В декабре 1941 года при подготовке десанта в Феодосию Владимирский и командир ОЛС Н. Е. Басистый {7}, сменивший Т. А. Новикова, проверяли в Поти и Туапсе, как тренируются десантники, как по сделанным на кораблях специальным сходням сгружают на причалы орудия. В тщательности подготовки немалая доля успеха высадки в Феодосии войск 44-й армии, доставки без потерь в Севастополь только в декабре почти 30 тысяч бойцов.
Утром 17 декабря гитлеровцы перешли в наступление по всему фронту обороны Севастополя. Бои шли с невиданной [46] ожесточенностью. 28 декабря обстановка стала критической, и Военный совет Черноморского флота сообщил Военному совету Кавказского фронта (копия наркому ВМФ): «Противник 28.12.41 прорвал последнюю линию обороны, теснит наши части к Северной бухте. Линкор прибыл в Севастополь, примет участие в отражении атак противника…» «Парижская коммуна» под флагом командующего эскадрой пришла в Севастополь из Поти в ночь на 29 декабря. Утром 305-мм орудия линкора открыли огонь по Бельбекской долине - там сосредоточивались танки и пехота противника. Дивизии врага продолжали штурм Севастополя, несмотря на начавшуюся на рассвете 26 декабря высадку наших войск на северном берегу Керченского полуострова и южнее Керчи. Ф. С. Октябрьский и Н. М. Кулаков докладывали Военному совету фронта: «…29.12.41 решающее влияние (на отражение атак противника. - С. З .) оказал линкор. Учитывая возможную необходимость поддержки Феодосийского направления, линкор переходит в Новороссийск». Маршал Н. И. Крылов, в те дни начальник штаба Приморской армии, вспоминал, что 29 декабря после всесокрушающих залпов «Парижской коммуны» ни один снаряд не упал на город. Вся артиллерия немцев притихла. 1 января 1942 года фашистский командующий Манштейн после ударов артиллерии линкора и крейсера «Молотов», влившихся в канонаду орудий защитников Севастополя, после того, как были отбиты все атаки его дивизий, приказал прекратить штурм черноморской твердыни…
Линкор, сопровождаемый эсминцами «Бойкий» и «Безупречный», вышел из Севастополя в ночь на 31 декабря. На борту более тысячи раненых. К этому времени Владимирский уже знал об успешной высадке кораблями эскадры десанта в порт Феодосии. Эскадра жила, эскадра действовала, несмотря на то что в море ее корабли в то время не были прикрыты истребителями от налетов гитлеровской авиации.
Особого искусства требовали операции с участием линкора. [47] Флаг командующего эскадрой был поднят на нем во всех боевых походах, за исключением одного - 25 ноября 41 года. Выполняя правительственное задание, Владимирский вышел на «Ташкенте» к Босфору. Лидер и два эсминца течение трех суток конвоировали ледокол «Микоян» и три танкера, которым предстоял путь на Дальний Восток. Из дневниковых записей Владимирского понятно, почему он всегда выходил на линкоре: с полным основанием считая этот корабль водоизмещением более 26 тысяч тонн, с экипажем более тысячи моряков, с мощью орудий главного калибра, какую не имел ни один другой на Черном море, самым «трудным» в своей эскадре. «Трудность» заключалась в том, что линкор был наиболее уязвимым при нападении с воздуха. Зенитная артиллерия «Парижской коммуны» даже слабее, чем на старых крейсерах… Уклониться же маневром от бомб и торпед громадному кораблю почти невозможно. Ходил всегда на «Парижской коммуне» Владимирский и потому, что в годы второй мировой войны линкоры играли в какой-то степени роль военно-политического фактора. Операций с участием линкора зимой 1941/42 года было мало: поддержки его «двенадцатидюймовок» часто требовал Кавказский, а потом и его преемник - созданный в январе Крымский фронт.
В первый в 1942 году боевой поход линкор вышел 5 января с наступлением темноты. В охранении только «Бойкий», хотя нужно бы иметь еще один эсминец. Но корабли эскадры действовали с предельным напряжением. Они конвоировали транспорты и сами перевозили войска в Феодосию и Севастополь, обстреливали позиции немцев на Керченском полуострове и близ Севастополя, привлекались к высадке тактических десантов на побережье Крыма. В полночь 6 января, как и было решено командующим эскадрой, линкор занял огневую позицию. Через десять минут после того, как установили связь с корректировочным постом, оглушительно грохнули залпы - главный калибр открыл огонь по сосредоточению боевой техники [48] гитлеровцев в поселке Старый Крым. Стрельбу вели, уходя от берега к югу. «Бойкий» шел впереди и бил из своих «стотридцаток» по Щебетовке: там, по данным разведки, тоже скопление войск. Стреляли хорошо, хотя и изрядно качало. В темноте отошли к Новороссийску. От командования 44-й армии, державшей оборону на приморском фланге, в штаб флота пришла телеграмма с высокой оценкой артиллерийского удара.
