Александр Ахматов - Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

На десятый день после прибытия Лукулла в Капую войско Минуция сократилось с четырех до трех с половиной тысяч человек.

Из тех немногих свободных, что еще оставались в лагере, только один Варий с безоглядным мужеством готовился к решающей битве с римлянами.

Фрегеллиец показал себя энергичным командиром. Его отряд насчитывал уже шестьсот челоек, и почти все они были хорошо вооружены.

Варий и сам знал толк в кузнечном ремесле, и воинов своих приобщал к нему, заставляя выковывать себе мечи и наконечники для дротиков. Добываемое в окрестных поместьях железо было плохого качества, мечи получались ломкими или гнулись от крепких ударов, но это оружие в ближнем рукопашном бою не шло ни в какое сравнение с копьями, и тем более с обожженными на огне кольями.

— Там одержим мы победу, где будем стоять хорошо вооруженными, — часто повторял Варий, никому не давая сидеть без дела.

Минуций был им доволен и ставил его в пример другим командирам.

Изготовление оружия непосредственно в лагере приняло широкие размеры. Отряды восставших рыскали по всей округе в поисках железа и меди. Щиты сплетали из прочных лоз винограда или ивняка, после чего обтягивали их шкурами животных. Самые молодые из повстанцев обучались метанию камней из пращи и стрельбе из лука.

Деметрий, в очередной раз посетивший Капую, откровенно сказал Лукуллу:

— Весь этот сброд исполнен безграничной решимости победить.

Лукулл между тем с нетерпением ожидал вестей от своего легата Гнея Клептия, собиравшего воинов в Самнии.

Наконец, из Беневента прискакал гонец от Клептия, который сообщал о произведенном им наборе восьмисот солдат. Легат ожидал новых подкреплений, но Лукулл с тем же гонцом отправил Клептию приказ немедленно идти в Капую с наличными воинами.

Гонец, прибыв в Беневент, передал легату преторское послание, и тот приказал трубить поход.

Претору он отправил сообщение, что надеется, следуя ускоренным маршем по Аппиевой дороге, вечером следующего дня подойти к Капуе.

Но случилось так, что на обратном пути римский гонец наткнулся на конный отряд мятежников, которые его захватили и доставили к Минуцию.

Перепуганный пленный отдал письмо и рассказал все, что знал.

Минуций понял причину столь долгого бездействия Лукулла и обрадовался предоставленной ему возможности перехватить и уничтожить отряд римского легата.

Для этого он, оставив Ламида с тысячей воинов в лагере, во вторую стражу ночи выступил с основными силами по направлению к Калатии.

Минуций полагал встретить ничего не подозревавшего Клептия приблизительно на полпути между Калатией и Кавдием, имея над ним тройное численное превосходство. Исход сражения с воинственными самнитами не вызывал у него сомнений. Он рассчитывал уничтожить отряд Клептия прежде, чем Лукулл, узнав об опасности, угрожающей легату, успеет прийти к нему на помощь.

Ламиду он приказал вести усиленное наблюдение за противником, находившимся в Капуе, и если тот выступит к Калатии, оставить лагерь с небольшой охраной и преследовать врага, держась от него на значительном расстоянии и не ввязываясь в бой.

Минуций рассчитывал покончить с самнитами (даже самое упорное сражение не могло продлиться более двух часов при подавляющем перевесе одной из сторон) и без промедления повернуть против римского претора, зная, что Ламид со своими воинами в разгар битвы нападет на него с тыла.

Впрочем, Минуций был почти уверен, что Лукулл не решится выступить из Капуи.

Этот замысел Минуция относительно перехвата отряда Клептия на пути его следования к Капуе мог вполне увенчаться успехом, если бы не Деметрий, который в первую стражу ночи, то есть еще до того, как Минуций выступил из лагеря, не отправился «в разведку» со своей полутурмой (эти шестнадцать всадников все до одного были отпущенниками Лукулла, проникшими в лагерь восставших под видом беглых рабов). Деметрий, как только ему стало известно о попавшем в плен римском гонце, решил немедленно оповестить об этом Лукулла.

В ночной дозор Деметрия отпустил Ириней, его непосредственный начальник, который полностью ему доверял.

Предусмотрительный и хитрый вольноотпущенник Метелла обладал даром располагать к себе людей. Иринею он приглянулся своим мужественным спокойствием и рассудительностью. Деметрий поначалу хотел подобраться к Аполлонию, командовавшему телохранителями Минуция, но тот для него был еще полной загадкой, а вот Ириней, тоже близкий к Минуцию человек, очень скоро оказался в поле его зрения, обратив на себя внимание отпущенника своим веселым и простодушным нравом.

