Товарищи с тревогой наблюдали за ним. Он не изменился в лице, зашагал в прихожую, выискал в карманах музицирующий аппарат. Звонил не полковник. Впрочем, капитан и так это чувствовал. Вызов был от Юрия Степановича Горденко, отца Антона, проживающего в городе Калачан Винницкой области.
Нелепые предчувствия лезли в голову. Поколебавшись, он шагнул в ванную, закрыл за собой дверь и только после этого отозвался.
Капитан вернулся в комнату минут через восемь. За это недолгое время с ним произошли весьма серьезные перемены. Он был бледен, как заштукатуренная стена, пальцы нервно подергивали резинку на домашних штанах.
Капитан сел на диван, застыл в напряженной позе, машинально потянулся к стопке, выпил и снова уставился в пространство тоскливым взором. Остальные тоже выпили. Это при любом раскладе не повредит.
– Что-то мне подсказывает, что вечер перестает быть томным, – тихо проговорил Ромка. – Рассказывай, Антон.
– Погиб мой брат Виктор, – дрогнувшим голосом сообщил капитан. – В Калачане проходила акция против мобилизации, объявленной в стране. Что-то вроде антивоенного митинга у стен городской администрации. Мой брат был активистом, организатором мероприятия. В последнее время он активно конфликтовал с властями, был противником войны в Донбассе. На участников митинга напали нацисты, начали избивать. Люди отступили в местный Дом культуры, там их заблокировали в танцевальном зале и подожгли. Клуб сгорел, все задохнулись. В том числе мой брат и его невеста Ольга, разделявшая взгляды Виктора. Милиция все видела, но не вмешивалась. Погибло больше тридцати человек.
Офицеры потрясенно молчали. Выпивка кончилась. Антон забрался в шкаф, выудил оттуда бутылку коньяка, заначенную на черный день, разлил по стопкам.
– Помянем, мужики. – На глазах Антона блестели слезы.
Нельзя сказать, что его отношения с братом были очень близкими. Они жили далеко друг от друга, занимались своими делами, но никогда не ссорились. Если братья встречались, то искренне были рады видеть друг друга. Разумеется, не считая сопливого детства, когда Виктор подтрунивал над младшим братом. В те времена любимым его развлечением было посадить Антона на ветку яблони, растущей в саду, и куда-нибудь убежать.
Офицеры выпили, не чокаясь.
– И что теперь? – мрачно спросил Кабанов.
– Поеду в Калачан, – решительно изрек Антон. – Надо разобраться, как и почему погиб брат. Хочу наказать виновных. Отец не вдавался в подробности, сказал лишь, что людей убили националисты. Имеются там свои герои и карательные организации.
– Повторили Одессу, суки! – процедил Кабанов. – Достали уже эти нацики. Ведь не боятся же ничего, на глазах у людей орудуют.
– Да уж, печально закончилась гулянка. – Воронец вздохнул. – Пора бросать эту вредную привычку – надеяться на что-то лучшее.
– Вам-то что, мужики? – пробормотал Антон, опуская голову. – Езжайте в Севастополь, отдохните нормально. А я займусь своими делами. Встретимся через десять дней.
– С этим у нас проблемы. – Ромка состроил скептическую мину. – Что-то мне подсказывает, что мы уже не едем в Севастополь.
– А куда вы едете? – спросил Антон, подняв голову.
– Давно мы что-то не были на Украине, – ответил Кабанов. – Так и тянет туда. А почему бы нет, мужики? Надо посмотреть в Интернете, что за городишко такой Калачан. Думаю, климат там хороший, места живописные. На следующий год поедем в Крым, а в этот раз отдохнем на незалежной, посмотрим, с чем ее едят. Там же с девушками все нормально?
– Вы серьезно, парни? – спросил Антон и сглотнул.
– Про девушек?
– Нет.
– Про девушек, кстати, тоже тема, – сказал Роман. – Говорят, на Украине с этим полный порядок, людям нравится. Не зря же все бордели в Европе забиты гарными украинскими дивчинами. В общем, давайте, мужики, по последней. Манатки собирать надо.
– Подожди ты со своими манатками! – Кабанов поморщился. – Дело не такое простое, как кажется. Мы же не поедем к волку в пасть с документами российских военнослужащих?
– Надеюсь, это не мятеж? – Полковник Калашников с прищуром обозрел троицу, стоящую перед ним.
Он с подозрением потянул носом и убедился в том, что сивушный запашок еще присутствовал.
– Никак нет, Владимир Николаевич, – успокоил его Антон. – Просьба выслушать нас.
Настроение в этот день у командира отряда было не очень. То, что он услышал, испортило его еще больше. Полковник тяжелым взглядом, брошенным из-под косматых бровей, приласкал офицеров, прорвавшихся на прием. В этот день они были в штатском – отпускники, чтоб их! Это обстоятельство избавляло разгильдяев от необходимости торчать по стойке «смирно».