Вот так, тщательно планируя время операции кораблей, чтобы избежать атак авиации, учил Владимирский действовать своих командиров. «Скрытно, внезапно, грамотно тактически», - не раз повторял адмирал. Если же эти принципы нарушались, приходилось расплачиваться, подчас и кровью. 4 января тяжелые повреждения при налете авиации получил «Красный Кавказ», задержавшийся до рассвета в порту Феодосии.
Корабли эскадры почти ежедневно выходили в море, в том числе и для высадки тактических десантов. Такие десанты, обычно численностью до полка, флот высаживал в январе 1942 года на побережье Крыма не один раз. Командование фронта полагало, что десанты заставят врага рассредоточить силы, перебросить часть своих войск с Керченского полуострова.
К середине января 1942 года у Владимирского оставались в строю линкор, два крейсера и пять эсминцев. Остальные корабли ремонтировались, устраняя боевые повреждения, приводя в порядок механизмы и оружие. Ф. С. Октябрьский просил командование фронтом отменить планируемые десанты. Но просьбу отклонили. Штаб флота получил директиву о высадке тактического десанта в Судак. Руководить операцией комфлот приказал Владимирскому.
К полуночи 16 января отряд огневой поддержки - линкор и два эсминца - подошел к Судаку и открыл огонь по берегу. Противник был в растерянности, и высадка 226-го горнострелкового полка с крейсера, эсминцев и канлодки практически не встретила сопротивления. Не понесли потерь[49] и корабли, хотя появившиеся немецкие бомбардировщики пытались найти их в темноте. Линкор выдавало пламя, иногда вырывавшееся из стволов главного калибра. Но по приказанию Владимирского с приближением шума моторов самолетов огонь сразу же прекращался. Бомбы взрывались где-то рядом, прицельно бомбить враг не мог. Чтобы не обнаружить корабли, не били по самолетам и корабельные зенитки {8}.
Отряд кораблей под флагом Владимирского благополучно возвратился в Новороссийск. Но приуроченное к высадке в Судак наступление 44-й армии не началось. Более того, фронт отдалился от Судака на восток - войска Крымского фронта оставили Феодосию. Понятно, что в такой обстановке полк не мог решить поставленную задачу - захватить Судакскую долину и угрожать коммуникациям противника на Керченском полуострове. «Не пора ли подумать об эвакуации полка?» - спросил Владимирский у Елисеева. Но штаб фронта потребовал высадить в Судак еще один полк. 22 января, в день десанта, армии фронта намеревались начать наступление с Ак-Монайских позиций.
Из- за сильного шторма высадку перенесли. 544-й горнострелковый высадился 25 января. Наступление же фронта захлебнулось… Четыре дня спустя эсминец «Безупречный» и два катера-охотника пришли к Судаку с боеприпасами и продовольствием. С берега ответили огнем -там был враг {9}. Так несчастливо закончился январь. В записной книжке Владимирского в январе - феврале не раз встречается слово «десант». Видно, что он много размышлял об уроках десантных операций в Феодосию, Судак и Евпаторию. «Ненавижу не раз слышанное «на войне без жертв не бывает», - пишет командующий эскадрой. - Долг военачальника беречь солдатскую, матросскую кровь…» [50]
С необоснованными в должной мере решениями по десантам Владимирскому придется встретиться еще не раз, особенно когда он станет командующим флотом. И он будет жестко отстаивать свою позицию: десантную операцию - сложнейший вид взаимодействия армии и флота - нужно проводить, продумав все до конца. Нельзя забывать, что удержать захваченный плацдарм труднее, чем захватить его. Необходима уверенность в прорыве фронта врага, в том, что наступающие части успеют соединиться с десантом, прежде чем противник навалится на него превосходящими силами. А это значит, что десант лучше всего высаживать, когда успех наступления уже начинает обозначиваться.
В последующие месяцы флот десанты не высаживал. Корабли эскадры, в том числе и линкор, наносили артиллерийские удары по позициям и портам противника у Севастополя и на побережье Крыма от Ак-Монайского перешейка до Евпатории. Но ни в феврале, ни в марте Крымский фронт не прорвал вражескую оборону на Керченском полуострове, а в апреле его войска уже с трудом отбивали удары вражеских дивизий. Между тем все активнее действовала немецкая авиация. В дневнике у Владимирского подсчитано: «В феврале более 40 налетов на порты, только 4 - на корабли в море. В марте - более 50 на порты, около 30 на корабли в море. Что принесет апрель?» Все жарче светило весеннее солнце, но впервые это не радовало Владимирского. Гитлеровцы явно намеревались блокировать Севастополь с моря, их авиация свирепствовала на входных его фарватерах. Поплавковые гидросамолеты «арадо» с одной торпедой сидели на воде на подходах к Севастополю и кавказским портам. Обнаружив наш конвой, они взлетали, вызывали бомбардировщики, шли в атаку.
