Но сегодняшнее собрание было расширенным, и на него, кроме царедворцев, пригласили старейшин, пророка Патана, главных священников, левитов, воинских начальников.
Когда зал заполнился, и Ахия переписал всех присутствующих, царь кивнул Вансе, и тот начал доклад.
Соломон внимательно выслушал его, казначея, главного приставника и подвел итог.
— Сдается мне, что я напрасно трачу время, призывая вас сюда, ибо каждый раз слышу одно и то же.
— Это свидетельствует о том, что в государстве все, слава Создателю, благополучно, — возразил Садок.
— Эго свидетельствует о том, что мои приближенные не знают положения дел или скрывают его от меня. Но, к счастью, я сам имею хорошие глаза, да и в наушниках у нас недостатка нет. Четыре месяца прошло с того времени, как ушел от нас царь Давид, но кроме бесконечных пиров по поводу моего помазания, приближенные, опора трона, ничем больше не занимаются. Так мы с вами очень быстро вернем Израиль к временам патриархов.
— Было бы совсем неплохо… — проворчал Натан.
Соломон сделал вид, что не расслышал, и продолжил:
— Много ли стран прислали послов своих, чтобы засвидетельствовать мне мир и дружбу?
— От царя Хирама прибыли люди. Иевусеи выразили почтение, хетеяне привезли дары… — вспоминал Садок.
— Немногие, — нахмурился Соломон, — немногие…
— Мы имеем достаточную армию, чтобы вернуть себе почтение соседей. А еще лучше, их страх! — сказал Ванея.
— Это мы всегда успеем сделать. Есть и другие пути… Я решил взять в жены дочь фараона! — решительно произнес Соломон.
Присутствующие переглянулись, по залу пронесся шепот неодобрения.
— Как понимать это, Соломон? — вперед выступил Натан. — Зачем Израилю египетская принцесса? Разве забыл ты, что были мы рабами в Доме фараона? Египет наш извечный враг!
— Все так думают? — напрягся Соломон.
Он встал с трона и подошел к Натану.
— Скажи мне, пророк, из какой ткани сделаны твои одежды?
Натан удивленно посмотрел на царя.
— Из льна… А почему ты спросил?
Соломон не ответил, только удовлетворенно кивнул.
— У тебя мощный меч, с искусно выделанной рукояткой, — обратился он к Ванее. — Где в Израиле делают такое прекрасное оружие? Где в Израиле выращивают коней для армии и изготавливают грозные колесницы? — повысил голос Соломон. — А украшения, которые носят ваши жены, а благовония, и еще тысячи необходимых для жизни вещей? Ответьте вашему неискушенному царю — где? Он не знает! Молчите? Тогда отвечу я — не делают нигде! Все это привезено из Египта или Финикии. Почему же вы всем этим пользуетесь? Почему носите одежду и оружие из страны своих врагов?
Соломон уселся на трон.
— Я не случайно задавал вам эти вопросы. Я не хочу вернуть страну к тем временам, когда Израиль занимался только земледелием и скотоводством, обеспечивая скудные потребности свои исключительно за счет непосильного труда.
— Не понимаю, при чем здесь египетская принцесса? — не унимался Натан. — Она что, умеет прясть ткани или делать оружие?
— Когда-то, учитель, ты говорил мне: «То, что приносит пользу народу Израиля, должно быть приятно и царю», — подавив вспышку гнева, натянуто улыбнулся Соломон. — Я не знаю, что умеет делать египетская принцесса, но я знаю, что когда я породнюсь с фараоном, мы не будем опасаться нападений на наших южных границах. Египет сегодня не настолько силен, чтобы идти на нас войной, но и не настолько слаб, чтобы мы не допускали такой возможности в недалеком будущем. А я хочу много лет мира для Израиля, потому что нам нужны красивые дворцы и Храм, дороги и укрепленные города вместо слез и крови! — Соломон ударил кулаком по подлокотнику трона — И я возьму в жены египетскую принцессу, и не только ее! За невестой идут мир и торговля! Вас же я пригласил для того, чтобы обсудить, какое посольство послать нам в Египет, что передать в дар фараону и его дочери. Это очень важно! Мы должны продемонстрировать Египту, что Израиль богатая и сильная страна. Поэтому, кроме даров, он должен увидеть и нашу военную мощь. Ванее нужно будет лично отобрать самых лучших верховых лошадей. Щиты и одежду воинов отделать золотом и серебром. Числом их должно быть не меньше трехсот! Взять в сокровищнице самое красивое и ценное из даров, присланных Израилю сейчас и в прежние времена. Не скупиться и не жалеть — все вернется сторицей! Подготовку поручаю Ванее и Аменхотепу — как человеку, знающему обычаи и вкусы египтян. Все буду проверять лично, все до самой последней мелочи!
