Виктор Зонис - Соломон. Царь тысячи песен

Ванея нахмурился.

— Это почти неприступная крепость. И чтобы ее взять, нужно положить многие тысячи голов.

— Я тоже так думаю. Вот пусть фараон и воюет с хананеями, пусть проливает кровь своих солдат.

— А если он откажется от войны за Газер? — усомнился Ванея.

— Вот тут и есть моя ловушка для фараона! — воскликнул Соломон. — Не откажется, потому что ему для укрепления собственной власти нужна серьезная военная победа. А с осадными орудиями и хорошо вооруженной армией фараон знает, что возьмет Газер. И этим покажет всем врагам в Египте силу своей власти, а Израилю — мощь египетского войска. А мы получим неприступную вражескую крепость, как проказа вросшую в нашу землю, не пролив ни одной капли крови, и устраним этим самого опасного сегодня врага — хананеев. А когда Газер будет нашим, станет безопасным и беспрепятственным путь к порту Яффа! — Соломон поднял руки и потряс кулаками. — Понятен теперь вам мой замысел? — голос царя дрожал от возбуждения.

— Да, Газер — это нарыв на теле Израиля, здесь нечего возразить, — кивнул головой Натан. — Но как мы можем допустить, чтобы египтяне воевали с кем бы то ни было на нашей земле? Ты хочешь впустить армию фараона в Израиль? А если он, взяв Газер, не остановится и направит свои колесницы на Иерусалим? — закричал Натан. — Это неслыханно!

— Тогда мы встретим его и уничтожим! — вскочил Ванея. — Я поддерживаю царя!

Наступила тишина.

— Ты действительно поражаешь нас своей мудростью и дальновидностью, Соломон, — прервал молчание Садок. — Но даже ради политических выгод, которые ты здесь так блестяще живописал, все равно не следует вступать в брак с египетской принцессой! И ты никогда не сможешь меня в этом переубедить. Это нарушение Заповедей Господних! Я знаю, что меня можно сместить или лишить жизни, но народ Израиля не убьешь, а он восстанет, как один, если ты приведешь египтянку в дом Давида! Слишком велика ненависть к стране, где праотцы наши были унижены и растоптаны!

Соломон нахмурился и удрученно покачал головой.

— Как же вы все не понимаете! — он вскочил со скамьи и стал ходить по залу. — Разве суть в том, кто станет женой царя — египтянка, филистимлянка, израильтянка или хеттеянка? Суть в том, что она принесет мир в Иерусалим! Давид отвоевал этот славный город у иевусеев. Ванея лучше других знает, сколько крови наших братьев было при этом пролито. И вот этот город — Иерушалайм — называют сейчас городом Давида, столицей Израиля! Зачем ему нужен был он? — Соломон воздел руки к небу. — Затем, что Давид понимал: должен быть у народа город, которым бы он гордился; город, который объединит разрозненные племена Израиля; город, в котором будет великий Храм Великого Бога!

Соломон тяжело вздохнул и устало опустился на трон.

— А египетская принцесса не переступит порог дома Давида. Я выстрою для нее отдельное жилье… — тихо добавил он и продолжил: — Давид завоевал этот город, а я его отстрою и укреплю. И пусть покарает меня Бог страшной карой, если это не будет самый прекрасный и сильный город во всем Ханаане! И здесь будут жить люди Израиля и люди иевусеев и хананеев. И будет мир, будет торговля и процветание! Так я хочу, и так будет! И если нет у кого-то из вас поддержки этому, встаньте сейчас и уйдите с миром. Никто не тронет вас во всех чертогах Израиля, но и под рукой моей вам не бывать более!

