Вс. Соловьев своим романом «Капитан гренадерской роты» продолжал, едва ли отдавая себе в том отчет, традицию гоголевского «Ревизора» в том, что касается соотношения между формальным заявлением темы (название) и ее воплощением. Подобно тому, как «Ревизор» есть все, что угодно, только не повествование о ревизоре, – так и «Капитан…» – не рассказ о Елизавете, иносказательное прозвание которой вынесено в название соловьевского романа. Однако дело не только и не столько даже в этом. Соловьев сумел написать исторический роман, роман о дворцовых переворотах 1740-41 гг. практически без Анны Леопольдовны, которая у него отнесена к персонажам второго, если не третьего ряда. Из «Капитана гренадерской роты» читатель узнает о Бироне, Минихе, Остермане, а также о Елизавете, Лестоке, де ла Шетарди куда больше, чем о центральной фигуре того периода. Говоря таким образом, мы, однако, не склонны специфику романного структурирования рассматривать как элемент, позволяющий делать о ц е н о ч н ы е выводы. У Всеволода Соловьева получился хороший роман – без Анны Леопольдовны; этим и решил воспользоваться Карнович, намерившийся-таки довести замысел до логического конца.
Прежде всего, он решительно, этаким шахматным, пожалуй, даже ферзевым прорывом вывел Анну Леопольдовну на авансцену; когда правительница и не особенно нужна автору, она продолжает оставаться на переднем плане повествования. В первом, что называется, приближении «Любовь и корона» рассказывает именно об Анне Леопольдовне. И эта подробность выгодно отличает запоздалый роман Карновича. Еще одной существенной особенностью «Любви и короны» оказалось концентрирование авторского внимания на фигурах ближайшего к правительнице возрастного круга. Так, если 29-летний Вс. Соловьев рассказывает главным образом о солидных, немало поживших на свете, в бытовом отношении опытных и ушлых людях, то роман 55-летнего Евгения Карновича – о совсем еще молодых людях. Соловьев рассказывает о том, как делят власть; Карнович ведет речь о том, как люди дружат, любят (или не любят), как пожинают плоды житейской юношеской неосмотрительности.
Намеренно отходя от элементарной анимации исторических событий, Карнович рассказывает и аргументированно заключает, что молодая правительница потеряла власть главным образом потому, что фактически ее, власть эту, не приобретала; легко доставшееся было столь же легко и отторгнуто. Да и прежде, то есть до насильственного отторжения, власть не представляла для правительницы большой ценности и практически не использовалась ею.
Впервые опубликованный в 1879 году, роман «Любовь и корона» получил хорошую прессу и был несколько раз переиздан. Книга пришлась читателям по вкусу – своей размеренной, спокойной тональностью, насыщенностью малоизвестными фактами. На это, в частности, обращал внимание рецензент влиятельных «Отечественных записок» (№ 12, декабрь 1879 г.), написавший: «Между нашими многочисленными историческими романистами г. Карнович избрал себе благую часть: он не приукрашивает истории, не драматизирует исторических фактов, а рассказывает, как все и происходило в действительности, спокойно, просто и несколько сухо… Читателю гарантирована верность изображаемых фактов…». Тот же рецензент справедливо замечает, что по добросовестному привлечению всех сколько-нибудь примечательных материалов и бережному препарированию не только исторических фактов, но даже реплик подлинных участников рассматриваемых событий роман «Любовь и корона» имеет некоторое сходство с трудом профессионального историка.
С конца семидесятых годов Евг. Карнович начал писать легко, на одном дыхании. Вслед за упомянутыми выше он издал еще целый ряд повестей и романов исторической тематики: «Самозванные дети» (1880), «Придворное кружево» (1885), «Сельская жизнь» (1886), «Пагуба» (1887), «Переполох в Петербурге» и «Лимон» (1887).
Более чем через столетие с момента создания и через много десятилетий после своего последнего издания в России произведение Е. Карновича о давних перипетиях нашей истории из вынужденного затворничества в фондах крупнейших библиотек приходит теперь в новой орфографии – к новому читателю.
Константин Новиков
