Публика, присутствующая в Золотой палате, часто встречала и видела правителей и послов из разных стран: Египта, Африки, Сирии, Персии, Хазарии, Армении, видела богатейшие дары, и их непросто было удивить подарками. Ничего особенного они не ждали от правительницы севера, где в изобилии только холод и белые перья под названием «снег». Из самых задних рядов вышли купцы и понесли связки мехов: белого горностая, черных лисиц, рыжих куниц, белки, бобров. Уложили на мрамор и удалились. Шепот прошел по рядам; столько разнообразных мехов никто не дарил императору. Сообразительные греки стали тихо подсчитывать стоимость подарков и вдруг перестали, глядя, как следом за первыми купцами пошли вторые, по четыре человека растянувшие меха огромных медведей - черного и белого с разинутыми пастями, которые привели в тихий восторг публику, а уже шли следующие, рассыпавшие на меха груды очень ценного в империи горючего камня [25] , другие выкладывали украшения, предметы обихода, броши, фибулы из рыбьего зуба, но когда двое купцов проносили рыбий зуб почти в метр длиной и очень увесистый, в публике раздался вздох удивления. Присутствующие в зале не должны были выражать свои чувства, но, видимо, они их так переполнили, что никакая сила не могла удержать. Даже трон императора вдруг оказался опущенным, и он сам с удивлением смотрел на подарки.
И вот на вытянутых руках купцы понесли окованный золотом и украшенный перламутром меч, отдельно ножны, сияющие всеми цветами радуги, золотой щит и шлем. И все это положили к ногам императора. Базилевс, чуть склонив голову в сторону логофета, который должен был перевести его слова, но глядя на княгиню, медленно и внятно произнес, потому Ольга, изучавшая греческий, поняла дословно:
- Мы благодарим королеву Элгу за столь ценные дары, и мы принимаем их, потому что вот уже много лет живем в мире и согласии и надеемся, что наша любовь и дружба между империей и Русью будет продолжаться вечно.
Свет на возвышении, где стоял трон, вдруг погас, и император исчез, будто его и не было. Главная церемония закончилась.
Теперь княгиню Ольгу ждала встреча с императрицей. Это считалось особой привилегией, потому что императрица могла встретиться только с лицами христианского вероисповедания. Из Золотой палаты княгиню и всю женскую свиту повели в зал Юстиниана, что находился рядом, но вели кружным путем, чтобы гости видели весь блеск и богатство дворца. И действительно, это продолжительное путешествие по дворцу производило на посетителей неизгладимое впечатление. Во всех галереях, палатах, в проходах стояли высоченные изумительной работы амфоры, вазы, мраморные статуи, драпировки, тканые из золотой и серебряной нити, на стенах сверкало золоченое оружие, броня и кольчуги, лики императоров, инкрустированные картины, мозаика, широкие окна с видом дворцового парка и моря. Русские такого богатства и красоты никогда не видывали и сдерживали свои восторги, сжимая друг другу руки. Ольга смотрела на все это изобилие богатства и красоты сдержанно. Она хорошо понимала, что это не только праздное путешествие по дворцу, но и давление на настроение и чувства гостя, который должен быть унижен богатством, могуществом, а значит, и силой великой державы.
Зал Юстиниана был так же велик, как и Золотая палата. Шестнадцать колонн из зеленого мрамора с ажурными узорами, изображающими листья, цветы, фигуры животных и людей, вплетенных в единую композицию, сразу приковывали взгляды, но там, в конце зала, светился помост, покрытый малиновыми коврами, где на высоком троне сидела императрица Елена, а чуть ниже ее невестка Феофано. Придворные дамы в высоких головных уборах - прополомах стояли вдоль колонн:
- Королева русов Элга. Великая княгиня Киевской Руси. Крещеная Елена, - громко возгласил препозит двора, что сопровождал Ольгу по залам.
Княгиня Ольга, как и в Золотой палате, приветствуя, только склонила голову, а свита повторила земной поклон. Императрица была одета в кремовое платье, на груди ожерелье из голубых брильянтов, на плечах пурпурная мантия. На голове изящная, также в дорогих каменьях, диадема. Феофано же выделялась прежде всего своим обликом: крупные глаза, утопающие в густых, загнутых вверх ресницах, в волосах нити жемчуга и диадема, как бы висящая над головой, лиловая мантия, скрепленная на груди золотой цепью с двумя изумрудными застежками. И все же даже без украшений лицо Феофано выделялось утонченной красотой, недаром она считалась первой красавицей Византии. Потому Ольга внимательно вгляделась в нее. И еле уловимое неприятие почувствовала в себе: ушедшая молодость, зависть? Ведь Феофано было всего восемнадцать лет. И только спустя годы Ольга, после отравления Константина Багрянородного, поняла, что это было ее врожденным предчувствием. Императрица улыбнулась Ольге и заметила, что ей очень приятно узнать, что королева Руси носит такое же имя, как ее. И она с радостью встречает Елену в своем доме. Так же в ответ княгиня улыбнулась и уже на греческом языке в знак обоюдной любви и дружбы просила принять скромные дары.
