На обед не было никакого перерыва, мы похватали куски хлеба с сыром, не прерывая борьбы, а рабы разнесли вокруг кувшины с кислым вином. Потом пошел сильный дождь. Он перешел в слякоть, и тетивы наших луков отсырели. Даже солдаты, которые обычно сражаются с удовольствием, начали стонать и проклинать свою судьбу. Готы пострадали больше нас. Подъезд к воротам стал скользким. Госпожа выдала нашим копьеносцам грубые куски ткани, чтобы они обмотали их вокруг ног, и тем самым у них появились преимущества перед врагом. Готы спотыкались, скользили из-за кожаных подошв.
С наступлением темноты сражение закончилось, и готов удалось удержать у всех ворот. Они на ночь отошли, и мы послали с факелами рабочих, чтобы они собрали стрелы и снаряды для катапульт. Рабочим платили за пятьдесят собранных стрел. Мы освобождали мосты от мертвых тел и очищали «ежей» от коней и всадников, застрявших в них. Кроме того, мы собирали золотые ожерелья и браслеты, кольца и кольчуги.
На рассвете король Теудель снова нас атаковал, и снова развернулась кровавая бойня. Мы пытались удержать все мосты. Второй стрелой мне удалось поразить гота. Она попала ему прямо в лицо. Готы отошли в полдень, и их преследовали два эскадрона личных кирасиров Велизария от ворот Пренестина. Всю нашу кавалерию послали на поддержку эскадронов и далее последовало серьезное сражение и снова луки и стрелы преодолели копья. За два дня погибло пятнадцать тысяч готов и еще больше были серьезно ранены. На поле битвы валялось двадцать тысяч боевых коней. Мы потеряли четыреста пятьдесят человек, двести солдат были убиты во время конной атаки.
Через несколько дней готы возвратились в третий раз, но было ясно, что они это делают абсолютно без энтузиазма. Велизарий обладал удивительным военным чутьем и понимал, когда следует перейти от защиты к нападению. Он отправился в атаку с кавалерией. Солдаты рассказывали, что с расстояния в четверть мили Велизарий прицелился из крепкого лука в знаменосца готов, который ехал впереди. Дул попутный ветер, потому что иначе невозможно было так далеко послать стрелу. Она упала с большой высоты и ударила знаменосца в пах, пришпилив его к седлу. Конь почувствовал укол стрелы, взвился и сбросил всадника. Некоторые наши всадники позавидовали Велизарию и говорили, что это была не его стрела и что ее выпустил Сисифред, тот самый караульный, который выжил после разгрома отряда Исаака. Если это было правдой, то Сисифред сделал сверхчеловеческое усилие, мне хочется верить, что стрела была выпущена Велизарием, хотя вполне возможно, что Сисифред тоже метился в знаменосца.
Знамя Теуделя упало на землю, а это было очень плохой приметой. Наши всадники попытались захватить знамя, и пока они к нему двигались, стреляли прямо с седел. Вскоре разгорелась острая битва за знамя. Два гота-копьеносца тянули знамя за один конец, а два наших кирасира — за другой. Офицер готов отрубил древко ударом меча, и нашим кирасирам достался обломок древка. Тот же самый офицер обрубил левую руку знаменосца, потому что на запястье был золотой браслет с рубинами и изумрудами, и он не желал, чтобы он достался нашим воинам. Готы начали отступать. Во время преследования они потеряли еще три тысячи человек. Когда Велизарий вернулся, с ним прибыли дополнительные кони, чтобы посадить на них остальных фракийцев. Каждый из них уже был в кольчуге. Мы потеряли во время сражения только девять человек.
Теудель снял осаду на следующий день и вернулся в Тиволи, разобрав все мосты через Тибр вверх по течению от Рима, за исключением моста Мульвия, который Велизарий уже захватил. Теуделю пришлось выслушать гневные упреки оставшихся в живых знатных воинов, которых он обманул, поверив письму Велизария, и не разрушил Рим до основания. Если бы он разрушил город, заявляла власть, война не закончилась бы так плохо для готов. Когда они прибыли в Тиволи, Теудель стал расспрашивать соратников:
— А если бы Тиволи была разрушена? Послушайте, господа, вина не в Риме, а в вас. Я поручил каждому из вас разрушить часть римских укреплений, но вы поленились и целой осталась большая часть стены. К счастью, вы сделали то же самое и в Тиволи. За работу, и пусть вас станут благословлять потомки!