— А кто возглавит твое посольство, великий? — спросил Ванея.
— Хороший вопрос… — задумался царь. — Иосафат, сын Исайи! — всплеснул руками Соломон. — Кому же, как не ему можно доверить это? Иосафат, как мне показалось, многое знает, рассудителен и остер умом. Пусть египтяне увидят, что израильтяне не сборище диких племен, а образованный и великий народ!
Когда собрание закончилось, Соломон попросил остаться Ванею, Садока и Натана. Слуги внесли в зал скамьи, и царь предложил всем присесть. Это подчеркнуло доверительность и важность предстоящего разговора, так как в присутствии царя приближенные всегда должны были стоять; исключение делалось только для некоторых послов иностранных держав.
Когда все расположились, Соломон велел принести вино, фрукты, сладости и присел рядом с царедворцами.
— Вы не только самые влиятельные люди в Израиле, но, надеюсь, и преданные друзья мои. Поэтому у меня нет от вас тайн, и я очень надеюсь, что вы меня поймете, как никто другой. Мой покойный отец, да будет благосклонен к нему Сущий в мире ином, указал на вас, как на опору Престола. Поэтому кто же, как не вы, должны поддерживать царя в его начинаниях?
Ванея вскочил, с вызовом посмотрел на присутствующих и ударил кулаком себя в грудь.
— Я всегда с тобой, господин, даже если ты прикажешь мне умереть!
Соломон поморщился и произнес:
— Сядь, Ванея, я ценю твою преданность мне и памяти отца моего… Так вот, — продолжил он, — мне, как и большинству народа Израиля, ненавистен Египет, — Соломон многозначительно посмотрел на Натана. — Эта ненависть вошла в меня, как и в вас, вместе с кровью и молоком матери. По меняются времена, и голос рассудка должен возобладать над голосом крови. Наша многочисленная армия не имеет практически ничего, кроме доблести. Но доблесть побеждает врагов только тогда, когда она хорошо вооружена. Иначе она захлебывается в потоках собственной крови!
— Разве нам кто-то сейчас угрожает? — недоуменно пожал плечами Ванея.
— Сейчас — нет. Но Бог поселил нас среди других народов. Разве мы можем считать иевусеев, идумеян, филистимлян и других нашими друзьями или хотя бы преданными союзниками? Увы, тоже нет! Я знаю, что наше посольство в Египет вернется ни с чем. Знаю, что фараон сочтет мое предложение породниться с ним дерзким и вызывающим. Но он увидит это посольство, увидит могучих, отлично вооруженных воинов, богатые дары, которые в состоянии преподнести только очень сильное государство, и это даст глубокую трещину в укоренившемся в веках презрительном отношении к нашему народу
— Не думаю, что посольство, каким бы внушительным оно ни было, изменит отношение фараона к Израилю. Не забывай, царь, и о том, что в Египте живет в изгнании идумейский принц Адер — наш заклятый и недобитый враг! И фараон благоволит ему. Насколько мне известно, Адер окружен большими почестями и является крупным военачальником в египетской армии, — заметил Ванея.
— Правильно, очень правильно! — воскликнул Соломон. — Это тоже часть моего плана! Египет сегодня переживает тяжелые времена. Внутри него происходят разброд и шатания. Если ничего не изменится, фараон в недалеком будущем может потерять трон, и он это понимает. Фараону, как и нам, очень нужен могучий и верный союзник. И мы для него можем значить то же самое, что и он для нас. Я уверен, после тяжелых раздумий фараон поймет это. Он пожертвует и Адером, и дочерью ради союза с Израилем. Фараону очень нужен, кроме прочего, свободный доступ товаров из Финикии. А самый короткий путь караванов пролегает через наши южные земли! И это крайне важно для изнеженного и привыкшего к роскоши Египта.
— Хорошо, пусть так, и это будет когда-то, но что сейчас получит Израиль от этого союза, кроме народного возмущения? — покачал головой Садок.
— Когда фараон преодолеет свое высокомерие и согласится на мой брак с дочерью своей, я попрошу в приданое за ней крепость Газер! Скажи нам, Ванея, хорошо ли укреплен Газер?
Ванея нахмурился.
— Это почти неприступная крепость. И чтобы ее взять, нужно положить многие тысячи голов.
— Я тоже так думаю. Вот пусть фараон и воюет с хананеями, пусть проливает кровь своих солдат.
— А если он откажется от войны за Газер? — усомнился Ванея.
