Баян перехитрил склавин. Лишь на время он распылил конницу, лишь первое время уклонялся от сражения. Напугав общины грабежами, он обратно собрал войска. Разведчики сообщили ему: тысячами ополченцы уходят в родные селения. Нужно было теперь не упустить князя. «Пусть только подлый Даврит не спрячется в лесах! Голубое небо, помоги мне, твоему верному сыну!» – молился каган в роскошном шатре. Уста его едва шевелились. Ладони соединялись покорно. Черная голова касалась в поклоне войлочного пола. От огня подрагивали на желтом шелке бессмертные тени.
Даврит жаждал битвы. Но прежде он надеялся пройти к городищу Магуры. Там он рассчитывал встретить своего воеводу и брата. Туда он стремился. Однако путь армии склавин оказался прегражден.
Оба войска сошлись на равнине у небольшой речки в первые дни жнивня – жаркого месяца урожая.[139]
Кони, переминаясь под всадниками, топтали пахнущую утром траву. Вытянувшись в седле Даврит осматривал выбранное им место. Слева нес свои воды шумный поток. За ним поднимался как темный великан лес. Справа, обрамляя широкую зеленую равнину, вновь громоздился лес. Вдали полосой тумана выстраивались враги. За спиной живой силой наполняли землю склавины.
– Князь, конница аваров идет! Их тысяч шесть! – на скаку прокричал молодой дружинник, вернувшийся из дозора.
Даврит повернулся в седле. Блеснул в утренних лучах посеребренный шлем. Сверкнули в улыбке крепкие зубы. Колыхнулась густая темно-русая борода. «Начнем!», – сказал он себе. Дернул уздечку, боком ставя пегого коня.
Воеводы, племенные князья и вожди ждали слова Даврита.
– Достань их своими стрелами, Феодагат. Приступим во имя Перуна! Эрманрих, возьми гуннов и пеших стрелков. Прикройте готов у реки. Боз, готовь главные силы. Поставь на правом фланге ополченцев, пусть растекутся по лесу. Их дротики нам помогут. Горазд, подбодри ополченцев, они на тебе. Я к дружине. Изяслав, со мной. Ударю, как только смогу. Божидар, ты со своими лучниками располагайся за линией пехоты. Все ясно?
– Какой план имеешь, Даврит? – спросил князь полян Гостомысл, плечистый, невысокий даже в седле. – В лоб аваров не бери! Все обожжемся. Вчера тебе говорил…
– Не трусь, Гостомысл! Твоя дружина с моей пойдет. И ливичи с нами. Так, брат Любим? Мы теперь сами конные боги. Нам аваров в поле бояться нечего. Мы пол земного мира прошли!
Изогнулись крыльями тонкие брови Гостомысла. Раздулись широкие ноздри. Недоверчиво как прежде смотрели карие глаза.
– Ну!? Не дыши огнем. Готы их измотают, отойдут, а дальше мы посмотрим чья конница лучше. Сшибемся. Крылья наши хороши. Прикроют! Веришь мне? Тогда собирай людей. Некогда ждать!
Ноги всадников ударили в бока лошадей. Вздрогнули кони. В разные стороны понеслись военноначальники склавин. Князь поскакал к дружине. Утро разогнало его тревоги.
Он привел за Дунай 39 тысяч воинов. Немало общинников растерял. Пали в изнурительном походе многие лошади. Ушли дружины двух племенных князей. Под рукой главы союза осталось 12 с половиной тысяч легковооруженной пехоты, шесть тысячи отборных копьеносцев и 13 тысяч всадников. Все они были хороши, имели кольчуги и шлемы, в большинстве добытые вместе с боевым опытом на Балканах. Лазутчики сообщали, что Баян располагает 45 тысячами воинов. Большинство войска его составляли хорваты. Но разведчики ошибались на счет числа аваров. Каган обладал большими силами. Только конница его из кочевников и союзных дружин составляла 18 тысяч. Страшной силы были тяжелые всадники – латники аваров. Защищали их крепкие латы. До ног укрывал коней войлок или пластинчатый панцирь.
Щебетали воробьи. Стайками перелетали они с места на место, ловя насекомых, разыскивая семена. Покачивались под ногами коней густые пахучие травы.
«Главное не увязнуть в пехоте кагана. Развернуться всем силам врага тут места нет. Разобьем конницу, остальных погоним к Дунаю. Никто не уйдет», – размышлял князь. В сопровождении приближенных подъезжал он к старшей дружине. Вдвое выросла она меньше чем за год.
Баян плохо спал в прошедшую ночь. Даже ласки любимой наложницы Нургуль не могли успокоить мыслей владыки степи. Выходя из шатра с золотым шитьем он был хмур. Сутулился. Смотрел сердито. Ел медленно. Неспешно отдавал приказанья, подносил жертвы создателю и младшим богам. Жрецы резали горло связанным рабам. Кровь бежала бревенчатому алтарю. За малым подношением шло основное: прекрасного черного коня подвели слуги.
