Король Теудель начал марш по побережью, когда ему сообщили вести, которые вывели его из равновесия. Велизарий всегда пытался выполнить невыполнимое. Он снова занял Рим и был готов поспорить с готами по поводу владения этим прекрасным городом!
Вы можете меня спросить, как Велизарий со своими весьма скромными военными силами посмел оборонять открытый город против армии, составлявшей в то время восемьдесят тысяч человек?!
Велизарий сам мог бы ответить на этот вопрос.
— Мы должны каким-то образом искупать наши прежние неудачи.
Как только Велизарий пришел в себя и мог усидеть на коне, он постарался разведать, как дела обстоят в городе. Он отправился с тысячью всадниками, выехав ночью из Римского порта.
Он обнаружил, что город пуст, наверно, в первый раз в истории города. Им даже встретилась небольшая стая волков, бродящая по Марсову полю. Солдаты не стали в них стрелять. Встретить волков считалось хорошей приметой, потому что древние римляне преклонялись волкам, и Ромул, основатель Рима, был выкормлен волчицей. Велизарий внимательно все осмотрел, а затем сделал вывод:
— Все прекрасно, друзья.
Окружающие решили, что на него подействовала прошедшая лихорадка. Велизарий им объяснил:
— Король Теудель, варвар, но, как я и надеялся, не стал разрушать город. Он просто снял верхний слой камней в укреплениях и сбросил разрушенные камни в ров. Если постараться, мы сможем быстро все восстановить.
Оставшаяся армия готов, узнав, что Велизарий отправился на разведку, а потом возвратился в порт, четырежды нападала на него. Он каждый раз делил свои силы на три части. Половина эскадрона оборонялась, а две другие части двигались вперед на разных флангах и окружали врага, стреляя в них из луков, пока враги не начали отступать. Возвращаясь домой, Велизарий убил или ранил более тысячи человек, а сам потерял тридцать человек. Эскадроны готов состояли только из копьеносцев, и им не давали возможности подойти поближе к нашим воинам и забрасывали издали стрелами. У готов было пятнадцать тысяч человек, но они не желали покидать лагерь. Велизарий оставил пятьсот солдат охранять порт и все остальные силы отправил в Рим. У него было четыре тысячи фракийцев, из которых погибло триста человек, и две тысячи солдат Бессаса, перешедших к нему, когда был взят Рим, и пятьсот человек регулярного войска, бывших дезертиров Теуделя в Солето, которых потом убедили снова возвратиться в нашу армию. Кроме того, имелось несколько сотен крепких рабочих их соседних деревень, которые в свое время покинули город. Они с удовольствием согласились работать для Велизария, если он им обещает платить зерном, мясом и вином.
Велизарий вошел в Рим на праздник Трех Королей. Король Теудель не возвращался до первого февраля 547 года от Рождества Христова. За двадцать один день в городе свершилось чудо. Ров полностью очистили от земли и грязи, и туда забили острые копья, вырезанные из балок сожженных домов. Камни, сброшенные со стен, собрали и уложили на старые места, хотя и не скрепили их цементом и известью. Опять перед лицом врага стояли крепкие стены, правда, они укоротились на несколько футов. Но ворот до сих пор не было. У Велизария не было искусных плотников и кузнецов, и поэтому за короткое время ничего не удалось придумать. Велизарию пришлось прибегнуть к тактике древних спартанцев — он закрыл проходы человеческими телами. Его лучшие копьеносцы построились во фланги. Мы все работали сменами, по восемь часов: солдаты, слуги и жители, включая женщин и детей. Никто из нас не смел отказаться от тяжкого труда. Я, холеный евнух, переломал ухоженные ногти, перетаскивая и складывая тяжелые камни, и ссадил пухлые плечи, таская корзины с землей. Велизарий появлялся везде, как молния во время грозы.
В первые дни Велизарий послал меня к городским печам по обжигу известняка, проверить, нет ли там известняка для изготовления строительного раствора, чтобы укрепить им углы стен. Мне удалось найти всего несколько мешков извести. У президентской конторы был прибит к стене поразительный документ. Срок его действия был исчерпан, и я взял себе его на память об осаде. Мне хочется привести его вам. Этим документом Теодорих назначал президента печей обжига извести.
«Король Теодорих пишет Уважаемому Фаустулу, президенту печей для обжига извести и приветствует его!
