. На вождях шелковые, шитые золотом одежды, руки унизаны перстнями, едят они из золотых и серебряных блюд вкуснейшие яства. Аттила в воинском кафтане и без украшений отличался от них примерно так же, как воинствующая простота от воинствующего порока.
При виде брата Бледа велел виночерпию наполнить кубки. В это время в шатер вбежали полуобнаженные танцовщицы. Диор, сидевший подле Аттилы, краем глаза вдруг заметил, как Бледа на мгновение прикрыл ладонью наполненный кубок отвлекшегося брата и тотчас отдернул руку, словно обжегшись. Значение этого жеста было Диору более чем известно.
Когда танцовщицы скрылись, Бледа поднял свой кубок, торжественно провозгласил:
— За вечный мир между братьями! Да осенит тебя своим священным крылом птица Хурри, дорогой Аттила. Я жажду примирения! Хай, мы с тобой осушим кубки до дна назло нашим врагам и на радость истинным друзьям!
— Хай, да будет так! — отозвался без особой радости младший, принимая сосуд из рук старшего.
Диор жестом остановил Аттилу, громко сказал:
— В знак примирения по обычаю меняются кубками! Бледе следует отдать свой брату, а взять его!
Сообразительный Аттила по голосу советника понял, что заставило брата выпить по обычаю. Побледневший Бледа яростно прокричал:
— Откуда тебе известны наши обычаи, чужеземец? И как смеешь ты указывать высокорожденным!
— Я не чужеземец, а такой же гунн, как и ты! — смело возразил Диор. — Да, ты высокорожден! Но Небо наградило тебя всеми мыслимыми земными благами не для того, чтобы ты отравил единственного брата!
— Ты лжец! — завопил Бледа, хотя глаза его тревожно забегали. — Эй, стража, взять этого наглеца!
— Мой повелитель, — спокойно обратился Диор к Аттиле, словно не замечая шагнувших к нему телохранителей Бледы. — Если хочешь выяснить, правду ли я говорю, вели выпить брату из твоего кубка. Если вино не отравлено, чего ему бояться?
— И на самом деле, — заметил Аттила с деланным простодушием. — Почему ты отказываешься, брат? И пусть твои телохранители спрячут оружие!
Видя, что тайный замысел не удался и Бледа будет на глазах всех разоблачен, вмешался Васих.
— Нам не следует больше пить! — заявил он. — Ведь завтра охота на оленей. Наши руки должны быть сильны, а глаза остры!
— Ты прав, дорогой Васих! — обрадовался Бледа, поднимаясь на своем роскошном ложе и опасливо отодвигая от себя кубок брата.
Аттила и его советник незамедлительно покинули шатер Бледы.
3
Сотник Читтар явился к Диору, как только начало светать. Его сопровождал десятник по имени Бузулай.
— Это верный человек, мой племянник, — произнес Читтар, показывая на десятника, хотя он и Бузулай были одного возраста. — Он проводит тебя на место, откуда ты сможешь следить за охотой.
Вместе с Диором отправились Ратмир и Алтай. Маленький отряд выехал из ставки, проскакал чуть больше гона по караванной дороге и возле леса свернул к горам, вершины которых виднелись над деревьями. Проехали вдоль быстрой шумливой речушки, поднялись на возвышенность, забираясь все выше, к лесистому хребту. Вскоре внизу открылась долина, окаймленная горами и холмами. Пока ехали, поднялось солнце. Хорошо было видно, как по долине скакали отряды, постепенно растягиваясь в длинную цепь, чтобы отрезать место охоты от гор.
— Третьего дня вон в том ущелье заметили стадо оленей, — произнес Бузулай, показывая на далекое черное пятно между двух гор. — Сейчас их стерегут загонщики. Бледа с гостями выедет оттуда. — Он ткнул пальцем в сторону холмов. — Мы же будем находиться посередине. Нас никто не сможет увидеть, а мы увидим все.
Со стороны долины Диора и его спутников прикрывали низкорослые заросли. Диор увидел, что вдоль охранения проезжают Силхан и Читтар. Когда они поравнялись с Диором, тот услышал, как Силхан громко произнес:
— Этот сластолюбец Бледа раньше охотился по многу дней, а теперь не решается отлучаться от ставки дальше чем на два гона! Ха–ха, боится за свою жалкую жизнь!
Неприязнь к Бледе была всеобщей. Высокорожденность дает право лишь на почтительность подданных, не более. Гунн уважает ум, преклоняется перед силой, боготворит отвагу, а этими качествами Бледа не обладал даже в малой мере.
Из–за холмов показалась шумная разнаряженная толпа всадников. Впереди тарханов ехали Бледа, Васих, Куридах. Блестели яркие шелковые одежды, сверкали позолоченные фалары, серебряные широкие пояса, начищенное оружие. Бледа любил пышность.
— Сигнал! — крикнул Силхан сопровождающему его трубачу. Высокий резкий звук трубы пронесся над долиной. В ущелье, на которое раньше показывал Бузулай, послышались крики загонщиков. Силхан и Читтар поскакали к Бледе.
Диор и его спутники в это время уже находились на склоне горы, почти нависающей над долиной. Отсюда открывался превосходный обзор.
Горячий жеребец Бледы грыз удила, изгибал шею, предчувствуя бешеную скачку. Читтар держался в двух шагах позади соправителя, и хвост жеребца Бледы касался стремян сотника охраны. Вся толпа с напряженным вниманием смотрела в сторону ущелья, где слышались приближающиеся крики загонщиков.
Оттуда появилось стадо великолепных оленей с огромными рогами. В толпе раздались восторженные крики. Какой охотник спокойно перенесет подобный искус? Олени стремительно приближались. Читтар быстро наклонился, сделав вид, что поправляет стремя, что–то незаметно сунул под хвост жеребцу правителя. Бледа, азартно взвизгнув, ударил своего коня тяжелой плеткой. Тот всхрапнул и прыгнул вперед.
Разнаряженная толпа, истошно вопя, поскакала наперерез оленям, на ходу натягивая луки, выпуская стрелы. Но ни одна не попала в цель. Стрельба из дальнобойных луков требует силы и ежедневных упражнений. Скверные правители оказались еще более скверными стрелками.
Благородные животные пронеслись мимо, едва не налетев на Куридаха. Все, потеряв голову, пустились следом.
Даже у Диора, равнодушного к охоте, замерло от восхищения сердце, когда он наблюдал за бегом лесных красавцев. Олени мчалась по долине, запрокинув точеные головы так, что ветвистые рога легли им на рыжеватые спины, огромными скачками перескакивая высокие кусты, и шерсть их пламенела на солнце. Это был не бег, а полет.
Горячий сильный жеребец Бледы рвался за стремительно удаляющимися животными. За соправителем скакали Читтар, тарханы, телохранители. Но они отставали. Жеребец Бледы уносился вдаль, подобно вихрю.
Олени свернули к лесу. Бледа попытался повернуть жеребца вслед за ними, но не смог этого сделать. Он понял, что с его жеребцом что–то неладное, обернулся, гневно прокричал, чтобы ему помогли остановиться. Но куда там. Обезумевший конь мчался вперед, дико храпя, не разбирая дороги, прорываясь сквозь сплетения кустов. Многие воины оцепления пускались наперерез, надеясь задержать лошадь правителя. Морда жеребца покрылась хлопьями пены. Ветки проносящихся мимо деревьев сорвали с Бледы шапку, поранили щеку. Он, откинувшись назад, изо всех сил натягивал повод.
