Настал день вылета — 18 июня 1943 года. На аэродроме собрались студенты и преподаватели института, наши школьные товарищи, родители и руководство города. Провели короткий митинг. Мы с Раей сели в самолет. Я тщательно опробовала работу мотора и начала взлет. Поднялись метров на семьдесят — восемьдесят, вдруг мотор прекратил работать, и подъема самолета больше нет. Впереди — несколько огромных бензоналивных баков-хранилищ, справа — водонапорная башня и пятиэтажное здание нашего института, слева — глубокий овраг и лес. Я стала осторожно направлять У-2 к оврагу. Самолет еле держится в воздухе и при малейшем резком движении может сорваться в штопор. Мы уже на уровне телеграфных столбов, удары об эти столбы отрывают куски от крыльев нашего самолета. Рая Аронова сзади зло ругается и кричит: «Как мы паршиво гибнем!..» Я пожалела в тот момент, что не научилась этим крепким выражениям…
Вдруг вижу: в лесу, прямо под нами — маленькая баскетбольная площадка. Я отдала ручку от себя, и самолет сел на землю, остановился даже без пробега. К нам едет санитарная машина, а впереди бежит мой папа. Студенты и преподаватели были быстро удалены с аэродрома. Они шли и горевали, что их подруга Ирина Дрягина погибла, так как видели падающий под гору самолет.
Была создана комиссия по расследованию этой аварии. Оказалось, что кто-то бросил в бак с бензином песок, который во время опробования работы мотора забил жиклеры; поступление бензина к карбюратору прекратилось, и мотор перестал работать. Было возбуждено уголовное дело. Самолет привели в порядок, и мы вылетели на фронт — в полк.
Аналогичный случай произошел после войны, в 1949 году, с Героем Советского Союза Константином Давыдовым, мужем М. Чечневой, при подготовке к показательным спортивным полетам. Давыдов был командиром отряда Центрального аэроклуба СССР имени В. П. Чкалова. По той же причине (песок в бензине) мотор прекратил работу недалеко от Ленинграда, около железной дороги самолет упал. Шел поезд Москва — Ленинград, который остановился, но летчика спасти не удалось.
* * *
Раиса Ермолаевна Аронова прошла большой путь войны от Саратова и Энгельса до Берлина. Она совершила 960 боевых вылетов в качестве штурмана и летчика самолета По- 2. Стала Героем Советского Союза.
Ей приходилось летать в горах Кавказа, над морем у Севастополя, над болотами Белоруссии, долетела до Берлина…
Родила и воспитала двоих сыновей и внуков.
* * *
Другой мой штурман Катя Рябова отличалась исключительной прямотой и бесхитростностью, никогда не стремилась как-то сгладить свои ошибки при докладах командованию и при выполнении боевого задания. Как-то в октябре 1942 года мы с Катей после выполнения боевого задания сели на чужой аэродром — в Орджоникидзевской. Метель и снегопад усиливались все сильнее и сильнее, видимость приближалась к нулевой. Аэродром этот был братского мужского полка, также летавшего на самолетах У- 2, ночью. Нас моментально обступили со смехом и шутками ребята. На аэродроме в то время находилось высокое дивизионное начальство. Катюша простодушно сказала, что мы заблудились. Тут один из «братцев» стал учить ее, как надо докладывать.
— У нас, — сказал он, — осталось мало горючего, и мы решили сесть на аэродром в Орджоникидзевской. Коротко и ясно.
Но Катя не искала для себя как штурмана смягчающих обстоятельств.
Летом 1943 года Катю Рябову назначили штурманом 4-й учебно-боевой эскадрильи. Молодым неопытным девчонкам было чему поучиться у нее. За войну она совершила 890 боевых вылетов и заслужила высокое звание Героя Советского Союза.
Вернулась затем в родной МГУ, закончила механико-математический факультет, а в 1951 году успешно защитила диссертацию на звание кандидата физико-математических наук.
Именно из-за своего абсолютно бескомпромиссного характера, как она мне призналась в 1974 году, она ушла из МГУ в Полиграфический институт.
* * *
Можно считать, что Марина Чечнева была настоящей «девушкой-соколом»! Она была просто рождена для полетов! Любовь к небу у нее возникла с раннего детства, уже в неполных 16 лет она смогла поступить на летное отделение Ленинградского, а затем Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова.
