– Рота «Гейс»! – говорит он мне и больше не тратит на меня ни секунды.
Я выхожу из палатки. Холодный ветер треплет мои волосы в одну сторону и в другую. Иду к палаткам нашей роты. В лагере – оживление. Играют в мяч, и их хохот и громкие крики будоражат всех. Одна рота выстроена на плацу, и командир стоит сбоку. По его команде они все приседают, встают, бросаются ничком на землю. Потом он указывает им на палатку хусейние и кричит. И вся рота, рассыпав строй, бежит изо всех сил к этой палатке. Каждый старается обогнать другого. Один падает, и бегущие сбиваются в кучу, чтобы на него не наступить. Поднявшись, он, хромая, догоняет их. Вот все добежали до палатки и, коснувшись ее рукой, так же, на полной скорости, мчатся обратно. Когда они вернулись на исходную черту, тот, кто упал, еще только добежал до палатки.
– Н-ну к-как? Как т-твои д-дела?
Меня окликает Мирза и уже поднимает руку вверх в знак моей победы. Потом он заглядывает в палатку и кому-то говорит обо мне. Выходит Али – босиком. Не дожидаясь его вопроса, я отвечаю:
– Направлен в нашу роту.
– Давай бегом отнеси направление в штаб роты и назад, – говорит мне Али. – Ребята в футбол собрались играть, мы тебя берем в нашу команду. Давай скорее!
Я тороплюсь в штаб роты. Обходя сзади палатку второго взвода, я вижу Хусейна – он сидит на земле и мажет ботинки гуталином. Красный шрам его блестит.
– Салам, Хусейн-ага!
Он встает, и мы с ним целуемся.
– Я слышал, что ты приехал, – говорит он. – Я ждал тебя.
Из-за ранения его рот не открывается как следует, и поэтому речь кажется какой-то жеваной.
– До полудня вы были на марш-броске, – отвечаю я. – А потом я был в первом взводе. Сейчас только в кадрах был.
– Предписание дали тебе? – спрашивает он.
– Да, меня приписали к роте.
Он ставит на землю ботинки.
– Зайдем в палатку.
– Да ты закончи свою работу, Хусейн-ага! – говорю я ему громко.
Но он уже откинул входной клапан.
– Заходи.
Я захожу вслед за ним и спрашиваю:
– А что, никого нет?
Обернувшись, он приставляет ладонь к уху и, нагнув голову, переспрашивает:
– А?
– Где ребята? – повторяю я. – В палатке никого нет.
Он достает из патронного ящика печенье и объясняет:
– Ушли все. Садись.
Он стелит на пол одеяло и взглядом предлагает мне сесть. Я сажусь. Наливает воды в кружку и макает в нее печенье, жует его. Предлагает и мне угоститься. Челюсть его плохо работает.
– Задержался ты, – замечает он, и от этих слов меня бросает в краску.
– Я сдавал экзамены, – отвечаю.
Он вновь указывает на печенье:
– Все сдал?
– Нет, еще оставалось три экзамена, – отвечаю я, – когда Али меня увез.
Я ожидал, что он скажет: надо, мол, было остаться, досдать до конца, но вместо этого он заявляет:
– Ты правильно сделал, что приехал.
Я вздрагиваю. Потом, набравшись духа, спрашиваю:
– А что, дело близко?
Он не отвечает. Я настаиваю:
– Так близко, что я и три экзамена досдать бы не успел?
Он загадочно улыбается и говорит:
– Похоже на то! Теперь скажи, в какой взвод ты хочешь?
– В первый, конечно.
Указав мне на печенье, он говорит:
– Абулфазл стал командиром второго взвода. Ты об этом знаешь. Сколько бы я ребятам ни говорил перейти к нему – не соглашаются. Дело близко, а Абулфазл один. Недавно приходил сюда, он слышал, что ты приехал. Просил послать тебя к нему.
Ядовито улыбнувшись, я перебиваю его:
– Никто из ребят не согласился, и теперь ты сам говоришь, что дело близко, и я к нему пойду, не зная никого из его ребят?
Он принужденно улыбается и продолжает:
– Это ничего. Абулфазлу не хватает гранатометчика, ты это возьмешь на себя.
Я опускаю голову. Он макает в воду новую печенинку и жует ее. Спрашивает:
– Значит, согласен?
– Это принудительно? – спрашиваю я. Хочу его загнать в угол. Он отвечает:
– Твоя работа в его взводе будет полезной.
Не знаю, почему у меня не хватает мужества прямо сказать ему, что я отказываюсь. Я весь горю. Я ждал, что буду вместе с ребятами: с Мехди, Масудом, Мирзой и Али. А теперь всё это рушится. Я встаю. Он настаивает:
– Так ты согласен?
Я молча сую ему руку и выхожу из палатки.
– Он один там, – продолжает Хусейн. – Ты поможешь ему.
Я ухожу, не отвечая, но он хватает меня за рукав.
– Так пойдешь к нему?
Я не отвечаю, и он говорит:
– Ну, дело твое. Иди в первый взвод и скажи Мехди, чтобы добавил тебя в список.
