— Юстас, надо ускориться, — проговорил ротный в радиостанцию.
— Принял, как буду на месте, сообщу, — ответил я и дал команду «Бегом».
Мы быстро бежали по твердому снегу, иногда проваливаясь по колено. Пару раз садились на жопу, чтобы просто послушать, что творится вокруг, потом вставали и продолжали бежать. В этот раз до кургана мы добежали быстрее, чем в прошлый. Упали уже в знакомые места, посидели в тишине пару минут, еще раз убедившись, что рядом с нами никого нет. Демон достал тепловизионный дальномер из рюкзака, я его включил, подождал, пока он заработает, и начал искать глазами технику в окулярах прибора, периодически нажимая кнопку измерения дальности. После очередной попытки прибор указал дальность.
— О, что-то нашел, — произнес я шепотом, жадно вглядываясь в прибор.
Бойцы замерли, ждали от меня еще какой-то информации, но я молчал, пытаясь разглядеть то, до чего добил дальномер.
— Да ни хера непонятно, далеко, не разглядеть. Точку какую-то видно, но не больше. Что там, я не могу понять, — повернулся я Демону, отдавая ему прибор. — На, ты попробуй, может, увидишь, что. А я пока на карту это все перекину и координаты сниму.
Демон начал наблюдать в указанном мной секторе, а я упал на северную сторону кургана, достал свой фонарь, заклеенный в несколько слоев красным скотчем, и стал смотреть на карту. Потом встал, определил азимут, еще раз уточнил у Демона дальность и начал все это дело переносить на карту.
— Филин, я Юстас, прием.
— На приеме Филин, — как обычно ответил ротный в эфире.
— Записывай координаты объекта. Но нам его плохо видно, просто точка, но дальность прибор определяет, не всегда конечно, но попасть можно.
— Принял, давай, готов записывать.
Я продиктовал ротному неполные прямоугольные координаты и стал ждать дальнейших указаний. Через какое-то время ротный снова вышел в эфир:
— Юстас, я Филин, пока что ожидайте. Артиллерия занята.
— Стоило, блядь, нас гнать сюда, чтобы мы потели, а потом сидели и мерзли, — ответил я в ответ, понимая, что ротный здесь ни при чем и безразлично добавил, — До связи.
Сразу вспомнилась фраза, которую часто говорил другой группник из моей роты, Фазан: «Надо встать пораньше, чтобы нихера не делать». Вот это было прямо про нас в тот момент.
Время шло, мы по очереди смотрели в прибор, убеждаясь, что то, до чего «достреливает» дальномер, еще стоит на месте.
— Юстас, я Филин, готов корректировать артиллерию? — спрашивал ротный в радиостанции так, как будто у меня был выбор.
— Демон, ответь ему, что готов, и дублируй голосом, что он передает.
— Принял, командир, — ответил Демон и стал отвечать ротному.
— Пристрелочный, командир, — сказал Демон своим басом.
— Принял, попытаюсь его рассмотреть, — ответил я Демону и еще сильнее прижался к окулярам прибора, как будто это поможет.
Время шло, но я ничего не видел. И самое главное, не было и звука разрыва снаряда.
— Демон, спроси у Ротного, где выстрел-то?
Демон стал работать за радиста, а я за наводчика.
— Еще не сделали пристрелочный, что-то у них там случилось, — передал Демон слова Филина.
— Да они там издеваются, что ли? Что за блядство? Нахер тогда говорить и не стрелять? — возмущенно я выговаривал Демону, как будто это он был виноват.
Я сел и просто стал ждать информацию, когда они там начнут кидать эти мины. Но ротного в эфире не было. Мы уже прилично стали подмерзать, наступила самая холодная часть ночи, незадолго до рассвета. Чтобы не околеть окончательно, стали отжиматься. Это наилучший способ согреться на месте.
— Юстас, Юстас, прием, — какой-то непонятный голос появился в эфире.
— На приеме, — ответил Демон.
— Юстас, это Охотник. Будем работать напрямую, а то с Филином связь непостоянная. Координаты, которые ты передавал, я получил. Через несколько минут сделаем пристрелочный, ожидай, тут, бля, очередь, — произнес Охотник, и мы все услышали, как он усмехнулся в конце, до того, как отжал тангеиту.