Со знаменитой Мариной Расковой она познакомилась не как большинство из нас, во время войны, а в 1939 году, когда уже окончила аэроклуб. Она хотела летать на скоростном самолете-истребителе. Недолго думая позвонила М. М. Расковой, получила от нее приглашение приехать домой. Марина Чечнева была буквально очарована Расковой. Еще и еще раз перечитывала «Записки штурмана», узнала из этой книги биографию Марины Михайловны, что она была москвичкой, что отец ее был музыкант и рано погиб в катастрофе, что и она любит музыку, даже училась в консерватории. Потом Марина работала на заводе химиком-аналитиком. Там же вышла замуж за инженера завода С. И. Раскова, а как появилась дочка Танюша, пришлось бросить работу. Потом стала чертежницей в аэронавигационной лаборатории. Ее заинтересовали штурманские расчеты, она стала выполнять их быстро и точно. Ее послали на учебу в Ленинградский авиационный институт по аэронавигационной специальности. Затем она окончила школу пилотов при Центральном аэроклубе, была инструктором по «слепым» полетам штурманской кафедры Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Она сама участвовала в ряде перелетов, на ее счету несколько рекордов, участие в воздушных парадах над Красной площадью.
А в 1938 году вся страна узнала о том, что экипаж в составе трех летчиц на самолете «Родина» совершил беспосадочный полет Москва — Дальний Восток по прямой. Страна восхищалась отвагой и высоким летным мастерством, которые проявили в труднейших условиях Гризодубова, Осипенко и Раскова. Они первыми среди женщин были удостоены звания Героя Советского Союза.
В Энгельсскую авиашколу, где Раскова формировала полки для вылета на фронт, Марина Чечнева прибыла в конце октября 1941 года. Встретив здесь Раскову, Марина снова попыталась добиться направления в истребительный полк, но Раскова ее отговорила.
На фронте Марина Чечнева была одной из храбрейших и умелых летчиц полка. Она многократно вылетала днем по заданию штаба дивизии, вместо погибших при таких же полетах в 1942 и 1943 годах летчиков других полков. Об этом писала фронтовая газета «Боевые соколы». Не многие могли провести бомбежку дороги, по которой двигались колонны мотоциклистов у поселка Дигора. Эта дорога проходила по узкому ущелью меж скалистых гор. Марина успешно бомбила этих немецких мотоциклистов.
Многие считают, что точность бомбового удара обеспечивается только действиями штурмана самолета, но это не так. Многое зависит и от летчика, выдерживающего точный курс и высоту при бомбометании. Экипаж Марины отличался исключительно точными попаданиями в цель, поэтому это очень ей пригодилось, когда полк оказывал помощь при высадке десанта в Эльтигене. В месте высадки вражеские прожекторы мешали проведению операции. Бомбежка прожекторов нашими самолетами либо выводила их из строя, либо заставляла их отключать. Погода была неблагоприятная. С севера приползли тяжелые, плотные тучи. Они прижимали самолет к земле, и стрелка высотомера дрожала между отметками в 350 и 400 метров, в воздухе висела тончайшая водяная пыль, ухудшавшая видимость. При бомбежке на такой высоте можно легко подорваться на собственных бомбах. Никто не осудил бы Марину, вернись она на аэродром, не выполнив задания. Тут Катя Рябова — ее штурман в том вылете — сказала в переговорный аппарат: «Жми, командир! Братишки ждут, давай зайдем с тыла!» В полутора километрах от берега моря прыгало в лучах прожекторов маленькое судно. Поблизости от него ложились снаряды. Медлить было нельзя. Рев моторов заставил врага переключить прожекторы на самолет Марины и Кати. Пришлось бомбить с такой малой высоты.
Первый эшелон десантников опрокинул врага и ворвался в Эльтиген. В окружении оказались небольшие подразделения моряков. Противник решил сбросить десантников в море. У них закончились боеприпасы, продукты, прервалась связь. Катера с людьми, оружием, боеприпасами не могли пробиться к десантникам. Тогда по ночам к ним стали летать летчицы 46-го гвардейского авиаполка. От экипажей требовалась очень большая точность. Стоило немного отклониться, неправильно определить силу и направление ветра, и ценный груз мог упасть в море или достаться фашистам. Марина с Катей были мастерами точной доставки мешков с сухарями, сушеной рыбой, картошкой, ящиков с патронами и медикаментами. Перегнувшись через борт кабины, они что есть мочи кричали: «Примите гостинцы, братцы!»
В середине 1943 года в полку была создана 4-я учебно-боевая эскадрилья, которую поручили возглавить Марине Чечневой и штурману Екатерине Рябовой. Они отлично справились с заданием. Эта эскадрилья во фронтовых условиях подготовила и ввела в строй многих летчиц и штурманов 46-го гвардейского авиаполка. Марина лично совершила 810, а Катя Рябова — 890 боевых вылетов. Им было присвоено звание Героя Советского Союза.
