Он снова улыбнулся:
— Никогда не думал, что я полюблю женщину так… как люблю тебя.
— Почему?
— Потому что не думал, что жизнь может быть настолько прекрасной.
Она поцеловала его и продолжала бы целовать, но он взял себя в руки и, немного отстранившись от нее, прошептал, что Индраварман, наверное, уже послал погоню за ним и им нужно бежать. Она еще раз спросила про Тиду, и, пока он рассказывал, кивала и молилась. Пока она читала молитвы, он зашел в ручей и, подняв Чаю на руки, отнес ее к лошади. Он усадил ее на спину лошади, а затем помог Воисанне сесть позади сестры.
Ведя лошадь на коротком поводу, Асал двинулся вдоль ручья на север. Скользя по блестящей поверхности воды, путь им пересекла змея. Он поднял глаза и, взглянув на небо, подумал о Тиде, надеясь, что мир, в котором она сейчас оказалась, так же прекрасен, как и этот мир. Поклонившись, он снова поблагодарил ее.
Сестры у него за спиной начали разговаривать, и он улыбнулся, почувствовав звеневшую в голосе Чаи энергию. Понимая, что за ними может быть послана погоня, он хотел попросить их говорить шепотом, но в этот момент промолчал.
* * *
У южной окраины кхмерского лагеря Джаявар вел Аджадеви вдоль берега реки, отвечая на приветствия людей, кланявшихся или становившихся на колени при их появлении, и стараясь поднять их дух словами ободрения. Решительная битва была неминуема, а поскольку существовала вероятность, что в их рядах может оказаться чамский шпион или наемный убийца, за королем и королевой, в пяти шагах от них шли двое надежных телохранителей, вооруженных саблями и необычно большими щитами. Это Аджадеви настояла на присутствии такой охраны. Джаявару казалось, что это делало его уязвимым в глазах его подданных и что трудно почерпнуть воодушевление от человека, который кажется напуганным. Однако Аджадеви удалось убедить его, что риск нападения слишком велик, чтобы им пренебрегать. А без Джаявара кхмеры определенно потерпят поражение.
Долина тянулась на юг, а река в этом месте бежала, перекатываясь через большие камни. В воздухе висела мельчайшая водная пыль, дававшая жизнь мхам, обильно растущим по берегам, особенно на стволах деревьев и упавших сухих ветках. У воды была расчищена площадка, и теперь на ней стояли ящики с провизией, которую проверяли пожилые кхмеры. Другие осматривали и пытались починить сломавшуюся повозку. Чуть дальше по берегу к деревьям было привязано несколько боевых слонов.
Тропа, проложенная индуистскими священниками много поколений назад, начала сужаться. Джаявар продолжал идти вперед и обошел высокие, по грудь, заросли папоротника, левой рукой ведя за собой Аджадеви, а правую держа на рукояти сабли. Поперек тропы лежал гладкий валун, и перед ним он остановился, сделав знак охранникам оставаться на месте. Они кивнули и, разделившись, стали посматривать по сторонам.
Джаявар помог Аджадеви перебраться на другую сторону высокого валуна. Еще через несколько шагов они сошли с тропы на полоску песка, уходившую в воду. Среди поросших водорослями камней сновала мелкая рыбешка. Синекрылая бабочка порхала над водой, заглядываясь на свое отражение. Издалека доносился звон молота кузнеца, бьющего по наковальне. Джаявар подумал про Бона и решил отыскать его попозже, чтобы продолжить учить его обращаться с луком и стрелами. Улыбки мальчика и его старание привносили в душу Джаявара спокойствие и уверенность, что этот мир не безнадежен.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — заговорил Джаявар, поворачиваясь лицом к Аджадеви.
Она подняла голову, и лучик скользнул с ее лба на подбородок.
— Тогда поделись своей озабоченностью, Джаявар, потому что я всегда чувствую ее.
Он улыбнулся:
— Я хотел тебя поблагодарить.
— За что?
— Вчера я видел тебя с Нуон. Вы с ней вместе купались, и она была полностью поглощена тем, что ты ей говорила, но я, конечно же, не слышал, о чем был ваш разговор.
Аджадеви отодвинулась, потому что лучик теперь бил ей в глаза.
— Я хотела, чтобы она поняла, что ее роль — не просто находиться рядом с тобой и выглядеть привлекательно. Если у вас родится сын, она должна будет защищать его. Как должна защищать и тебя. Она считает, что недостаточно опытна и умна для такой роли, но я сказала ей, что возраст здесь значения не имеет. То, чему ей только предстоит научиться в этой жизни, было уже освоено в предыдущих жизнях.
Водомерки бросились врассыпную по поверхности воды, ускользая от рыбешки величиной с палец.