Велизарию удалось найти мастеров и изготовить новые городские ворота. Работа была вскоре закончена и ворота укреплены. До конца февраля Велизарий послал ключи от города Юстиниану в Константинополь и просил, чтобы ему прислали подкрепления, и он смог двести до конца захват Италии. Он еще просил деньги, заплатить войскам. Велизарий писал Юстиниану: кто быстро откликается на просьбу, всегда выигрывает.
«Мне кажется, что я все смогу возместить, употребив на это сокровища еще одного плененного короля!»
Велизарий трижды писал Юстиниану, а госпожа Антонина написала Теодоре.
Мы не получили ответа, и подкрепления не прибыли. Когда Велизарий отправил гарнизоны в Остию и Цивиту Веккью, ему стали просто необходимы подкрепления. Кроме того, ему пришлось платить регулярным войскам, кроме собственных кирасиров, из своего кошелька. Велизарий попытался собрать небольшие налоги с бедного населения Италии, но это оказалось невозможным. У людей не было денег или ценных вещей.
Юстиниан через некоторое время написал, что уже послал большую армию в Италию под командованием Валериана, и приказал Велизарию и Иоанну Кровавому, которые не встречались три года, немедленно помириться. Они должны были соединить силы в Таранто, куда прибудет армия.
Валериан многие месяцы оставался на отделенных берегах Адриатики и выделил для службы в Италии всего лишь триста человек. В этом не было его вины — на Иллирию снова напали, и не болгары, а славяне. Их было очень много, но отряды были крайне недисциплинированны. У Валериана были приказы не оставлять Дураццо, пока не исчезнет полностью опасность.
Генерал, командовавший императорскими войсками в Иллирии, не посмел рисковать и выступать против отрядов славян. Он постоянно следовал за ними из одного места в другое. Он был таким осторожным, потому что собственные войска были настроены весьма мятежно. Солдатам не платили жалованье несколько месяцев, а вместо этого предлагали грабить уже разграбленные места, по которым они проходили. Вся провинция достигла состояния, описанного еврейским пророком Иоилем:
«Что осталось после гусениц, то съела саранча, а что осталось после саранчи, подъел плодовый червь. Если что-то оставалось после плодовых червей, добрали остальные гусеницы».[115]
Нам ничего не было известно о нападении славян или почему задержался Валериан. Мы все в хорошем настроении отплыли в Таранто. С нами плыли семьсот всадников и двести пехотинцев. Я был рад распрощаться с Римом. Мы отплыли из Римского порта в начале июня, и попутный ветерок погонял нас к Мессианскому проливу. Все мечтали о скором, победном возращении в Константинополь. Миновали Мессинский пролив, и далее нас тащили галеры, потому что мы шли против ветра вдоль «подошвы высокого сапога», как называется эта часть в Таранто, лежащий под углом к высокому каблуку сапога. Но мы были еще примерно в половине дороги, когда задул страшный северо-восточный ветер и мы были вынуждены найти приют в Кротоне, единственном безопасном месте на многие мили. Там бросили якорь. Мы казались в удивительно опасном положении — город без укреплений и совсем немного солдат, малые запасы зерна и сильный ветер с северо-востока. Велизарию удалось убедить всех работоспособных жителей города, мужчин и женщин, помогать пехоте укреплять город и устроить вокруг него высокий частокол и ров. Он послал семьсот всадников держать два узких дефиле и возле гор у подъема «сапога», чтобы защитить Кротоне. Чем больше Велизарий раздумывал над положением, тем больше оно ему нравилось. Там было много пастбищ для коней и кроме того, было много крупного рогатого скота. Он заметил офицерам, что горы являются природной крепостью, которая больше ему подходила, чем Таранто.
— Нас привел сюда счастливый ветер, — сказал Велизарий, — здесь мы соберем все армии.
Велизарий следил, как укрепляли стену и строили башни, и ждал пока переменится ветер, и в это время разразилось несчастье. Всадники едва приблизились к горным перевалам, куда он их послал, и увидели большой отряд копьеносцев короля Теуделя. Это готы собирались осадить Россано, где Иоанн Кровавый держал свои трофеи за последние три года. Там также скрывалось много итальянской знати. Всадники устроили засаду и отогнали готов, убив двести солдат. Но после победы они расслабились. Велизария не было с ними рядом, и они позабыли о своих обязанностях, не выставили караульных в перевалах и вообще отнеслись к врагу с презрением. Они проводили время, отправляясь за припасами небольшими отрядами, играли в карты или охотились. Внезапно на них напал Теудель на рассвете во главе трехтысячного войска. Он застал всех врасплох. Все сражались храбро, но это им не помогло. Готы истребили всех, кроме пятидесяти человек, которые добрались до Кротоне с плохими новостями буквально за несколько минут до того, как туда пожаловал сам Теудель.
