или сесть испуганных людей. Неожиданно он подошёл к одной из работниц, забравшейся от испуга под стол, и шёпотом заговорил с ней о чём-то. При этом незнакомец совершил роковую ошибку, встав спиной к заложникам.
Вера Брауде, оказавшаяся на полу вместе с другими заложниками, увидела, как лежавший рядом с ней лицом вниз Бакун приподнялся, снял с неё платок и успокаивающе покачал головой. Через несколько секунд бандит уже лежал за столом, задушенный скрученным в жгут платком. Кто-то из женщин приглушённо охнул, но хрипы и стоны избитых полицейских заглушали посторонние звуки. Бакун приложил палец к губам, дав понять испуганным людям, чтобы лежали тихо. Надев кепку и маску поверженного противника, с ножом в одной руке и металлическим прутом в другой, тихо, спокойно, без суеты вошёл в соседнюю комнату, где налётчики уже завязывали мешки с добычей, и молча вонзил нож одному из них сзади в шею чуть ниже основания черепа. Как он объяснил потом своим соратникам — это один из надежнейших способов бесшумного убийства.
Второй злоумышленник, так и не поняв, кто это только что молча, хладнокровно прикончил его друга, всхлипнул от ужаса, потянулся к револьверу за поясом и упал с разбитой страшным ударом кованого металла головой.
Вера Брауде, подняв оружие, жестами приказала всем оставаться на месте. Бакунин осторожно, прижавшись к стене, двинулся к выходу. Увидев вооружённого незнакомца, прислонившегося к косяку в проёме двери, тихо свистнул, и когда тот повернулся, трижды выстрелил ему в живот. Упав на бок, грабитель закрутился на земле и завизжал дико, тонко, жутко, как недорезанная свинья. Позднее Бакун говорил, что специально пошумел, чтобы вспугнуть и выявить возможных соучастников среди людей, толпившихся неподалёку от конторы.
Последнего налётчика, с ужасом выскочившего из здания и бежавшего петляя в сторону леса, догнал и прикончил Леонард. Вера долго потом злилась на него, что он выхватил у неё револьвер и не дал самой пристрелить злодея.
На опознание уголовников, пришедших, как выяснилось, из соседнего поселения, и заполнение протоколов много времени не ушло. Дольше пришлось приводить в чувство и выхаживать полицейских, перевязывать им разбитые головы, ноги, руки и сломанные рёбра.
Уже в темноте, Бакунин спокойно и с видимым безразличием вышел к ожидающим его товарищам. Впоследствии они с Леонардом, да и все политссыльные замечали, что уголовники наблюдали за ними, и понимали, что те надеялись со временем рассчитаться за своих друзей. Скорее всего, так бы и произошло. Но долгое время бандиты предпочитали не сталкиваться напрямую и обходить стороной «дикую команду» Бакунина, а наступивший тысяча девятьсот семнадцатый год перевернул всё с ног на голову по всей огромной территории великой империи.
НАЧАЛО XX ВЕКА. ДУБИНИНЫ
Рыбопромышленники Дубинины из Закаспийска и их родственники солепромышленники Ильины из Оренбурга с конца девятнадцатого века расширили рынки сбыта товаров на Каспии и начали работать с заморскими партнёрами. В Азербайджане, куда Дубинин отправлял морепродукты, ему посоветовали заняться поставкой соли. Впоследствии они с Ильиным часто приезжали в Баку и Дагестан по делам, связанным с рыбной и соляной коммерцией. Делились опытом работы, планирования торговых площадей, строительства дамб, причалов, маяков. Удивлялись и восхищались тем, как основательно устроен Бакинский порт — около сотни пристаней на сваях, судовые мастерские, склады, конторы, набережная. Всё сделано добротно, надёжно. Что не понравилось, так это нефтепромыслы на побережье Каспия. Понятно, что нефть и продукты, извлекаемые из неё, необходимы для развивающейся промышленности, но вот для моря это беда. Отходы, образующиеся при её добыче и переработке, погубят Каспий и всё, что в нём обитает.
— А ведь скоро и у нас то же самое грядёт, — понимал Дубинин. Сам видел на другом берегу в пустыне колодцы с пятнами нефти на воде. — Да, этого не остановить.
Однажды в Баку компаньоны познакомились с коммерсантами из Персии. Долго говорили, обсуждая перспективы совместной работы. Тут же заключили договор о поставке первых партий соли, рыбы, икры, и условились о следующей встрече в Энзели.
В тысяча девятьсот пятом — тысяча девятьсот одиннадцатом годах в Персии произошла антифеодальная антиимпериалистическая революция. Как ни странно, после этих событий работать с персидскими компаньонами стало проще: всегда появляются люди, умеющие извлекать выгоду из постреволюционных трудностей. Вот и Дубинин с Ильиным заметили, что местные коммерсанты стали более активно с ними сотрудничать.
До тысяча девятьсот семнадцатого года концессии на рыболовные промыслы в Каспийском море находились в руках российских подданных. Поэтому в то время было очень выгодно торговать с Персией. Из России коммерсанты поставляли соль, сахар, икру, цветные металлы, лес, изделия из кожи, посуду. Бывало, что вели и нелегальную торговлю: вместе с рыбой и солью в тайниках перевозилось оружие для революционеров. Оплачивались такие поставки алмазами. Дубинины уже давно вкладывали деньги в драгоценные камни и золото. В Россию ввозили рис, чай, пряности, табак, ковры, ткани, галантерею и украшения. Когда правительство России ввело льготную пошлину на ввоз хлопка из Персии, Дубинины и Ильины занялись его поставкой в страну. Со временем приобрели в Энзели земельные участки для выращивания хлопка. Рядом построили семейные усадьбы. Для перевозки товаров закупили два торговых судна, переоборудованных из бывших военных кораблей.
Николай Петрович Дубинин отправил сына на учебу — сначала в Оренбургскую гимназию, а в тысяча девятьсот пятом году в Санкт-Петербургский Горный институт. Во время обучения в гимназии Пётр жил в семье Ильина. За это время сдружился с его сыном Леонардом. В тысяча девятьсот восьмом году после рождения младшего сына Александра к дому Дубининых в Закаспийске сделали две пристройки. С правой стороны для новорожденного, а с левой — для дочери Марии.
После института Пётр Дубинин стажировался и работал в соляном управлении у Николая Ильина в Оренбурге и Илецке. Дослужился до старшего советника управления. Познакомился с дочерью Ильина Еленой, троюродной сестрой Леонарда.
После начала первой мировой войны Пётр был мобилизован и отправлен на фронт. Воевал достойно и храбро, но недолго: был ранен и в течение года восстанавливался в госпитале. После возвращения в тысяча девятьсот шестнадцатом году Пётр и Елена поженились. Николай Петрович, ранее благословивший этот брак, приехал на свадебные торжества, а сразу после них назначил сына управляющим отделением своей компании в Оренбурге и начал готовить его для работы в семейном бизнесе. Вводил в дела, знакомил с партнерами, коллегами, банкирами.
Оренбург тех лет занимал особое положение в торговых отношениях окраин и центра России. Недаром его называли предбанником Востока. В этом центре торговли собиралось много разного сорта людей: деловые и авантюристы, труженики и бездельники, отставные военные
