любил рассказывать истории из своей доармейской жизни. Его рассказы напоминали криминальные фильмы, преимущественно третьего сорта. Вот он на улице бьется сразу с тремя. Одного «выносит» с локтя, другого хватает за шею. Все в стиле «джит кун-до-опережающий кулак». И это были не придуманные истории, хотя сначала довольно резко попахивали враньем. Однажды они с Дизелем в увольнении «приняли на грудь» и устроили драку. Приехал наряд ОМОНа. Их начали крутить, они — бежать. В итоге омоновцы еле справились с парнями.
Прозвище «Кошмар» он получил, собственно, потому, что считался «аварийным» бойцом, в любой момент мог выкинуть какой-нибудь номер, который потом обсуждал весь отряд.
На моей памяти в отряде было несколько громких залётов, одним из таких стал случай с БТР. Экипаж тайком «подпил» водяры и поехал в город на БТРе. Это было ЧП городского масштаба. Поймав, их долго ругали, грозили всяческими карами но, в конце концов, заставили копать укрытие для БТРа. На этом всё закончилось.
Кстати, техника в отряде была уже не новая, а повидавшая реальные заварухи. Говорили, что БТР 80 прошли первую кампанию, а потом их передали в отряд. Однако техническое состояние бронетранспортеров оставалось отличным. За две командировки в Моздок они нас не подвели. Наш БТР был с номером 013.
Я еду домой. В машине приемник настроен на радиостанцию с музыкой «чилаут». Гармония расслабляющих звуков навевает мысли о сигаре. Вспоминаю, что в бардачке лежит «Никарагуанская красавица» [74].
Не доезжая несколько сотен метров до дома, сворачиваю на светофоре и еду в свое излюбленное место свиданий с сигарой.
Припарковал авто у водоема. Сегодня будний день, людей нет. Открываю дверь, откидываю спинку и раскуриваю.
Вспоминаю Михалыча, который твердит мне про расслабляющий чай с мятой. Ох, Михалыч, ничто так не расслабляет, как хорошая сигара!
Под яркий букет вкуса и аромата сигары я вспоминаю молодость, размышляю о жизни. Как все сложилось? Бодрячком или не очень?
Мои мысли прерывает резкий звук настежь распахнутой дверцы. Массивное тело, завернутое в рип-стоповый костюм защитного цвета, бесцеремонно роняет свой объемный зад на пассажирское сиденье.
— Что-то я не понял, времени на изучение ТТХ [75] оружия у тебя нет, а на то, чтобы курить эти «сосиски» есть?
— Какое еще ТТХ, Стрекоза?! Ты что преследуешь меня? Вьетконговец херов, везде засады на меня ставишь?
— Как какое ТТХ? На все то вооружение, что за тобой закреплено! Что такое «прямой выстрел»? Давай, расскажи мне!
— Ты мне прямо покоя не даешь, только собрался расслабиться! Что-то я тебя ни в одном бою не припомню.
— Что? Когда я воевал, ты ещё под стол бегал. Мы под Бамутом семь человек потеряли! — Стрекоза как-то по-обезьяньи, частыми движениями теребил свое маленькое ухо, в этот раз непривычно опухшее и потемневшее. — Накрыло так, что ну его на хер!
— И что там было? — недоверчиво спросил я у Стрекозы.
— Это секретное задание! Сейчас, прям, возьму и выложу все. Не, ну ты нормальный ваще?
— Ха-ха-ха… Так ты из этих, из секретных спецназовцев? Боец невидимого фронта? Туннельная крыса? Рассказать о своем секретном задании сможешь через двадцать пять лет? Мне ведь можно рассказать?!
— Ладно, ладно! Я входил в секретную группу, мне лично позвонил Он!
— Кто? — спросил я у него, смакуя сигару.
— Ты тупой? Кто был президентом в первую кампанию?
— Ельцин, что ли?
— Да тихо ты! — Стрекоза перешел на шепот.
— Ну и?!
— Товарищ Первый сказал, что в Бамуте есть шахты ракетные. Надо туда проникнуть и обезвредить одну единственную ракету, которая направлена на Кремль!
— Да ладно! Не врёшь?!
— Пробей у Лысого, если мне не веришь!
— Рассказывай дальше, что было! — а про себя подумал, какой же пиздеж. Надо пробить у Сереги из РОСИЧа [76], он то был под Бамутом.
Стрекоза продолжил рассказ:
— Нам сказали, что подчиняемся мы напрямую Первому! Зайти надо было тихо, без стрельбы, вывести из строя ракету и вернуться. На все про все шесть часов времени!
— А с чем работали? ВССы [77] или что? — лениво поддерживал я этот тупой разговор, прикладываясь к ароматному средству релаксации.
— Нет, их не успели привезти. Нам выдали трубки и стрелы. Мы должны были харкать стрелами в боевиков, на кончиках стрел был яд кураре! — Стрекоза заговорщически сощурил свои и без того раскосые глаза. — Сыворотка с ядовитыми компонентами была доставлена вооруженным курьером из ростовского противочумного института!
Сигара чуть не выпала у меня из пальцев. Я повернулся к Стрекозе, но ни один мускул не дрогнул на его мосластом лице. Он не сомневался ни в чем. В его глазах явно тлел костер безумия!
— И что дальше было?
— Потом расскажу, — выпалил Стрекоза, собираясь выбираться из автомобиля.
— Секунду! — я ухватил его за «сталкерский» тактический ремень. — А с ухом что?
Стрекоза погрустнел и непривычной для себя скороговоркой пробубнил:
— Да алкота вчера возле спортплощадки распивала вечером. Я как раз на брусьях отжимался. Ну я их и погнал, красноносых. Шуганул, аж пятки в зад. Да только один сиделец мне со спины бутылкой саданул. Кащей Ебаный. Кожа, да кости, а борзый. Сука! Хорошо хоть зашивать не пришлось.
— Башка то у меня железная! — снова повеселел мой собеседник, а затем выскочил из машины, громко хлопнув дверцей.
Я продолжил курить сигару и искать в телефоне контакты Сереги из РОСИЧа. Дозвонившись, я поинтересовался у него, не знаком ли он с бойцом с позывным «Стрекоза». Серега с ним знаком не был. Да и позывной этот он счел совершенно идиотским.
«Видно до конца дней придется мне эту ахинею выслушивать. — подумалось мне. — Чтобы жизнь сахаром не казалась!»
Меня разбудил монотонный гул. Летели в ИЛ-76. Покрутил головой по сторонам. В иллюминатор било яркое августовское солнце. Рядом мирно дремали Костян, Буш и Москаль. Через двадцать минут полета двигатели махины изменили тон, и мы начали снижаться. Все заёрзали на своих местах. Кто-то зевал и тер глаза, кто-то вытягивал руки вверх. Мы всё сидели на полу, рядом со своим оружием, рюкзаками, бронежилетами и сумками со «Сферами». Самолет грузно сел на взлётку и начал подтормаживать.
На борту все загалдели и засуетились. Бортмеханик сочувственно посмотрел на нас. Он был одним из членов лётной команды, которая доставляет живых людей в горячие точки, а затем везёт обратно «груз двести» [78]. И так рейс за рейсом!
Рампа открылась. По двум трапам мы покинули борт.
— Разведка сюда! — приказал Зубочистка.
Группа двинулась мимо здания аэровокзала с надписью «Махачкала».
«Жаль,