Я так раздражен, что даже эти слова меня не успокаивают. Плетусь к палатке первого взвода. Солнце на миг выглядывает из плотных серых облаков: после полудня небо затянуло. То тень накроет землю, то солнце проглянет – никакого сходства с великолепием утреннего небосвода. Даже дождик накрапывает. Взводные колонны одна за другой уходят для занятий в холмы и овраги. Из-за палатки первого взводы слышны громкие крики: играют в футбол. Командир взвода Мехди сидит на камне, и с его мягкой каштановой бородки течет пот. Волосы на лбу всклокочены. Увидев меня, движением головы спрашивает, как дела. Я подхожу и без всякого выражения объявляю:
– Направлен в первый взвод.
Он улыбается, и на щеках появляются мокрые складки. На поле Мирза неуклюже бросается туда-сюда за мячом, а, увидев меня, забывает про мяч. Подбегает к незнакомому мне вратарю и кричит ему:
– П-покинь по-поле! Наш иг-грок п-пришел. Ура!
Мехди говорит мне:
– Входи в игру.
Я выхожу на поле, и Мирза громко кричит:
– Н-нач-чинаем иг-грать за-заново!
* * *
Мехди окликает меня. Я говорю Мирзе:
– Поставь кого-нибудь вместо меня.
Рукавом вытираю пот со лба. Мехди говорит мне:
– Зайдем в палатку.
Когда я вхожу в палатку, несколько человек, незнакомых мне, смотрят на меня с любопытством. Один из них сидит прямо перед входом и зашивает дыру в гимнастерке; он улыбнулся мне с выражением, показавшимся мне бессмысленным. Он совсем маленького роста; кажется, ему не больше шестнадцати. Лицо круглое, лунного цвета. Большинство ребят ушли играть в футбол, и в палатке почти пусто. На керосиновой печке – большой чайник. Масуд, с засученными рукавами, выставляет на большой поднос пластмассовые красные кружки. Мы садимся в углу палатки, и Мехди достает свою красную тетрадь. В ней записаны имена всех ребят, и он спрашивает меня:
– Кем мы тебя запишем?
– Без разницы, – отвечаю я. – Тем, кто больше нужен взводу.
Я обеими ладонями вытираю с лица пот. Вяло улыбаясь, Мехди говорит:
– Будешь в мобильном резерве. Хусейн сказал, во время наступления ты ему понадобишься.
Я резко спрашиваю:
– Он сказал тебе, что посылает меня в первый взвод?
– Сказал так: если согласишься, пошлет тебя к Абулфазлу, если нет – то в первый взвод.
Меня зло берет от того, как он говорит со мной. Мне кажется, что меня обманывают. Мехди говорит луноликому пареньку, сидящему у входа:
– Пойди посмотри: есть ли кто в оружейной палатке батальона? Если есть, скажи: Насер-ага придет получать оружие. Скажи, чтобы ему выдали складной «Калашников».
Паренек быстро собирает свое шитье и подходит ко мне, с милой улыбкой говорит мне:
– Салам!
Суетливость его движений рассмешила меня, но я не подал вида. Мы жмем друг другу руки, и он говорит:
– Пойду, посмотрю, есть там кто-нибудь или нет.
Зачем он это сказал, я не понимаю. Он выскакивает из палатки наружу, а Мехди кричит ему вдогонку:
– Расул… Расул!
Возвращается.
– Скажи, чтобы и штык ему выдали.
Паренек, – а я теперь знаю, что его зовут Расул, – кивает, и вот мы слышим топот его ног: он убегает. Масуд наливает чай в кружки и приносит нам поднос. Густой пар поднимается и курится в воздухе, потом исчезает. Масуд говорит:
– Аллах Всемогущий, ты только посмотри! Я и Мирза дневалим, но я ему приношу чай. А отказаться духу не хватает – чувствую, он такое со мной сделает…
Со смехом я поднимаю руку и провозглашаю:
– Бойся гнева Мирзы!
Мы берем чай, и Масуд уходит. Мехди начинает говорить со мной о ребятах и об экзаменах, и тут является запыхавшийся Расул.
– Они на… на месте. Идите скорее… Получайте! Я сказал им, чтобы вам выдали лучшее оружие. Скорее идите, а то как бы…
– Он сам знает, что делать, а ты лучше иди-ка сюда!
Я оглядываюсь и вижу мужчину в годах, который подзывает Расула. Мужчина улыбается мне с каким-то непонятным значением. Мехди говорит:
– Вставай, иди, получай.
Он выходит со мной из палатки. Расул тоже сопровождает нас, торопливо и озабоченно объясняет:
– Я им сказал приготовить оружейную ведомость для вас. Всё вам выдадут… В общем, если хотите, я с вами пойду…
– Он сам всё знает! – Мехди, улыбаясь, прерывает Расула, потом добавляет для меня: – Иди, получай!
Мирза еще на футбольной поле. Те, которые не играют, сидят вокруг подноса. Я иду к оружейной палатке. Получаю автомат и расписываюсь в ведомости, получаю и всё остальное. Когда возвращаюсь, уже все сидят вокруг подноса. Али машет мне издали рукой, потом берет с земли камень и бросает в меня – я уворачиваюсь.