Как только посольство в Египет покинуло Иерусалим, Соломон начал готовиться к визиту в Финикию. Путешествие в Тир он задумал давно, еще при жизни Давида, но тяжелая болезнь отца и постоянно нарастающая борьба за власть между различными группировками царедворцев не позволила тогда осуществить этот замысел. Сейчас обстановка в стране была еще более напряженной: по Израилю поползли подхваченные жарким ветром слухи о скорой женитьбе царя на египетской принцессе. Враждебно настроенные левиты посылали проклятия дому фараона, неустанно напоминали людям о страданиях и унижениях народа Израиля во времена египетского рабства. Да и пророк Натан, учитель Соломона, авторитет которого в Израиле был непререкаем, не понял и не поддержал его в трудную минуту, а возмущенный и раздосадованный, демонстративно покинул Иерусалим. В городе, в самых людных местах, неуловимыми серыми тенями сновали противники царя, подогревая и без того распаленные щедрым солнцем еврейские головы разговорами о том, что Соломон незаконный правитель, так как избран был не старейшинами Израиля, а назначен волею отца и пророка Натана. Все это, вместе взятое, составляло серьезную угрозу не только власти, но и самой жизни Соломона. И все же после недолгих сборов он тайно отправился в Финикию. Отъезд царя, как и власть в его отсутствие, обеспечивали Садок и Ванея. Соломон знал, что Финикия богатая страна, а Тир, ее столица — прекраснейший, хорошо защищенный город, и любые попытки удивить царя Хирама окажутся жалкими и смешными. Поэтому его скромную свиту составили всего сотня пеших фелефеев и хелефеев, пятьдесят конных гиборим и десять боевых колесниц — ровно столько, сколько посчитал необходимым Ванея для обеспечения безопасности Соломона в пути.

Это была первая его поездка за пределы государства — первая из немногочисленных в будущем; поездка, положившая начало великой славе Израиля и бессмертию его третьего правителя — Соломона. Впрочем, это будет позже, а сейчас царь, с тревогой в сердце, в первый раз покидал свою неспокойную и непокорную страну…

Хирам, давний друг Давида, искренне обрадовался визиту Соломона. Пренебрегая всеми правилами, он встретил его далеко за пределами своего дворца, заключив уставшего царя Израиля в объятия. Две недели в гостях пролетели для Соломона, как один короткий миг. Он был поражен тем, что узкая, каменистая полоска земли, прижатая к берегу Средиземного моря, руками трудолюбивых и искусных финикийцев была превращена в сказочную, надежно укрепленную страну Великолепные дома и дворцы, утопающие в зелени, располагались вокруг уютных гаваней и портов. Многочисленные корабли доставляли товары со всех концов света — товары, которые по добротным, широким дорогам покидали страну, обеспечивая Финикии неиссякаемый и живительный источник чистого и всемогущего золота! Соломон, стоя часами на высоком холме, с завистью наблюдал, как пестрый и многоязыкий людской муравейник, с раннего утра и до позднего вечера, кропотливо и упорно наполнял необъятную казну царя Хирама достатком и могуществом. В один из таких дней, на этом самом холме, откуда открывался завораживающий вид на сказочный цветок под голубым небом — Финикию, он дал клятву себе перед Богом построить великий Израиль — богатый, могущественный, вечный!

За день до возвращения Соломона в Израиль у него с Хирамом состоялся важный разговор.

— Понравилось ли тебе у нас, Соломон? — учтиво спросил царь Финикии.

Они расположились на террасе царского дворца, среди экзотических растений, укрытые от палящего солнца живым зеленым пологом.

— Финикия — прекрасная страна! Разве может она не понравиться?

Хирам широко улыбнулся.

— Я рад, что пребывание здесь не вызвало у тебя разочарования. Ты ведь знаешь, мы дружили с твоим отцом, Давидом, и не просто дружили, но были верными союзниками в военные и мирные времена.

— Я очень ценю расположение Финикии к Израилю и дружбу, которая была между тобой и моим отцом. В наше неспокойное время это дорогого стоит…

— Что ж, рад это слышать! — одобрительно сказал Хирам. — И я напомнил об этом для того, чтобы ты знал: с моей стороны ничего не изменилось. Ты провел здесь половину месяца, но я не знаю пока истинной цели твоего визита. Не думаю, что царь Соломон проделал долгое путешествие только для того, чтобы полюбоваться красотами Тира и просто побеседовать с давним другом дома Давидова.