Жены киевские в строгом порядке одна за другой опускали перед троном сверкающие ожерелья, подвески, браслеты, в том числе из горючего камня, россыпи камней-самоцветов, ларцы и шкатулки из рыбьего зуба, фигурки животных, воинов, охотников, произведения киевских и родненских маете-ров, знаменитые хрустальные и стеклянные бусы из Ладоги и в конце большую связку из голубых и черных песцов. Не надо было расчетливо по-гречески оценивать стоимость и красоту подарков, надо было просто видеть глаза придворных дам. Императрица поблагодарила Ольгу и пригласила в кентурию за семейный стол. Всем остальным женщинам раздали небольшие подносы с грудой миллиарисий - золотых монет.
Пропозит, что постоянно сопровождал княгиню, вернее, шел впереди, за которым она следовала, снова повел ее кружным путем, и это заметила Ольга, потому что опять попадались проходы, залы, которые княгиня заприметила, следуя на встречу с императором. Наконец раздвинулись широкие шторы кентурии и снова задвинулись. Ольга увидела богато украшенный стол, за которым сидели Константин Багрянородный, императрица Елена, сын Роман II и его жена Феофано [26] . Император встал и жестом пригласил Ольгу к столу.
- Я уверен, что королева Элга очень устала от церемоний и долгого путешествия по дворцу, надеюсь, он ей понравился. Но что поделаешь. Это традиция, не нами придуманная, и прошу скорее садиться.
Константин Багрянородный уже выглядел по-домашнему, да и все члены семьи успели переодеться и выглядели простыми доступными людьми. Угощений было много, особенно фруктов, которые семья поглощала, пользуясь различными ножами и приспособлениями. Ольга была готова к такому застольному ритуалу и потому легко вскрыла апельсин и разделила на дольки. Конечно, семью интересовала страна, откуда прибыла княгиня. Посыпались вопросы одни нелепее других: правда ли, что русичи живут в лесах, в норах, рядом с медведями и ходят в шкурах; где живут люди с песьями головами, и верно ли, что гипербореи одноглазые и умеют летать?
Улыбаясь, княгиня отвечала, что людей с песьями головами на Руси нет, что русы, как они их видели в ее свите, обыкновенные люди, которые живут в деревянных и мазаных домах и хоромах, селениями и городами, что на Руси много городов, что скандинавы называют ее Гардарикой, в переводе это означает «страна городов». Гипербореи - это просто греческое название северных народов, а их много, но все они белолицые, живут у Варяжского моря и по берегам многочисленных рек. Город Киев, откуда она прибыла, стоит на реке Днепр-Донапр, или Борисфен, который впадает в Русское море, или Понт.
- На севере у нас есть еще один крупный город, который скандинавы называют Альдегьюборг. Чаще всего оттуда прибывают те смелые вой, коих видела я в вашей дружине.
- Да, да, - подтвердил император, - у меня есть некоторое количество этих воинов, и я с удовольствием беру их на службу. И об этом городе я слышал, наши купцы рассказывали, что там в изобилии горючий камень. Кстати, где он добывается? Наши женщины покупают его здесь у русских купцов, и наши асклепии-врачеватели говорят, что он очень полезен от многих болезней.
- Горючий камень собирается по берегу Студеного моря, он выбрасывается из глубин, - пояснила княгиня, - а насчет наших купцов мне бы хотелось просить вас распорядиться, чтобы не чинили им разные препятствия в торговле. Жалуются купцы, что эпарх [27] назначает на товары такую цену, что купцы оказываются в убытке, а потом этот же товар продается вашими торговцами втридорога. Сокращен срок пребывания купцов на вашей земле так, что они не успевают продать весь товар и вынуждены отдавать его за бесценок. У нас же в Киеве ваши купцы назначают цену, и мы хотим покупать или нет, это наша воля. И еще, нашим купцам в Константинополе продают не все товары, так, например, мы не можем купить шелка и бархата, а бухарские купцы к нам редко добираются. Ведь от имени наших великих князей и императоров были подписаны хартии, которые должны выполняться. Это самая малая часть, о чем мне хотелось поговорить с вами, базилевс.
