– Мы ночью во дворе спали. Слышали, как часовые шепчутся.
Племянник Даврита сердито наморщил лоб. Помотал головой как молодой бычок.
«Согласится», – подумал Амвросий.
– Надо к воеводе идти! – выпалил Вторяк. – Какой прок в крепости кур разводить, яйца с кашей жрать, да спать…
– Это ты правильно придумал! – воскликнул Идарий.
– Я? Так оно само… – растерялся круглощекий мальчик.
– Все вместе пойдем, во имя Перуна! – поддержал Амвросий.
– Тут подвигов не навоюешь, ты Вторяк прав, – Идарий раздавил кулаком пустую скорлупу. – Кто еще с нами решится пойти?
Княжеский племянник прищурился. Страшновато было нарушать указание Рывы. Но ведь и не было никакого указания? Если что рыжебородый говорил, то не им. «Значит мы вольны сами решать», – подумал Вторяк. От этой мысли в животе у него приятно булькнуло.
– Я со Светланом поговорю, – предложил юный римлянин.
– Кто не из нашего городища тоже шепчутся, – заметил сын кузнеца. – Просянам уходить не велели, а ливичи, так те горят сражаться. И смоляне так…
– Десятка три нас наберется, – важно заключил Вторяк. – Доброжир точно с нами пойдет, сам с ним поговорю. Он парень отважный, ему тут с первого дня не сидится. Только вот Мечислав и…
– О-о-о… Забудь об этих! – махнул рукой Идарий. Лицо мальчика вытянулось от недовольства. – Со всеми остальными переговорим тайно. Вечером под северной стеной соберемся, а уходить на другой день станем. Дорогу до озера я знаю, мне ее отец показывал.
Воздух тянул зноем. Кривые деревья упрямо цеплялись за каменные обрывы гор. На прозрачном небе горело беспощадное солнце.
Безусые бойцы хлебали деревянными ложками жидкое варево из котла. Чавкали. Шмыгали носами. Несколько групп ребят отдыхало невдалеке. Они уже были сыты, насколько позволяла скудная пища. Взрослые отсыпались после ночного караула. На рассвете умерло двое воинов пострадавших в последних стычках. Их с особым обрядом предали земле возле восточной стены. Погребальных костров в укреплении разводить не позволялось, чтобы не притягивать внимание врага. Дневной старшина, посовещавшись с командиром крепости, отправился на охоту. С ним ушли восемь ребят. Еды оставалось немного.
– Что мы уйдем, даже на пользу всем будет, – шепнул Доброжир кудрявому пареньку. Облизнул деревянную ложку. – Иначе до зимы на таких харчах не дотянем. Сам видел: мешки то совсем пустые. На одной дичи всех не удержать… Пусть лучше раненым больше еды достанется, а авары сюда не сунутся.
– Верно говоришь, – согласился Светлан.
– Все тут свои. Не таись, – важно сказал Вторяк. Усмехнулся краешком небольшого рта. Оглядел исподлобья товарищей.
Доброжир стер рукавом капли с низкого лба. Блеснул задиристо прозрачными как вода глазами. Выставил вперед подбородок с ямочкой. Распрямил грудь. Заговорил звонко:
– Ну если так, то по делу давай… а то уже до дна дохлебали…
– Время пришло, – грозно поддержал длинношеий мальчуган.
– Готовы мы… – дрожащим голосом проговорил Светлан. Тряхнул копной спутанных светлых волос. Обтер ложку душистой травой.
Амвросий перестал разглядывать дыры на своей тунике. Подумал: «Помоги нам Перун и все христианские боги!» Момент для ухода настал подходящий. Все кто решил остаться из оповещенных мальчишек поклялись не выдавать. Остальные были готовы: выжидали третьи сутки. Два дня дневной старшина, словно заподозрив что-то неладное, не отходил далеко от ворот.
– И оружие у нас с собой и… еще припасы кой-какие имеются… – запинаясь произнес курчавый Беляв, младший брат славного князя ливичей. Синие глаза горели на его смуглом лице.
Меч на поясе сильного мальчика пробуждал зависть в сердце юного римлянина. Его клинок остался дома: Рыва не позволил нарушить данного Амвросием слова и взять с собой в поход подаренный год назад меч. Оружие было еще тяжеловато для руки мальчика. Приходилось обходиться топориком. Но и он не побывал в деле ни разу. Все стычки с хорватами и конниками аваров в горах не были рукопашными. В ход шли дротики и стрелы, разившие застигнутого врасплох врага.
В тридцати шагах прислонился к бревенчатой стене дозорный. Будущие беглецы остерегались разоблачения. Проверяли каждого, кто решался на побег: поверяли секрет лишь тем, кому доверяли.
