Хасавюрте, требуя отставки председателя госсовета, а власть не нашла в ответ ничего умнее, чем снять начальника РОВД, возбудить дело против мэра и распустить районное собрание).
Надо иметь в себе смелость признать: мы теряем Кавказ. И если власть и дальше будет действовать такими же методами – потеряем его окончательно…
Увы, рассчитывать на то, что она неожиданно в одночасье прозреет – не приходится…
В первый же день работы Государственной думы депутаты наверняка потребуют вызвать на заседание руководителей спецслужб.
(Лично я такой вопрос поставить намерен.)
И вновь польются на наши головы ушаты лжи. И вновь будут рассказывать нам о том, что ведутся оперативно-розыскные мероприятия, личности террористов установлены, ситуация под контролем…
Пусть себе. Мы привычные.
Если уж привыкли к терактам, к постоянным смертям ни в чем не повинных людей, к постоянной лжи привыкли тем более.
А. Хинштейн
Консул /2004/09/06 16:04 /
Цитата дня
"Война – широкое понятие, но то, что мы столкнулись с применением концентрированной силы для достижения политических целей, подходит под формулу Клаузевица "Война есть продолжение политики иными средствами"›››
Сергей КАРАГАНОВ, президент Совета по внешней и оборонной политике
КАК НАМ РЕОРГАНИЗОВАТЬ ОРГАНЫ
После каждого набега двуногих существ на Россию объектом строжайшей критики делаются спецслужбы – недоглядели. Бесспорно, наши спецслужбы есть за что критиковать. По всем меркам августовско-сентябрьский провал страшен. Однако, охолонув от понятных чувств, зададимся вопросом: а как работали спецслужбы великих держав в ходе мировых войн? Точно ли они все раскрывали и предупреждали? Ведь тогда все державы понимали, что речь идет об их историческом существовании, денег во время войны не считают, а разведданные нужны как воздух. Следственно, все разведки и спецслужбы работали в режиме возможного и невозможного, т.е. значительно лучше, чем нынешние спецслужбы России, – между тем страшных провалов и тогда была уйма. Ряд ключевых операций оказывался для неприятельской стороны полной неожиданностью.
Дело в том, что "туман войны", т.е. невозможность полностью предвидеть действия неприятеля, заложен в самой природе войны (в том числе и террористической), поскольку та происходит в режиме реального времени. Разведка не может собирать и сопоставлять все сведения обо всех неприятельских планах с безусловным опережением по времени, а любое опоздание – хоть на день, хоть на час – эти сведения уже обесценивает. Что в них проку, когда вражеская операция уже началась? И если в ходе больших войн регулярно прохлопывалось время и место операций с участием многотысячных армий, которые все-таки позаметнее, чем группа двуногих тварей, они же борцы за свободу, что же говорить о войне террористической.
При этом чем большего предвидения в режиме реального времени требуют от спецслужб, тем более частую сеть они должны растягивать, и в идеале все граждане должны оказаться под колпаком. Идеальное предвидение немыслимо без идеального полицейского государства, и, требуя спецслужбистской работы без единого прокола, нужно осознавать, чего это будет стоить. Не говоря о том, что одно лишь предвидение и предупреждение враждебных действий (которое к тому же в принципе не может быть 100%-ным) – это стратегия чисто оборонительная, а одной обороной войну не выиграешь.
Все сказанное выше – никак не к тому, что больше ничего не остается, кроме как, завернувшись в простыню, ползти на кладбище
(вар.: искать политического соглашения с терзающими детей двуногими тварями). Все это к тому, что безусловно необходимая оборонительная роль спецслужб должна быть дополнена задачами наступательными. Проще говоря, участники акций типа буденновской или бесланской должны быстро и неотвратимо умирать, где бы они ни находились. То же относится и к тем, кто выводит на подвиг праведных шахидов, и к тем, кто, сидя в безопасных Дубае, Лондоне, Турции, Эмиратах (где именно и какова цепочка – на то и службы, чтобы разведывать), строит достаточно изящные схемы типа августовско-сентябрьской. Конечно же, быстро умирать – это не в один месяц и пусть даже не в один год, но в смертях такого рода важна неуклонная поступательность. Существа должны уходить в землю одно за другим.
