— Конечно. Везет из Микавы ответ, заключит ли клан Токугава союз с Одой или будет по-прежнему уповать на Имагаву?
Гуляки один за другим нехотя поднимались, но трое друзей торопливо вышли из «Нунокавы». Они помчались к главным воротам крепости на звук конских копыт и человеческих голосов.
Кадзумасу, после прошлогодней битвы под Окэхадзамой, несколько раз ездил на переговоры в Микаву. Весь Киёсу знал, что Такигаве князь поручил добиться союза Токугавы Иэясу с кланом Ода.
До недавнего времени Микава была слабой провинцией, зависевшей от Имагавы. Овари, которая тоже числилась в отсталых провинциях, нанесла сокрушительной удар могущественным Имагава, поэтому многие князья поверили в то, что среди возможных правителей всей страны первое место занимает теперь князь Ода Нобунага. И воинская мощь, и боевой дух клана Ода окрепли, желанный союз провинций пока скромно именовался содружеством, и сложная игра велась во имя того, чтобы клан Ода получил ведущую роль в новом объединении.
Чем меньше провинция, тем решительней должен быть ее князь. Микаву можно завоевать молниеносным штурмом. После гибели Ёсимото его провинция оказалась на роковом распутье. Подчиняться ли клану Имагава во главе с Удзидзанэ или перейти под покровительство Оды?
Токугава колебались, поскольку имели множество доводов как в пользу так и против союза с Одой. Старшие вассалы держали советы, принимали и отправляли послов на переговоры. А в это время шла война на границе Суруги и Микавы. Не прекращались и частые стычки между окраинными крепостями Микавы и Оды. Никто не мог предположить, как повернется судьба той или иной провинции, когда начнется очередное кровопролитие. Помимо Оды и Токугавы, существовало множество других кланов, которые ожидали начала войны, — Сайто из Мино, Китабатакэ из Исэ, Такэда из Каи и Имагава из Суруги. Ни один из кланов не мог похвастаться решающим преимуществом. Токугава Иэясу не стремился начать войну, а Нобунага прекрасно понимал, что победа над кланом Токугава не стоит крови его воинов. Иными словами, Нобунага не хотел первым вступать в войну, но скрывал истинные устремления, чтобы клан не сочли слабым. Нобунага, зная упорство и долготерпение рода Токугава, ловко играл на этих качествах.
Мидзуно Нобутомо был комендантом крепости Огава. Он считался вассалом Оды, но доводился родным дядей Токугаве Иэясу. Нобунага попросил его о посредничестве в переговорах. Нобутомо встретился с Иэясу и его старшими советниками, чтобы склонить их на сторону Оды. Теснимый со всех сторон клан Токугава, кажется, пришел к определенному решению, и вскоре должен был поступить ответ от Иэясу. За ним и послали Такигаву Кадзумасу в Микаву. Принял ли Иэясу предложение Нобунаги о военном союзе? Кадзумасу, невзирая на поздний час, немедленно поспешил в крепость. Он был одним из самых опытных военачальников клана и превосходным знатоком оружейного дела и лучником.
Нобунага ценил его ум выше, чем меткость в стрельбе. Такигава был немногословен, каждое слово было взвешенно и убедительно. Он отличался живым и здравым умом, поэтому Нобунага счел его лучшим посредником на важной стадии переговоров.
Было далеко за полночь, но Нобунага не спал, поджидая Кадзумасу в зале для приемов. Кадзумасу, не успевший даже переодеться с дороги, низко склонился в поклоне перед князем. В такие моменты человеку, облеченному ответственной миссией, не до того, чтобы смыть пыль и пот, переодеться и причесаться с дороги. Да и Нобунага первым бы не удержался от издевки:
— Вырядился, чтобы цветочками полюбоваться?
Кадзумасу не раз был свидетелем того, как распекали в таком положении других, поэтому он, не переведя дух, в одежде, пропахшей конским потом, поспешил к князю. Нобунага редко заставлял своих подданных подолгу ждать себя.
Нобунага горел нетерпением узнать ответ Иэясу.
Ответ оказался кратким. Среди вассалов Нобунаги были такие, кто запинался, заводил разговор на посторонние темы или распространялся о мелочах. Вразумительный отчет у таких получить было трудно. Нобунага злился, слушая этих болтунов, мрачнея на глазах.
— Ближе к делу! — обрывал он заговорившегося вассала.
Кадзумасу хорошо это знал. Он заговорил без промедления:
— Мой господин, я привез хорошие новости. Соглашение с князем Иэясу достигнуто, причем принято большинство ваших условий.
— Удалось, значит…
— Да, мой господин.
Лицо Нобунаги оставалось бесстрастным, но в глубине души он почувствовал облегчение.
— Мы договорились обсудить дальнейшие шаги на встрече с Исикавой Кадзумасой из клана Токугава, которая состоится в крепости Наруми.
— Князь Микавы согласен действовать вместе с нами?
— Под вашим началом.
— Молодец!
Нобунага в первый раз позволил себе похвалить вассала. Затем тот перешел к подробному отчету.
Встреча князя с посланцем закончилась на рассвете. Рано утром слух о союзе Оды с князем Микавы уже передавался из уст в уста.
Секретные сведения о предстоящей встрече представителей двух кланов в крепости Наруми для подписания договора и о приезде Иэясу в Киёсу на первую встречу с Нобунагой на Новый год были тайной для вассалов Оды.
Инутиё, Сёню, Токитиро и другие молодые самураи, очнувшиеся от хмельного сна в трактире в Сугагути, сразу поняли, что за всадник пронесся по улицам, и поспешили за ним в крепость. Они с нетерпением ждали известия о войне или мире с Микавой.
— Радостная весть! — сообщил друзьям Тохатиро, юный оруженосец князя.
— Союз заключен?
Они и ждали такого решения, но, услышав подтверждение, обратились мыслями в будущее.
— Теперь мы сможем начать войну, — сказал один из самураев.
Вассалы Нобунаги радовались союзу с Микавой вовсе не потому, что удалось избежать войны. Заключив союз с провинцией, которая угрожала им с тыла, они готовы были встретить могущественного врага.
— Наш князь получил доброе известие.
— Да и Микаве повезло.
— Теперь можно спокойно поспать. У меня глаза слипаются, — сказал один из друзей Токитиро.
— А мне совсем не хочется спать! У меня был счастливый вечер и утро прекрасное! Стоит вернуться в Сугагути и выпить еще сакэ! — весело отозвался Токитиро.
— Не придумывай! По правде, тебе хочется отправиться к Нэнэ. Да и то сказать — тебе разве не интересно, как молодая жена провела первую брачную ночь? Господин Токитиро! Не хочешь ли ты опозориться? Следовало бы отпроситься со службы на целый день и отправиться домой. Тебя там с нетерпением ждут, — отшутился Сёню.
— Действительно!
Токитиро сорвался с места под оглушительный хохот друзей. В крепости ударили в большой барабан, и все поспешили на свои места.
— А вот и я!
Ворота в доме Асано Матаэмона были невысокими, но Токитиро они показались громадными. Голос его звучал звонко, а радость была неподдельной.
— Ой!
Ояя, младшая сестренка Нэнэ, игравшая в мяч на лестнице, вытаращила глаза на Токитиро. Ей показалось, что к ним пришел гость, но, увидев мужа сестры, она захихикала и скрылась в глубине дома.
Токитиро тоже рассмеялся. Он был в непривычно веселом настроении. Он ушел развлекаться с друзьями, потом из трактира отправился в крепость и вернулся домой только к вечеру через сутки после начала свадебной церемонии. Сегодня фонарики не горели у входа, но, по обычаю, для ближайших родственников свадебные торжества должны длиться три дня. У порога Токитиро увидел много чужих сандалий.
— Вот я и дома! — воскликнул молодой муж.
Никто не вышел встретить его, значит, хозяева хлопочут в кухне или сидят с гостями в гостиной, подумал Токитиро. Со вчерашнего дня он стал своим в этом доме. И значит, вместе с тестем и тещей — полноправным хозяином. Может, ему и входить не следовало, пока они не выйдут встречать его.
— Нэнэ! Я пришел!
Со стороны кухни послышался удивленный возглас. Матаэмон, его жена, Ояя, родственники и слуги вышли в прихожую и с недоумением уставились на него, словно не понимая, зачем он явился. Наконец появилась и Нэнэ. Она быстро сняла передник и опустилась на колени.
— Добро пожаловать! С возвращением!
Все остальные вслед за Нэнэ выказывали Токитиро почтение, выстроившись в ряд и поклонившись. Только родители Нэнэ держались так, будто просто вышли посмотреть, кто пришел.
Токитиро взглянул на Нэнэ, перевел взгляд на гостей и поклонился всем сразу. Затем решительно направился к тестю, учтиво поклонился ему и начал рассказывать о том, что произошло сегодня в крепости.
Со вчерашнего дня Матаэмон пребывал в гневе. Ему хотелось поставить зятя на место, упрекнуть в непочтительности к новым родственникам и неподобающем поведении с Нэнэ. Токитиро вернулся как ни в чем не бывало, и Матаэмон решил не откладывать объяснения, невзирая на присутствие посторонних. Но Токитиро держался так спокойно и уверенно, что Матаэмон попросту забыл о своем намерении. Токитиро прямо с порога принялся докладывать ему новости из крепости, о настроении князя Нобунаги. Матаэмон невольно смягчился и миролюбиво произнес:
