Хозяин, мужик приземистый, борода до пояса, баню затопил, воды натаскал, а за обедом с расспросами приставал, как люд на чужой стороне проживает? Диву давался, не верилось, как это говорят там не по-русски, а друг друга понимают. Уж не сказки гости рассказывают? Покачал головой:
— Бывает же такое!
Потом поведал, что десятник стрелецкий из Путивля читал грамоту, звал комарицких постоять за царя Дмитрия.
Наутро привел хозяин высокого сухопарого мужика годов за тридцать, с серебром в волосах и бороде, сказал:
— Вот, Артамон Акинфиев, люди знатные, в Путивль едут. Им коней перековать.
Артамон на Болотникова и Скорохода посмотрел внимательно, на губах улыбка скользнула. Заметил насмешливо:
— В Путивль ныне многих потянуло, да не все там, едрен корень, после обедни разговеются.
Иван Исаевич к кузнецу присмотрелся, видать, не прост мужик. К полудню коней перековали, руки помыли, сели передохнуть. Поначалу разговор клеился плохо, Артамон спросит, Болотников ответит. Митя обронил:
— В Речи Посполитой царь Дмитрий от Шуйского укрылся. Нам это его ближний боярин поведал.
— Я ласку царевича на своей спине испытал, — насмешливо проговорил Акинфиев.
Однако Митя шутку не принял.
— А ты, Фома неверующий, кабы Дмитрий царствовал, холопам бы вольная вышла. А от Шуйского, боярского царя, чего доброго ждать?
— Воля, она, едрен корень, заманчива. — Повернулся к Болотникову Артамон, в глаза уставился: — Неужели и у тебя, Иван Исаевич, така Дмитрию вера?
Насупился Болотников. Потом прояснело лицо:
— Без царя не можно, Артамон. И нам такого надобно, чтоб люд не под боярином жил, а дышал свободно и землю не боярскую пахал, а свою.
Слыхал послание апостола Павла к Галатам: «Трудящемуся земледельцу первое должно вкусить от плодов». А на деле боярин — барин. — Подумал маленько и снова заговорил: — Ты вот в Дмитрии разуверился, мне о нем мало чего известно. Но в Дмитрия у крестьян и холопов вера, а нам, Артамон, народ на бояр, на наших первых супостатов, как зажечь, чьим именем?
— Эге, это иной сказ, едрен корень, — согласился Акинфиев, — а славословить Дмитрия без нужды ни к чему.
— Ладно, Артамон, — Иван Исаевич встал, — я в Путивль направляюсь. Ты же, коли прослышишь, что Болотников люд на бояр зовет, приходи. Не забудешь?
— В час добрый, Иван Исаевич! А за мной дело не станет. Не один явлюсь, с товарищами верными.
К обеду, побывав в пригородном селе, воротился Шаховской к себе на подворье, уселся в тени на скамью.
Тесовую крышу воробьи усеяли, гвалт подняли, не поделили чего-то.
«Экий базар учинили, — подумал воевода, — скандальные птицы».
Челядинец Микишка подпер плечом бревенчатую стену, зевал, на князя искоса поглядывал.
— Микишка, тащи квасу! Того и знаешь, пастью ветер ловить. — Выпил Григорий Петрович глоток, выругался: — Теплый. Поленился в подполье слазить, в поварне из кадки зачерпнул…
Обедал Шаховской в трапезной. Комната просторная, осиновой доской стены обиты, стол длинный, сосновый, добела выскобленный, вокруг лавки широкие. Григорий Петрович не любил, когда стол скатертями покрывали.
Стряпуха внесла щи в глиняной миске, горшок каши и кринку топленого молока, поставила перед князем. Шаховской в еде неприхотлив, не то что иные, переборчивые. Ему бы только понаваристей. Отхлебнул щей, попросил:
— Принеси, Настасья, луковицу.
Покуда ждал, все гадал, к чему бы пришлых мужиков приставить, вона их сколько набралось. Сказал с издевкой:
— Вишь, о воле и земле холопы размечтались, как бы не так!
Размышления Шаховского нарушил Микишка:
— Княже Григорий Петрович, от стольника Михайлы Молчанова к тебе.
— Допусти, чего мешкаешь!
«Какого человека и с чем прислал Михайло?» — подумал Шаховской.
Недообедав, покинул трапезную.
А тот уже вошел в палату, поклонился малым обычаем, полупоклоном:
— Болотников я, князь-воевода.
Григорий Петрович удивился, кто, какого звания человек? Однако держится с достоинством.
— Поздорову ли стольник Михайло?
— В добром здравии.
Болотников достал из-за пояса грамоту.
— Вот, воевода, он тебе письмо шлет.
— Садись, Болотников, поди, устал с дальней дороги?
— Путь не близкий, правда твоя, воевода. Однако домой, не в чужбину, ноги сами несут.