– Великий дух неба, тебе назначается этот жеребец! Пусть он не знает усталости под тобой, пусть возносит тебя в облаках. Возьми его в свой невидимый мир. Даруй нам победу! – произнес жрец, поднимая длинный окровавленный нож.
Ударили горячие алые струи. Застыли в молитвенном круге аварские воины. Ревели длинные трубы. Небесным громом звучали большие барабаны. Шли мимо пригорка конные и пешие воины.
«Все ли случится так, как того желает доброе небо? Удастся ли план придуманный накануне? Не помешают ли подземные силы зла благому велению? Поднесут ли мне к закату голову дерзкого Даврита?» – спрашивал себя Баян, пробуя горячий напиток из молока и трав. Ветер развевал желтое знамя с грифоном. Рядом колыхались цветные парчовые флаги племен. Рвались на свободу шелковые ленты.
Каган облачился в доспехи. Встретил аварских военноначальников и подвластных ему вождей. Смотрел на них сверху вниз. Они опускались на колени, приветствуя наполовину божественного господина. Он собрал их кругом. Выслушал. Отдал последние распоряжения перед битвой.
– Владыки стихий благосклонны. Духи предков обещают удачу: они приняли подношения. Духи природы не помешают тебе. Тенгри-хан доволен подарком.[140] Голос создателя милостив. Верхний мир желает нам удачи. Силы его помогут нашим воинам. Отдай приказание начинать битву, связующий небо и землю, – нараспев произнес длиннобородый жрец в синем халате с золоченым поясом.
Каган поднял правую руку. Вновь забили тяжелые барабаны. Телохранители в желтых одеждах подвели ему боевого коня, сплошь покрытого пластинчатой броней. Баян объехал войска. Вернулся на холм. Не покидая седла указал копьем в направлении врага. Ожило великое войско. Понеслись вперед легкие всадники многих племен, с луками в деревянных футлярах на боках и полными колчанами за плечами. Расступилось море союзной пехоты, пропуская их вперед.
«Ветер, принеси мне добрые вести», – подумал Баян.
Готы первыми шли в атаку. Завязалась перестрелка с передовым отрядом аваров. Кочевники сыпали стрелами, уходили от смертоносных снарядов на быстрых степных конях, кружились и отступали. Конные готы наседали, преследовали, били не так точно, но упорно. Догоняли врага, разили дротиками. Феодагат натягивал лук: свистели в теплом воздухе смертоносные стрелы. Обе стороны теряли людей. Оставшиеся без седоков лошади метались по полю. С двух сторон горизонта вставали армии для смертельной схватки.
Даврит знал: решающий момент впереди. Понимал это и Баян. Очень далеко еще оставалось до полудня.
Сын убитого склавинами посла аваров, Туман заманивал готов. Каган строго наказал ему обуздать горячую кровь. Молодой вождь отходил терпеливо, не жалея стрел для презренных псов. Самоуверенные готы не отставали. Они не замечали, что вся линия главных сил аварского войска плывет им на встречу.
– Поворачивай, Феодагат! Дай приказ! – прокричал Атанарих, седоусый сотник. Вспыхнули чистые как небо глаза.
– Нет! Они упрутся в своих. Добивай их! Не жалейте стрел!
Белый конский хвост развевался на золоченом шлеме германца. Он не желал отступать. Он хотел лишь пустых колчанов: только так он мог повелеть своим людям отходить. Огнем дышали резвые жеребцы готов. Ярость и безумная жажда схватки раскаляла сердца.
Темнолицый авар лихо пустил стрелу, повернувшись на скаку. Рядом с Феодагатом схватился за пробитое предплечье старый товарищ. Еще двое готов выпали из седел. Ответили луки остальных. Повисли в стременах несколько воинов с черными косами.
«Молодцы!» – мысленно похвалил Феодагат. Мотнул мокрой от пота головой. Потянул в себя воздух сквозь зубы.
Следую за Туманом кочевники повернули лошадей с прямой линии. Понеслись в сторону. Пропели составные луки. Взметнулись стрелы. Рухнули на еще сырую траву пораженные люди. Заскрежетали зубами раненые. Простонала под копытами усеянная стрелами земля. Авары вновь уходили.
Приближалась линия ярких расписных щитов. Хорваты, венеды и гепиды ждали своего часа. Каган не доверял им в атаке, слишком могучей конницей обладал теперь Даврит. Возросли силы врага, еще два года назад называвшегося другом. Никогда прежде не имели склавины такого мощного войска.
– Не уйдут! – ревел Феодагат. Звенела тетива лука. Пылал под ногами рыжий конь. Покорно нес своего господина.
Вздрагивала под ударами копыт земля. Испуганные белые бабочки летели прочь, прятались в траве. Кузнечики уходили от беды.
