маяк, распахнутая дверь. В ее свете Веспасиан сумел разглядеть своего отца. Сражаясь бок о бок с Сабином и Клементом, Тит направо и налево раздавал удары кинжалом. По лицу его текла кровь. Левое ухо отсутствовало.
Со звериным рыком перепрыгнув через бездыханное тело управляющего домом Варона, Веспасиан ворвался в самую гущу этого и со спины набросился на противника отца. Схватив его за волосы, он взмахнул мечом. Описав в воздухе короткую дугу, лезвие вошло в плечо, словно нож в кусок масла, перерубая и мягкую плоть, и твердую кость. Нападавший взвыл от боли. Отсеченная рука с глухим стуком упала на пол. В следующий миг звериный вой оборвался, это Тит вогнал свой меч в горло противника, который тут же свалился замертво.
Позади Веспасиана, словно выпущенные из Гадеса фурии, Магн, Секст и Марий с тыла двинулись на противников своих друзей и собутыльников. Шансов на спасение у подосланных Ливиллой головорезов не было: под ударами, что сыпались на них со всех сторон, их становилось все меньше и меньше. Артебудз, Паллон, Басей и другие вольноотпущенники предпочли отойти в сторонку, не зная, кто в этом хаосе друг, а кто враг. Впрочем, особой необходимости в их помощи не было. Буквально в считанные минуты от нападавших в живых осталось лишь двое. Загнанные в угол и осознавшие тщетность дальнейшего сопротивления, они опустились на одно колено, признавая себя побежденными.
— Вы явились в мой дом, чтобы убить меня перед посмертными масками моих предков и алтарем моих семейных богов? Неужели после этого вы ожидаете к себе снисхождения? — возмутился Тит, проталкиваясь к пленникам. Одним ловким движением он подхватил с земли брошенный меч и взмахнул им на уровне шеи одного из налетчиков. В следующее мгновение голова пленника слетела с плеч, а его тело, обдав Магна и его друзей фонтаном крови, повалилось вперед.
Второй пленник поднял глаза. В них не было и капли страха. Посмотрев на Тита из-под сросшихся бровей, он кивнул и опустил голову, ожидая, как и положено римскому гражданину, когда острый меч в одно мгновение лишит его жизни. Тит занес меч.
— Нет! — раздался за его спиной голос.
Тит резко обернулся, желая увидеть, кто это пытается помешать ему в его законной жажде мести. Вперед шагнул Клемент.
— Кто ты, молодой человек? — спросил Тит, тяжело дыша.
— Марк Аррецин Клемент мое имя, — спокойно ответил тот. — Твой сын вскоре женится на моей сестре.
— Если ты считаешь, Клемент, что узы родства вынудят меня проявить снисхождение к этому негодяю, то ты ошибаешься.
К Клементу шагнул разъяренный Сабин.
— Кто ты такой, чтобы становиться на пути у законного воздаяния? Все до последнего из людей Ливиллы должны умереть! — крикнул он, возмущенно тыча пальцем в коленопреклоненную фигуру пленника.
— Успокойся, мой друг. Все головорезы Ливиллы уже мертвы, — спокойно ответил Клемент. — Этот не из их числа.
Пытаясь унять клокотавшую в груди ярость, Сабин посмотрел на пленника. В его сознании промелькнуло смутное воспоминание, и он внимательно всмотрелся в его лицо.
— Клемент прав, отец, — сказал он, вспоминая стражника со сросшимися бровями, которого он видел в комнате Макрона в прошлом году. — Это не головорез Ливиллы. Это преторианец, Сатрий Секунд.
— Не знаю, какая от него польза, и не желаю знать. Я требую его смерти! — кипятилась Веспасия Полла. Возмущенная побоищем, устроенном в ее собственном доме, и все еще не до конца поверив в то. что чудом избежала смерти, Веспасия горела мщением. — Если ни у кого из вас не поднимается рука, чтобы это сделать, то дайте мне кинжал.
— Моя дорогая, если Сабин и Веспасиан говорят, что Секунда следует оставить в живых из политических соображений, то я не намерен с ними спорить. — как можно убедительнее произнес Тит. Из его раны по-прежнему сочилась кровь. — И я хотел бы напомнить тебе, что это последний раз, когда ты вмешиваешься в дела, в которых не разбираемся ни ты, ни я, и твоя строптивость…
— Строптивость? — фыркнула Веспасия.
— Да, твоя строптивость, женщина! — резко бросил жене Тит. — Это из-за нее нас, словно воров, тайком, под покровом ночи вывезли из Рима. Это из-за нее я выглядел как обыкновенный сельский недотепа, который не в состоянии совладать с собственной половиной. Иными словами, превратился во всеобщее посмешите. Мало того, что ты во все суешь свой нос и раздаешь советы, когда тебя об этом не просят, так ты еще и науськиваешь оставшихся рабов, чтобы те прикончили единственного свидетеля.
В какой-то момент могло показаться, что Веспасия вот-вот взорвется. Но нет, она посмотрела на сыновей.
— Мама, — произнес Веспасиан. — Поверь нам.
Поняв, что в этом споре мужчин ей не переубедить, Веспасия уступила, хотя и поклялась, что в один прекрасный день отомстит за то, что провела несколько часов, сидя под замком в кабинете Тита, прислушиваясь к шуму ожесточенной драки и сжимая в руке нож, который он ей дал. Казалось бы, она еще недавно мирно спала в постели, как вдруг муж схватил ее за руку и потащил за собой через весь атрий. Из-под входной двери вырывались языки пламени, а в ту, что вела в сад, кто-то ломился. Тит приволок жену в свой кабинет. Это была единственная из выходящих в атрий комнат, на двери которой имелся замок. Прежде чем уйти, он сунул ей в руки нож и велел покончить с собой, если вдруг дверь будет выбита. До смерти напуганная, Веспасия в ужасе посмотрела на собственное отражение на холодной стали клинка, искаженное выгравирован- ними на нем странными письменами. Когда схватка закончилась и Тит с сыновьями открыли дверь, они застали Веспасию на коленях. Острие кинжала было прижато к груди, как будто она была готова упасть на него в любую минуту, как только поймет, что защитников дома больше никого уже нет в живых, а нападавшие нашли ключ. От смерти се спасло лишь то, что муж оказался проворней се: в самый последний миг успел подхватить и не дал упасть.
Гордо вскинув голову, Веспасия удалилась из атрия, переступая через мертвые тела. Тит с сыновьями облегченно вздохнули.
Как только жена вышла, Тит подошел к ним и обнял за плечи. Кроме них в атрии никого не было. Паллон и Клемент повели Секунда в темницу, Магн и его приятели с большой дороги вместе с остальными принимали участие в тушении пожара. Передняя дверь все еще дымилась, однако возгорание уже удалось погасить. В комнатах пахло дымом и гарью.
— Спасибо, мои дорогие сыновья, спасибо вам, — произнес Тит; по