Деметрий без труда втерся к нему в доверие, искусно изображая из себя человека, полного ненависти к римлянам и готового на все ради общего дела. Он лез вон из кожи, чтобы понравиться Иринею своим служебным рвением и исполнительностью. Он вызывался идти в разведку всякий раз, когда другим этого не хотелось. Вместе с тем он был крайне осторожен в своем стремлении выделиться среди других командиров, и вел себя с ними подчеркнуто скромно, считая, что зависть и недоброжелательство с их стороны могут ему повредить.

Свое умение хорошо владеть оружием Деметрий до поры до времени тщательно скрывал, чтобы не вызвать любопытства окружающих, которым пришлось бы многое объяснять (он появился среди восставших под вымышленным именем и всем рассказывал, что убежал от несправедливого господина, подвергавшего его унизительным наказаниям). Но однажды ему пришлось упражняться в фехтовании с самим Иринеем, и бывший гладиатор быстро распознал в нем опытного бойца.

Деметрий вынужден был на ходу сочинять, что его господин и взрослые сыновья последнего постоянно брали его с собой на войну, где ему приходилось иметь дело с оружием, так как римляне очень часто использовали рабов в сражениях, отводя им роль застрельщиков.

На самом деле Деметрий, разбогатевший с помощью своего могущественного патрона, еще до Югуртинской войны нанимал для себя хороших учителей, преподававших боевые искусства.

Со своей стороны Ириней все больше проникался к нему уважением и даже хотел сделать его вторым своим помощником после Сатира, однако Деметрий отказался от этой чести, попросив лишь позволить ему составить небольшой отряд конных разведчиков и подбирать в него людей по своему усмотрению.

Таким-то образом Деметрий, не вызывая ни у кого подозрений, собрал вокруг себя тех, кого ему регулярно присылал из Капуи Лукулл.

С этого времени он получил возможность отправлять в Капую своих гонцов, которые докладывали претору обо всем происходящем у мятежников.

Лукулл, узнав от Деметрия, что Клептию и его отряду угрожает серьезная опасность, был весьма встревожен. Он вызвал к себе старшего центуриона Кассия Сукрона и Марка Лабиена, которого незадолго перед тем назначил префектом всех своих конных отрядов, изложив им суть случившегося.

Лабиен сказал, что нужно, во-первых, предупредить обо всем Клептия и, во-вторых, приказать ему укрыться в Кавдии до того времени, пока Минуций не убедится в провале своих планов и не вернется обратно под Капую. Идти на мятежника со всеми силами, находившимися в распоряжении претора, как это предложил Сукрон, Лабиен считал делом рискованным: тот наверняка просчитал все свои действия и успеет нанести поражение Клептию, который едва ли продержится до того момента, когда к нему подоспеет подмога со стороны Капуи.

Ни Лукулл, ни Сукрон не могли придумать ничего лучшего.

Лабиен просил претора доверить ему лично столь ответственное поручение — вовремя сообщить Клептию об опасности.

Лукулл дал согласие.

Не прошло и получаса, как Лабиен во главе тридцати всадников выехал из Капуи через Беневентские ворота.

Еще два часа спустя Лабиен и его всадники добрались до Калатии и, заменив там своих уставших лошадей на свежих скакунов, продолжили путь по Аппиевой дороге.

Не жалея лошадей, всадники проскакали во весь опор до самого Кавдия, где расположился на ночлег отряд Клептия, уже совершивший один дневной переход из области Беневента.

Военный трибун Гней Клептий, как об этом говорилось выше, был заслуженный и храбрый командир. Он имел на своем счету восемнадцать годичных походов и участвовал в двадцати двух сражениях. Дважды его назначали войсковым квестором в провинциях, но род его был незнатным, и путь к более высоким государственным должностям для него был закрыт. Клептий довольствовался тем, что за ним закрепилась слава одного из лучших военных трибунов в римской армии.

Предупрежденный о том, что мятежники большими силами идут на него со стороны Калатии, легат отверг благоразумное предложение Лабиена укрыться за стенами Кавдия. У храброго вояки родился другой план: он решил оставить Аппиеву дорогу и вести свой отряд через горы с тем, чтобы выйти к Капуе, обогнув Калатию с юга. Обманув таким образом врага, Клептий выполнил бы полученный им ранее приказ претора.