Ваш труд является почетным трудом и должен служить городу Риму! Никто не сомневается в том, что белоснежный известняк, легкий, как африканская губка, служит важным компонентом в строительстве самых великолепных зданий. Когда мы подвергаем известняк жаркому дыханию огня, он размельчается и отдает силу каменным конструкциям. Этот камень разлагается на составные части и удивительно, но он как бы закипает, когда его обильно поливаешь водой, и с его помощью камни скрепляются вместе и то же самое относится к гравию.
Наш старательный господин Фаустул, мы назначаем вас главой печей для обжига известняка и последующего его правильного распределения. Известняка всегда должно быть достаточное количество для общественных работ и частного строительства, чтобы у людей постоянно должно было быть желание строить и перестраивать наш любимый город. Хорошо выполняйте свои обязанности и будете повышены и займете более высокие посты!»
Когда я впервые прочитал эти благородные слова, то не знал, плакать мне или смеяться. Они казались такими ненужными в разрушенном городе, когда ты постоянно слышишь лагерный солдатский жаргон, потому что сейчас в основном население Рима составляли солдаты. Я начал рассуждать по поводу жестокостей войны, какими бы справедливыми ни были ее причины. Я постарался побыстрее отделаться от подобных дум, потому что они также не соответствовали положению вещей, как и сам документ.
Когда король Теудель приблизился к городу, он сразу напал на нас с северо-востока, послав отряды со стороны Номентанских, Тибуртинских и Пренестинских ворот. Мне кажется, он надеялся, что при звуках его военных горнов стены просто падут, как это в свое время случилось в Иерихоне.[114] Я сам видел кавалерийскую атаку у ворот Тибуртина. На меня была возложена задача, подобная той, чем я занимался десять лет назад: я подавал снаряды для катапульты, а госпожа наводила ее. На нас двигалось десять тысяч копьеносцев. Эскадрон за эскадроном, они переломали копья и пики, ограждавшие ворота. Все походило на то, как наливают вино в бутылку, у которой в горлышке застряла пробка.
Готы все же приближались к воротам, перескакивая через валы, состоящие из раненых и мертвых, они нападали на фалангу, как нападает индейский медведь на колючки дикобраза. Их огромные потери происходили не только из-за нашего прицельного огня со стен. С нашей стороны были задействованы луки, катапульты, «скорпионы» и «дикие ослы». Мы еще использовали против готов железные «ежи», которые ранее никогда не применялись. Я уже упоминал о том, что в городе не было мастеров, чтобы изготовить новые ворота. Но армейские кузнецы работали день и ночь. Они привлекали себе на помощь мастеровых, чтобы изготавливать эти железные «ежи». «Еж» — состоит из четырех крепких пик, каждая из которых в длину составляет один фут. Они присоединены к железному шару под углом так, что их наконечники находятся на равном расстоянии друг от друга. Если это устройство бросить на землю, «калтроп» твердо стоит на трех острых пиках, а четвертая направлена вверх. Некоторые называют это приспособление «Дьявольской тренога». Калтроп был семейной эмблемой Велизария и был вышит золотом на белом фамильном знамени Велизария. Госпожа сама проследила за работой швей. Лозунг гласил: «Anocunque jecerisstabit», — «Куда не бросите, он твердо встанет на ноги». Кавалерия не может миновать отрезок пути, где набросано множество «ежей». Им придется спешиться и оттаскивать «ежи» в сторону. В противном случае лошади станут натыкаться на колючки, падать и ломать себе конечности.
Пять эскадронов готов безуспешно пытались пройти этот ужасный барьер. Гора мертвых все росла, и в конце концов на каждом острие оказывался человек или конь. Так, если следовать правилам риторики, — мост стало возможно пройти именно из-за невозможности это сделать. У ворот развернулась бурная схватка, и в дело вступила пехота готов. На них с башен вниз полетели камни, полился кипяток и валились огромные балки. Наши изурийцы-копьеносцы сражались по очереди, но в каждом отряде было всего пятьдесят человек, а готы теснили их сотнями и сотнями сотен. Копьеносцы падали от усталости. Только присутствие здесь госпожи и ее обещание дать огромные награды каждому, кто переживет этот день, помогли удержать людей на своих постах. К полудню у наших катапульт закончился запас снарядов, а «дикие ослы» развалились на кусочки. Я схватил лук и понял, что не позабыл прежние навыки, хотя руки у меня стали слабыми.