В смысле чисто разведывательном – в поиске тварей, подлежащих ликвидации, – задача отчасти легче, чем в случае оперативной разведки на упреждение, потому что здесь нет проклятия режима реального времени. Данные о том, где схоронилось существо, и о том, кто конкретно планировал изящную схему, не обязательно получать сию минуту. Опоздание ни на день, ни на месяц тут не критично, важно лишь, чтобы эти данные накапливались и приводили к быстрой смерти вычисленных существ. Кроме естественного чувства справедливости – существа типа бесланских, а равно их кукловоды не должны осквернять землю своим присутствием – есть и соображение вполне прагматическое.
Весь смысл нынешних атак в том, чтобы превратить граждан России в затравленных крыс, в ужасе ожидающих, кто следующий. Ситуацию необходимо обратить, чтобы в роли загнанных крыс оказывались двуногие борцы за свободу, неуклонно умирающие в своих норах. Даже если не удастся достичь идеального 100%-ного умирания, даже и
50%-ная дезинфекция произведет на них нужное действие – лишь бы она шла постоянно.
Тема засилья спецслужб сегодня стала дежурной, причем вправду нет уверенности, что нефтяной бизнес, правительственное служение etc. – это те сферы, где без чекистов никак не обойтись. В наступательной же деятельности им самое место, и родина будет им благодарна. Тем более что чем успешнее спецслужбисты станут умерщвлять двуногих тварей, тем меньше будет нужда в сверхчастой ячее полицейского государства, вечно ждущего удара из темноты. Твари должны ждать, кто следующий на ликвидацию. Такое ожидание сильно вразумляет.
Максим СОКОЛОВ
Сегодня Россия хоронит своих детей. И вчера мы их хоронили, и завтра будем хоронить. И так – до тех пор, пока не опознают последнюю жертву бесланской трагедии. А опознают не скоро. Уж слишком много людей после страшной развязки 3 сентября превратились практически в ничто. И слишком много пропали без вести.
Сегодня в нашем Отечестве траур. И завтра объявленный траур. И послезавтра – необъявленный. И так – до того дня, пока в черном списке жертв бесконечного террора не будет поставлена точка. Но, судя по развитию событий, в ближайшее время поставить ее вряд ли удастся. Сегодня над всей страной – приспущенные флаги. А над ними – черные ленты, опять взявшие верх над нашим государственным символом.
И уже сами претендующие на символ.
Это только кажется, что траурные процессии с детскими гробиками сегодня пронзают лишь почерневший Беслан, разрывая сердца жителей Осетии. Нет, бесланская боль пронзила всю Россию. И не только Россию. Мир замер от шока, увидев, какую страшную цену мы платим за наступление террора. И за бессилие перед ним.
Наши души переполняют гнев, боль и бесконечное чувство вины.
Вины перед детьми, которых не сберегли. Которых позвали на праздник, а привели на плаху. Которых собрались учить миру, но не спасли от войны. Перед детьми, так и не успевшими понять, ради чего эти взрослые так ненавидят друг друга, что готовы уничтожить всех. Не жалея детей.
Мы все виноваты перед ними, ставшими самой страшной жертвой операции антитеррор. Или молоха по имени террор. Не важно, какими словами называют этот молох, докатившийся до детей, важно, что мы не сумели его остановить. И он ударил по самолетам, в которых были дети. По вагону метро, в котором ехали дети. По зрительному залу, полному детей. И вот теперь – по школе.
Такого одновременного количества жертв среди своих самых маленьких граждан страна еще не знала со времен Великой
Отечественной. Поэтому гнев, охвативший души, побуждает к мести, к требованиям расплаты и поиску виновных. Но гнев не отрезвляет разум.
И значит – лучше поток обвинений отложить на завтра. А сегодня просто помолчать. Потому что враг, ударивший по Назрани, по самолетам, по Беслану: – он ведь как раз и стремился к тому, чтобы мы от страха утратили разум, чтобы сцепились в межнациональной вражде и возжелали крови. Еще большей, чем та, что пролилась. Если гнев возобладает, значит, враг победил. И дети погибли напрасно.
Хотя они и так погибли напрасно, какие бы слова мы ни говорили сегодня над их могилами.
Мы склоняем голову перед спасателями, погибшими во имя тех, кто так ждал спасения. Перед сотрудниками спецслужб, отдавшими жизнь за освобождение всех, кто так ждал освобождения. Перед учителями и родителями, до конца прикрывавшими собою детей, которые в свои последние, самые страшные часы и минуты верили только им. Своим самым близким. И вместе с ними погибли. Или без них.