Охотник — это наш зам комбата, в той командировке он как-то оказался у артиллеристов и стал внештатным посредником между нами и ними. Он, как обычно, был подшофе, это было понятно по его голосу и его манере разговора.
— Наблюдай, Юстас, — внезапно появился Охотник в эфире и быстро продолжил, — Птичка полетела, йопта, — не скрывая смеха, произнес он.
Я начал всматриваться в точку, которая до сих пор находилась на прежнем месте. Разрыв снаряда произошел, но я ничего не видел. Я начал водить прибором, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но все было безуспешно.
— Командир, разрыв был далеко, южнее где-то упал, скорее всего за лесополосой, — произнес Сеня, указывая рукой направление, где произошел разрыв.
— Да я тоже нихера не видел, но слышал где-то слева. Неужели они могут так сильно промазать?
— Да, судя по шуткам Охотника, они там нормальные сидят, возможно, и попутали что-то, — ответил Демон, слегка улыбаясь.
Я передал прибор Сене и снова начал сверять все измерения по карте. Даже если я ошибся на сто-двести метров, так как не учитывал разницу при переходе от азимута к ди-рекционному углу, но это точно не было километр или полтора.
— Юстас, наблюдал? — нарушая все правила радиоэфира, спрашивал Охотник.
— Нет, разрыва не наблюдал. Слышали один разрыв, но он был намного южнее объекта. Попробуйте севернее 300 метров внести, еще один пристрелочный, посмотрим.
— Принял, давай смотри там лучше, — ответил Охотник, и эфир замолчал.
Я снова начал смотреть в прибор. И снова мы услышали разрыв где-то южнее, и снова ничего не было в секторе наблюдения.
— Бля, может, я что-то не так делаю? — спросил я у бойцов, вглядываясь в карту.
— Юстас, ну что там? — уже без юмора спрашивал Охотник требовательным голосом.
— Также. Разрыв южнее, я его не вижу, но мы его все слышим.
— Да ты заебал, Юстас. Ты точно правильные координаты передал? Проверь.
— Да проверял, дальность и азимут уже два раза сверил. Те координаты. Пробуйте еще севернее метров пятьсот, одиночный, буду наблюдать.
— Давай, до связи, — ответил охотник так, как будто обиделся.
— Че за хуйня? — спросил Демон, удивленно поднимая брови.
— Не знаю. То ли лыжи не едут, то ли я ебанутый, — ответил я ему и начал опять смотреть в прибор.
Каково было мое удивление, когда я увидел небольшую вспышку через окуляры, а через короткое время и разрыв.
— Есть разрыв, — крикнул я громче положенного в ночном поле, присел и уже сам начал вызывать Охотника.
— Охотник, Охотник, я Юстас. Видел разрыв, — отчетливо произнес я в гарнитуру.
— Ну, заебца, хули, — тоже воодушевленно ответил зам комбата, — Давай еще корректируй и уебывай оттуда. Информация пока непроверенная, но вроде как ваш квадрат хотят обложить как следует. Поэтому давай побыстрее.
— Принял. Давайте еще севернее берите метров двести и на запад метров сто, — быстро ответил я, пытаясь перевести увиденное в метры и направление.
Понятное дело, что все это было примерно, так как было относительно далеко от нас и наши средства разведки особо не позволяли делать это точнее.
— Наблюдай, Юстас, десять птичек отправили. Времени больше нет корректировать.
Я снова начал всматриваться в прибор. Вспышки были видны, причем вроде как в районе той точки, на которую наводили. До нас стали доноситься непрерывные звуки разрывов, но объект оставался неизменным. Один из крайних разрывов продолжал светиться. Что он там зажег, осталось тоже непонятным, но в тепляк было четко видно небольшое зарево.
— Что-то загорелось, вспышку в тепляк видно, но горит это наш объект или еще что-то, непонятно.
— Принял тебя, Юстас, считай, что попали, там больше нечему гореть, с почином тебя. А теперь уебывай оттуда как можно быстрее, информация подтвердилась, что твой квадрат сейчас арта отработает.
— Уебываем, — сказал я своим бойцам, немного отведя гарнитуру от губ, и продолжил отвечать Охотнику:
