Наверху резко открылась дверь, вместе со светом наружу вырвался гул многих голосов, смешанный с музыкой свирелей, бубен и дудок, кто-то, спотыкаясь и бормоча себе под нос, прошел мимо и скрылся между домами.
Наконец вышла та, которую он ждал. Она встала возле двери, не решаясь спуститься по лестнице, видимо, выглядывала его. Тогда он вышел на лунный свет, тихонько позвал:
— Не пугайся. Я один.
Она неторопливо сошла, остановилась возле него. Он увидел, как у нее лукаво сощурились глаза, а на лице мелькнула улыбка.
— С чего ты взял, князь, что я боюсь? Я в своем селении, меня есть кому защитить.
— И кто же они, твои защитники?
— Папа с мамой да братья.
— Ты вместе с ними живешь?
— Нет, живу отдельно.
— Скучно поди одной?
— Да уж какое веселье… А ты чего, решил поразвлечь меня?
— Приглянулась ты мне, захотелось встретиться, поговорить.
— Говори.
— На виду стоим. Может, отойдем в сторонку?
— И то правда. Отойдем.
Они встали в тень какого-то дома. Он попытался привлечь ее к себе, но она легко вывернулась, погрозила ему пальчиком:
— Шалунишка ты, князь! Любишь рукам волю давать. Привык, как видно, с доступными женщинами дело иметь.
— Коли обидел, прости.
— Обидел, князь.
— Тогда я пойду… Пир еще не закончился.
— Так сразу? И до дома не проводишь?
— Боюсь предложить. Опять обижу.
— Да мало ли что мы скажем…
Дома с пристроенными сарайчикам, хлевами и амбарами располагались без какого-либо намеченного порядка, где как придется. Расстояние между постройками было самое малое, лишь бы запряженной лошади проехать. Юрий несколько раз споткнулся о выбитые колесами жерди, она его поддержала под руку:
— Осторожнее, князь. Упадешь, нос разобьешь.
— Смеешься?
— А почему бы и нет?
— Негоже над своим князем смеяться.
— Я не смеюсь. Я подшучиваю. Неужто шуток не принимаешь?
— Когда как, — честно признался он.
Юрий чувствовал, что она постепенно брала власть над ним, подчиняла своей воле, это ему нравилось, и он решил пустить все на самотек, пусть решает она.
Они остановились возле большого дома, в его слюдяных окнах отсвечивался тусклый лунный свет.
— Вот здесь я и живу, — сказала она, прислонясь к бревенчатой стене, и он заметил, как сквозь платье выперлись полные груди. У него перехватило дыхание.
— А ребятишки поди спят? — спросил он глухим голосом.
— Они у бабушки с дедушкой. Меня отпустили погулять, не часто такое развлечение случается.
Он помолчал, спросил:
— Может, впустишь, водички попить? В горле пересохло.
— Я вынесу.
Она принесла ему глиняную кружку кваса, прохладного, ядреного. Он выпил, вытер рукавом губы, сказал:
— Вкусный. Спасибо.
— На здоровье, князь.
— Как хоть звать-то?
— Агриппиной кличут.
— А меня Юрием.
— Да уж знаем! — В ее голосе послышался откровенный смех, и он понял, что сморозил глупость. — До свидания, князь.
Наутро у него с утра начало ныть сердце. Мысли невольно возвращались к Агриппине. Дружинники собирались в дорогу, он тоже стал вяло собирать вещи. Потом вдруг остановился, вызвал к себе Ивана, своего ближайшего сподвижника.
— Ты вот чего, — сказал он, пряча глаза… — Чего-то мне боярин Степан не нравится. Скрытный какой-то он, себе на уме. Одним словом, решил я проверить у него по ходу дела уплату дани.
— Да у боярина вроде все в порядке…
— Доверяй, но проверяй! — наставительно проговорил Юрий, а на душе у него стало так прескверно, что он махнул рукой и стал выпроваживать Ивана, чтобы прекратить этот неприятный разговор. — Иди, скажи всем и за проверку возьмись. Потом доложишь.
А сам завалился на кровать и, заложив руки за голову, стал упорно глядеть в сучковатый потолок.
Через некоторое время в горницу ворвался разъяренный Степан.
— Князь! — едва сдерживаясь, с порога начал он. — Чем я тебе досадил? За что такой позор? Разве не знаешь, что мы, бояре Кучки, всегда исправно рассчитывались с казной?
— Знаю, знаю, — поморщился Юрий. — Ну просто мои люди кое-что проверят, поглядят. Мало ли что!
— Обидел ты меня, князь! До глубины души обидел! — в сердцах выкрикнул Кучка и выскочил из горницы.
Вечером Юрий пошел к Агриппине. Просторную избу освещала лучина, две кровати — одна детская, другая — двуспальная, на резных ножках стол, хорошей работы стулья, а на стене висел красочный ковер. Зажиточно жил конюший, царство ему небесное.
— Можно, хозяюшка? — спросил он с порога.
Она занималась какой-то работой возле печи, тотчас обернулась, щеки ее порозовели.
— Добро пожаловать, князь. Всегда рады твоему приходу.
Он присел за стол. Она тотчас наносила разнообразную еду, а потом поставила кувшин вина.
— Пей и ешь, князь, на здоровье. Угощаю от чистого сердца.
— Спасибо, Агриппина.
Неуловимым движением он вынул приготовленный золотой браслет и ловко надел ей на руку.
— Носи. Он так идет к твоей красоте.
Она зарделась, не в силах отвести взгляда от изящно сделанной вещицы.
— Благодарствую, князь. Только зачем это?
— В память о нашей встрече. Выпьешь со мной?
— А почему бы не выпить с хорошим человеком?
— Так ли уж хорош?
— Хвалит тебя народ.
И, запнувшись, добавила:
— Вот только…
— Что — только?
Она подумала, но потом, решительно качнув головой, сказала напрямик:
— Зря ты боярина Кучку обидел. Может, и есть у него недостатки, но дань платит он честно.
— Ты про проверку говоришь?
— Про нее, князь.
Он усмехнулся, коротко взглянул в ее напряженное лицо, спросил:
— А ты не поняла, почему я так поступил?
— Догадалась.
— Это как?
— Со мной захотел остаться.
— Ишь ты — сметливая!
— Бабье сердце не обманешь.
— Ладно. Давай выпьем.
— Выпьем, князь.
Они еще немного посидели. Потом Агриппина встала, проговорила настойчиво:
— Посидели, и хватит. Надо и честь знать.
— Гонишь меня? А я ведь ради тебя в Кучкове остался.
— Все равно, князь. Лучше тебе уйти…
Юрий немного помедлил. Не хотелось ему уходить, но гордость брала свое. Встал, поклонился:
— Спасибо, хозяюшка, за угощение. Не обессудь, коли что не так.
— Все так, князь. На меня обиды не таи.
Он ушел.
На другой день ходил задумчивый, а поздно вечером прокрался в ее дом, бесшумно отворил дверь. Но она услышала, спросила из темноты:
— Это ты?
— Я, — замирающим голосом ответил он.
— Скорей иди. Да дверь запри на крючок!
Только через неделю уехал он из Кучкова.
Минул месяц. Юрий отправился в Смоленск. Правивший там его брат Вячеслав женился на местной боярыне и приглашал на свою свадьбу. Собрался торжественный поезд со знатными людьми Ростова и Суздаля, отобраны были подарки жениху и невесте, в сопровождение взяты рослые, красиво одетые дружинники.
Подъехали к Кучкову. Степан решил воздать честь князю, встретил его на границе своих владений и с почетом сопроводил до самого терема. Не обошлось без пира. Юрий видел, как сидевшая недалеко от него Агриппина часто бросала на него горячие взгляды. Захмелев, он решил выйти на свежий воздух, зная, что и она последует за ним.
На крыльце он увидел боярина и рядом с ним худенькую девушку. Где-то он ее видел. Ах, да, это же та купеческая дочка, которая, по словам боярина, была влюблена в него.
— Я посылал приглашение и твоим родителям, и тебе, — выговаривал он, стоя, как всегда, в высокомерной позе. — Родители пируют, а ты отчего-то капризничаешь, выдергиваешь меня из-за стола…
— Я хочу, чтобы ты погулял со мной по лесу, — отвернувшись и надув губки, говорила она.
— Вот, князь, полюбуйся на милое создание, — обратился Кучка к Юрию. — У меня собрались гости, я должен их ублажать, а она требует, чтобы я ее сопровождал в прогулках.
— Пригласи меня, — обращаясь к девушке, неожиданно для себя предложил Юрий. — Я с удовольствием погуляю по дубраве.
— Ты что, князь, серьезно говоришь? — удивился Кучка.
— А ты чего, уже заревновал? — с улыбкой проговорил Юрий. — Обещаю, что не стану ухаживать за твоей возлюбленной.
— О господи! — Кучка картинно вознес взгляд к небесам и облегченно вздохнул. — Да ради всех святых!
И тотчас удалился в терем.
Юрий с интересом поглядел на девушку. И вправду, первое впечатление не обмануло его, красотой она не блистала. И веснушки, и небольшой вздернутый носик да еще большеватый рот никак не придавали ей очарования. Только полные задора синие глаза привлекали внимание своей отчаянностью и, может, даже безрассудностью.
— И куда же поведет меня новая знакомая? — спросил с улыбкой он, забавляясь неожиданным поворотом дела. — Я готов следовать за тобой хоть на край света!