– Бояться нечего! Дорогу мы найдем и аварам обратный путь указать сумеем. Они нас теперь знают, Перун видит. Воевода гордиться нами станет. Ему бойцы нужны. Через год все в младшей дружине Даврита будем, – заносчиво рассуждал Храбр. – Вспомните, как мы ночь подкрались к хорватскому становищу, как зажгли огни, как разили перепуганного врага. Дубыня и ты Амвросий, вы тогда не одного положили меткими стрелами!
Он встал, упер руки в бока. Растопырил прокопченные пальцы. Поблескивали металлические пластины на панцире из бычьей кожи. Длинные волосы слегка подымались при легком ветерке.
Кровь заиграла в жилах юного римлянина. Приятный холод пробежал по телу, забывшему на мгновение о палящем солнце. Даже липкий воздух стал казаться прохладней. «Великий Хорс, ты на небе соседствуешь с Перуном! Шепни ему: пусть обережет нас, пусть избавит от страха. В твоей власти слепить врага и освещать нам дорогу», – прозвучало в мыслях мальчика.
– Хватит болтать, друге! – нахмурился Идарий. Скрестил руки на груди. Подтянул колени. – Готовы? Дело. Шума нам не надо.
Мальчики сидевшие на бревне рядом повернули головы, посмотрели на него с ожиданием. Все знали: он с римлянином, а не Вторяк придумали идти на помощь своим. Время настало, только действие могло прогнать нудную тревогу из душ.
– Берите вещи. Зовите остальных. Уходим сразу. Как спустимся с горы пойдем прямо через лес, так два дня. Друг от друга не отставать. Спать не будем, пока к ручью не выйдем. Там отдохнем и вдоль русла спустимся к реке. Дальше потом скажу. Все идти согласны?
Ребята закивали головами. Возражений не могло быть: план много раз обсуждался. Старшим беглецы избрали Идария. За стоянки отвечали по очереди Вторяк и Амвросий.
– Добро, братья! – сказал Беляв.
Дубыня тихонько свистнул. Юные воины начали подниматься с травы и бревен. Группами потянулись к воротам. Никто не произносил ни слова. Каждый имел оружие, заплечный мешок или сумку. Некоторые носили льняные колпаки или кожаные защитные шапки. Беззвучно ступали ноги в замшевых башмаках.
Двое мальчиков приоткрыли ворота. Остальные начали один за другим уходить через возникшую щель. Было условлено, что один из пареньков не решившихся на побег закроет потом ворота.
За частоколом мир показался Амвросию ярче.
– Отважным сопутствует удача, боги неба даруют им щит, – неубедительным тоном проговорил Вторяк формулу волхвов. На лице его дремал испуг.
Дерзость собственного ослушания тревожила многих. Мало кто из беглецов чувствовал себя совсем уверенно. Тверже всех выглядел Идарий. Взгляд его был спокоен, а движения неспешны. Он шагал впереди. За ним по каменистой тропе тянулись остальные восемнадцать мальчиков. Пропустив товарищей, последними начинали спуск с горы Вторяк и Амвросий.
«Побываю дома: увижу крикливого братца, Ирину, прекрасную Дельфину. Она так похорошела за год!», – думал юный римлянин. Еще ему хотелось вновь взять в руки свитки. На столе осталась лежать недочитанные книги: сатирический роман Эмилиана Сицилийского «Приключения робкого врачевателя», над которым мальчик мог хохотать часами, и скучнейшая «Этика» Аристотеля. В ней редко попадались полезные мысли. Слишком созерцательно понимал философ мудрость, по мнению молодого ученика. Имелся еще любимый трактат Валента «Техника возведения укреплений». Приемный отец дорожил этой книгой и поэтому она вызывала в юном разуме интерес.
Все, казалось, шло как положено. Меньше получаса требовалось отряду чтобы скрыться из виду. Воображение рисовало перед мальчиком картины новых, удивительных приключений. Два года жизни среди склавинов научили его многому: сделали тверже руку и смелее ум. Но главное, незаметно выросла и окрепла вера в себя.
Неожиданный лай вырвал Амвросия из мира размышлений. Вторяк вздрогнул и испуганно пропыхтел:
– Полосатые змеи… захватили нас…
Амвросий медленно обернулся. Позади, у самых ворот стоял Мечислав. Обеими руками он держал за ошейник разъяренного черно-серого пса. Собака изрыгала оглушительный лай, рвалась, скребла землю массивными лапами.
– Трусы! Удрать решили? Изменники! Возьми их, Зуб! Возьми! – шипел Мечислав. Близко посаженные глаза его налились кровью. Длинное лицо, казалось, вытянулось еще больше. Скулы застыли в напряжении скал.
За плечами мальчика жались несколько ребят. Задиристо глядели Келагаст и Доброгаст. В руках они держали дротики.
Зверь рвался. Изрыгал страшные звуки. Дергался безумно, ожидая когда хозяин отпустит его. Из черной омерзительной пасти бежала ядовитая слюна. Она падала на сухую землю, заражая ужасом даже ее.