— Я знаю, что иногда тебе бывает тяжело давать ей советы, — сказал он. — Равно как и видеть ее со мной. Думаю, я не смог бы делить тебя с каким-нибудь мужчиной.
Она отвела глаза в сторону.
— За это я и хотел поблагодарить тебя сегодня, Аджадеви, — продолжил он. — За твою самоотверженность, за твою силу. Ты уделяешь Нуон больше внимания, чем самой себе, и я всегда буду благодарен тебе за это.
— Я всего лишь… выполняю свой долг.
Он сжал ее руку:
— Иди сюда, любовь моя. Следуй за мной. Я хочу тебе здесь кое-что показать. Мой подарок для тебя.
И снова они пошли по узкой тропинке, переступая через корни деревьев и обходя обрывки блестящей от росы паутины. Прямо перед ними стояли стеной густые заросли бамбука. Стебли толщиной в руку человека и высотой в двадцать футов терлись друг о друга, производя шум, похожий на стоны и хрипы. Джаявар остановился у одного из них и взялся за ствол руками. Он обернулся к Аджадеви.
— Ты была права, приведя нас в эту долину, — сказал он. — Это хорошее место для наших людей. Оно хорошее и для меня. Оно исцелило всех нас.
Она кивнула:
— Это исцеление было нам необходимо.
— Как и ты, я буддист много лет, но по-прежнему почитаю индуистских богов. Это место с изображениями Вишну и Шивы на скалах наполняет мою душу умиротворением. А это так необходимо перед битвой. Мне так хочется знать, какой будет жизнь после всех этих несчастий.
Раздался резкий крик обезьяны.
— Почему ты привел меня сюда? — спросила Аджадеви. — Ты мог сказать мне все это в любом другом месте.
— Потому что я видел, сколько наших людей молилось у этих вод. Видел, как они с трепетом касались резных рисунков, как склоняли головы. Они черпают здесь силу.
— Это правда.
— Очень немногие из наших людей буддисты, как мы, но нам тоже нужно свое место, где можно было бы молиться и черпать силу.
Она улыбнулась и протянула ему руку:
— Покажи мне.
Он повел ее в обход зарослей бамбука. Эти растения здесь были очень большие и казались очень старыми. Двигаясь осторожно и не торопясь, он чувствовал ее нетерпение, и это наполняло его сердце радостью. Похоже, все, что делала Аджадеви, она делала с мыслью о нем. Она была самым самоотверженным человеком из всех, кого он знал, и было приятно сделать что-то и для нее.
Там, где заканчивались заросли, река расширялась и поворачивала на запад, образуя глубокую заводь со слабым течением. На берегу этой заводи лицом к воде была установлена статуя Будды чуть больше человеческого роста. Будда сидел, скрестив ноги и положив на колени руки ладонями вверх. Вокруг него в расставленных на земле золотых чашах горели свечи. Здесь же были воткнуты тлеющие ароматические палочки, наполнявшие воздух запахом сандалового дерева.
Зачарованная этим зрелищем, Аджадеви молча шагнула вперед. Она вглядывалась в лицо Будды, который загадочно улыбался. Статуя была вырезана из такого же черного камня, как и те, между которыми текла река и которые использовались индуистами для увековечивания своих богов.
Аджадеви сложила перед собой ладони и поклонилась. Закрыв глаза, она начала молиться под тихий шелест бамбука, раскачивавшегося у нее за спиной. Джаявар наблюдал за ней с гордостью и удовлетворением, веря, что помог создать глубоко духовное место, которое прослужит его народу долгие столетия.
Он присоединился к Аджадеви в своих молитвах, прося у небес победы в предстоящей битве. Победа, которой он так жаждал, была нужна ему не ради власти и не из жадности, а ради свободы. Его люди должны быть свободными, чтобы иметь возможность молиться и умирать так, как сами считают нужным. Как король кхмеров, он знал, что свобода — самый бесценный дар для его людей, и все же на сегодняшний день он так и не смог дать ее им. Его народ был порабощен и попран. И это обстоятельство будет определять смысл всего существования Джаявара, пока чамы не будут изгнаны с его родной земли.
— Как тебе это удалось? — спросила она наконец, открывая глаза.
— В наш первый день здесь я гулял по берегу реки. Я увидел индуистские изображения, и они тронули меня. Я видел людей, молящихся своим богам, после чего спросил у каменотеса, можно ли создать статую Будды. Вскоре над ней уже работали пятеро мастеров. Чтобы она была готова в срок, они трудились день и ночь. Я хотел создать это святилище для наших людей, которые являются буддистами… и для тебя. Потому что это ты наделила меня даром первого взгляда.