– Соболезную, капитан. – Полковник соорудил сложную мину, означающую, что он действительно переживает вместе со своим офицером. – Нет ничего хуже потери родных. Говоришь, погуляли фашисты, сожгли людей вместе с Домом культуры? Моя бы воля, капитан, я бы их даже судить не стал, сразу к стенке. Простите, конечно, но от меня-то вы что хотите? Огневой поддержки? Чтобы я послал туда группу и отомстил за твоего брата и всех остальных? Увы, не могу, Антон, другая страна, иные законы.
– Мы сами справимся, товарищ полковник, – сухо отозвался Антон. – Думаю, это будет не очень сложно. Просто предупреждаем, чтобы вы знали, где мы и чем занимаемся.
– Что? – Полковник чуть не поперхнулся, начал вырастать из-за стола возмущенным гранитным утесом. – Сбрендили, друзья мои? Куда это вы собрались?
– Очень жаль, Владимир Николаевич, но запретить нам поехать на Украину вы не вправе. Мы в отпуске, можем отдыхать там, где нам вздумается. К тому же формально мы не находимся в состоянии войны с этим государством. Там моя родина, отец и мать. Я должен похоронить брата. Мне плевать на фашистов и СБУ. Понимаете мысль, Владимир Николаевич? Врать не буду, еду не только за этим. Хочу разобраться и отомстить. На рожон не полезу, не волнуйтесь. Старший лейтенант Воронец и лейтенант Кабанов выразили желание поехать со мной. Это их право. У нас лишь одна просьба, Владимир Николаевич. Нужны украинские паспорта. Пусть на реальные имена, бог с ними. Или на любые, как угодно. Офицерские удостоверения сдадим. Почему бы нам не стать обычными украинскими парнями, возвращающимися с заработков из России? Вы же серьезный человек, Владимир Николаевич, для вас это плевое дело.
– Ой, идите отсюда! – Полковник раздраженно махнул рукой, но было видно, что лесть он оценил по достоинству. – Погуляйте где-нибудь. Позвоню – бегом сюда.
Он вызвал их примерно через час. Офицеры устали маяться без дела в садике на задворках штаба. Кабанов на полном серьезе предлагал сгонять за пивом. Воронец склонял товарищей к прогулке в общежитие вольнонаемного персонала полка связи. Там настоящий цветник, оранжерея, наполненная прекрасными непорочными созданиями.
– Ладно, так и быть, – недовольно сказал полковник. – Считайте, что я на вашей стороне. Зло должно быть наказано. Но учтите, товарищи офицеры, я крайне не приветствую, когда в ходе этого процесса по своей дурости гибнут или попадают в неприятности мои люди. В случае провала вытащить мы вас не сможем, поэтому будьте осторожны. Инцидент в Калачане действительно имел место. Это что-то вопиющее, связанное с пожаром и массовой гибелью людей. СБУ покрыло событие завесой мрака, информация почти не просачивается. На похороны брата, капитан, ты, к сожалению, не успеешь. Документы для вашей банды будут готовы только завтра. Вам же нужны хорошие аусвайсы, а не грубая липа. Настоящие паспорта, удостоверения личности сдать в мой сейф. И добираться до места вы будете долго. Перелет вам, увы, не подходит. Возможно, оно и к лучшему. Что-то мне подсказывает, капитан, что похороны погибших будут тщательно просвечены СБУ. Не волнуйтесь, при необходимости я продлю вам отпуск, но не стоит злоупотреблять моей добротой, уяснили?
– Так точно, товарищ полковник, – невпопад отозвались все трое.
– Ксивы получите завтра в полдень. В час у штаба вас будет ждать мой служебный «УАЗ», на нем доедете до границы. В условном месте назначена встреча с группой ополченцев ЛНР. Она препроводит вас в Луганск. Бывший подполковник ВДВ Трубач Михаил Иванович, позывной Ветер, мой старый приятель, любезно пошел навстречу моей просьбе, согласился сделать все это. Затем он поможет вам выбраться на территорию, контролируемую украинскими властями. До Киева доберетесь на перекладных, или как вам будет угодно. Там мы уже не поможем. Вы точно намерены ехать? – Полковник впился колючим взглядом в лица подчиненных.
Они снова отозвались вразнобой, облегченно зашевелились, начали робко улыбаться.
– Ну и черт с вами, – заявил Калашников. – Дерзайте, если жить надоело. А вообще ценю, товарищи офицеры. – Он вышел из-за стола и пожал всем руки. – Решение глупое, но правильное. Не посрамите честь спецназа. И постарайтесь обойтись умеренным числом трупов, договорились?