Протянул письмо князю. Шаховской развернул лист, принялся читать. Писал Молчанов о царе Дмитрии, который объявился в Речи Посполитой, спасаясь от московских бояр, и что по его указу он, Молчанов, назначил Болотникова большим воеводой, а к тому у Ивана Исаевича заслуги есть. И всем им, князьям и боярам, какие против Шуйского, помогать Болотникову собирать войско да с именем царя Дмитрия вести его на Москву.
Письмо Молчанова для Григория Петровича неожиданное, но он вида не подал, верно, прав Михайло, пускай Болотников над крестьянским войском воеводствует.
Поднял голову:
— Известно ли тебе, Иван Исаевич, с чем в Путивль прибыл?
— Знаю, князь Григорий.
— Стольник Михайло отписал, государь Дмитрий тебя в большие воеводы возвел. — Поднял удивленно брови. — На Дон-то, поди, от холопства сбег?
Болотников насмешку уловил. Ответил резко:
— Об этом не время расспросы вести. Что было, то было, теперь же нам, князь Григорий, один воз тянуть.
Шаховской внимательно посмотрел на Болотникова.
— И то так. Пашков Елец осадил, а чем нам заниматься?
— Ты, князь Григорий, ни с одной стороны, так с другой ко мне подступаешь. Небось мыслишь, что за птица Болотников, где летал и к чему способен? Это тебе, дескать, не у казаков походным атаманом гулять, тут иное… Я вот о чем скажу, князь Григорий. К тебе идучи, нагляделся, как холопы в Путивле животы на солнце греют. А для того ли они брели сюда? Не-ет, на клич путивльцев, твой клич, воевода, народ отозвался, явился. Тебе бы, князь Григорий, оружьем их оделить, по полкам разбить да ученьем занять. Чать, сам знаешь, нам Шуйского воевать, а у него войско — стрельцы да бояре с дружинами, к ратному делу привычные. И наш ратник свое место знать должен. Надобно нам, князь Григорий, по всей русской земле гонцов слать, созывать народ в крестьянское войско.
— Ты меня, Болотников, не кори. Покуда всему только начало, да и, как видишь, недомогаю я. Тебя царь Дмитрий произвел в большие воеводы, ты и пораскинь все своим умом, порадей, а я тебе в помощь.
Ушел Иван Исаевич, а Шаховской задумался, что сулит ему приезд нового воеводы? По крови холоп, ухваткой — воевода.
И так и этак пораскинул умом, и получалось, как Молчанов писал, Болотникову холопами и заниматься, а там время укажет, может, новоявленный воевода сам себе голову сломит.
— Люди, Иван Исаевич Болотников войско царево сзывает!
— Воевода царя Дмитрия Болотников Иван, сын Исаев, холопам и крестьянам челом бьет. Кличет он вас на боярского царя Василия Шуйского! И будут вам за то жалованы земля да воля!
Путивль к войне готовился. Под городом в лагере собирались в полки холопы, крестьяне, стрельцы.
Особо привечал Иван Исаевич военных холопов, какие служили в дружинах бояр и князей. Таких Болотников посылал в конницу. Они в военном деле разумны…
Минуя заставы и караулы, в дальние и ближние города и села пробирались люди Болотникова. Именем Дмитрия звал большой воевода народ в войско.
Сам Иван Исаевич время попусту не терял. Пришлых мужиков по полкам определив, ставил над ними полковников из стрельцов. А в засадный полк Болотников назначил полковым головой своего друга Митю Скорохода.
Стрелецким начальникам Иван Исаевич вменил обучать вчерашних холопов и мужиков-пахарей ратному делу: на приступ ходить, в рукопашном бою драться, отбиваться от конницы и окружать неприятеля. Вот когда приобретенная на Дону казачья наука сгодилась.
С познанием воинской премудрости крестьяне ратниками становились. Шаховской диву давался — хваток Болотников, в считанные дни все по-своему повернул.
Неприязнь к вчерашнему холопу, ставшему большим воеводой, князь Григорий подавил. А вот тревога жила в душе Шаховского: видел, как уходит от него власть в городе. Начал он подыскивать возможность избавиться от Болотникова.
Нет, не убить чьими-то руками, без такого воеводы, как Болотников, никак нельзя. Шаховской в этом убедился. Ему, Болотникову, быть главным над мужицким войском и принимать на себя удары полков Шуйского. А когда подоспеет время с царем новым определяться, тогда Шаховской холопу Болотникову укажет место.
Покуда же князь Григорий Петрович подумывал, как Болотникова с его мужицким войском выпроводить из Путивля.
Выехали как-то Болотников с Шаховским в поле поглядеть, как обучение проходит. В большом полку мужики с пиками и рогатинами в наступление ходят. С ними стрельцы, какие в Путивле службу несли, мушкеты выставили. Конница позади прикрыла ратников. По крылам полки правой и левой рук.
