Олекса (Бажаторник — руководитель хозяйства) — в другие двери.
— Куда ты удираешь! Ты староста? Бригадир?
Тот с испугу молчит.
— Нет. Я керевник хозяйства.
— Председатель колхоза? Так что ж ты, дурак, удираешь?
Потребовали выездных коней. Он и хлопец обменили. Хлопцу предложили жеребца.
— Не надо. У меня и этот такой.
Командир спросил:
— Ну что, хороший конь?
— Хорош, товарищ командир. Не ржет.
Спросили еще:
— Где тут живут полицаи?
Слушал, волновался и все думал: «Что это? Может быть, фронт?». И отвечал: «Нет, не может».
Перед окнами мелькнула фигура в тулупчике. Леня! В Колодистом он слышал, что на Вильховой красные. Я отправился на ту сторону.
Хотелось идти быстро и резко. Ноги словно стали легче. Сдержался. Виду подать было нельзя. В хате Луки совали чарку. Поздравляли Очерешенко племянницу. Только под общий гул и обменивались. И опять вопрос: присоединяться?
Леонид{16} старухе:
— Это люди идейные. О своей жизни они не думают. Ведь иначе эта земля на сотни лет останется порабощенной.
Шел на Вильховую. Сдерживал порывистость его. Для маскировки сунул ему корзинку с бутылкой.
Пришел он и рассказал, что партизаны действительно были. Конница. Ярком пошли на юго-запад, к Дубине (дубовый лес). Будто дальше на Торшевку. Советовались.
Позже нам передали:
— Сидите на месте, сберегите себя.
Был Перс. Потирал руки.
— Сам наших видэл? Дэдушка видэл? Я вчера на празднике был. У нас землю делили на десятки. Музика был. Старишина, начальник — все в школе. Потом смотрю — нэт начальства. Говорят, четыре машины раненых немцев привезли. Так им.
* * *
Мария Кифоровна остановилась у плотника.
— Идите-ка, я вам всю правду скажу. Красные на Вильхове. Что, может, уж немцам конец?
Галя, разумная девушка пятнадцати лет: — Нехай коровушку берут, та в ниметчину не ловлять.
* * *
Постепенно выяснилось, что было в селе. Наехало человек пятьсот. Большинство зеленая молодежь. Много девчат, но есть и пожилые. Откуда они? Некоторые девчата говорили, что присоединились под Полтавой. Были многие из Орловской области. Почти все говорили, что прошли уже пятьсот километров. Кто говорил — прорвались через фронт. Кто — обросший местным населением десант. Многие из пленных. Будто распустили уже два лагеря. Какой-то пожилой говорил: «Нас трое в отряде. Кроме меня дочь и сын».
Внешне: кто в чем. Поверх кожушков, фуфаек мадьярское, немецкое, советское обмундирование, немецкие летние шинели. Обуты все хорошо. Сапоги, на многих валенки с галошами. Женщины в теплых платках. У одной даже оранжевый. В штанах защитных.
Много коней не имеют седел. Набивают мешки. Из постромок шлеи делают, стремена. (Правда, они режут бока). На некоторых седлом — цветная ряднина.
Один десятилетний хлопчик, увидев:
— Ой, мама, на конях! И сами какие!
Вооружение? Винтовки, автоматы. У некоторых шашки, пулеметы.
Приехали — по хатам. Вокруг каждой собрались люди. Бабы пришли, особенно те, у кого мужья или сыновья в армии:
— Своих побачили.
Нашли хлеба, горилки. В одной хате двое. Хозяйка волнуется. Они попросили яичницу.
— Сала нет. Можно, я вам сварю яичек?
— Сала? У меня где-то было!
Нашел в кармане кусок. Она нарезала половину.
— Остальное пусть вам будет.
— Режь все, дорогая! Мы живем сегодняшним днем. Будем живы — завтра найдем. Нет — значит, и не надо.
В другой хате просили что-нибудь поесть.
Хозяйка сказала, что нет ничего, кроме картошки.
— Плохо вы живете. Знаем, что плохо. Ничего, скоро будет лучше.
Были среди них в большинстве русские, но и украинцы, и узбеки, грузины, врач еврей...
В одну хату ввели двух раненых — девушку и парня. Устроили на печи. Обогрели. Высушили портянки, накормили. Снова обули и посадили на коней. Девушка была ранена в ногу.
Она рассказывала:
— У нас женщин много, и есть боевые. Награжденных много. Вот одна была отважная. Ее наградили. Сегодня убили, а на завтра сообщение пришло...
Интересовались:
— А кто ж наградил?
— Советское правительство. Вы думаете, что мы так. У нас все время связь есть — самолетами.
Спрашивали о фронте. Девушка усмехается:
— Вы думаете, мы б так смело шли, если б фронт далеко?
Они расспрашивали, какой староста, какие полицаи.
— Наша задача терроризировать тыл. Нам сейчас некогда старостой заниматься. Вот если б полицая нашли — цокнули б одного для острастки.
В хату полицая Ивахсона вошел один. Говорят, он раньше был как пленный в нашем селе и Ивахсон его бил.
— Где полицай?
— А на що вин?
— Должок надо бы заплатить.
Забрал только сапоги.
Петрик — заместитель старосты — вышел во двор. С другой стороны улицы его окликнул всадник:
— Иди сюда. Быстро!
Дал ему коня. Приказал не отставать. Когда уезжал, отпустил. Только сменял шапку на свою фуражку:
— Ты дома сидишь — и с фуражкой можно. Шапка мне нужнее.
О бое рассказывали такое, тоже девушка:
— Наша ошибка была, что мы все соединились. Там наших много легло. Может, и не вырвались бы, да был у нас командир. Приказал ползком к немецким орудиям. Ползли, колени ободрали (показала ссадины): земля была мерзлой. Отбили орудия — и по немцам. Так и прорвались. А вот командира убили.
Жаловались, что были окружены и не смогли дать сигналов посадки. Самолет кружил, кружил — ушел.
— Теперь, может быть, нас считают убитыми. Но у нас радисты есть. Постараемся установить связь.
На вопрос, куда идут, большинство отвечало коротко:
— На Запад.
Другие подробнее:
— Нам бы только пробиться в Черный лес. Там наших много. Нас там ожидают.
* * *
Были недолго. Двинулись к Дубине — на запад. Сзади конницы шли две подводы с ранеными да одна тачанка.
Некоторые говорили, что весь их обоз остался в Галочьем. О количестве их, естественно, рассказывали разное. От тысячи до сорока двух тысяч.
В селе, в центральном колхозе, взяли сорок восемь коней. О них печалился голова:
— Самых лучших! Я их никуда на работу не пускал. Для весны кормил.
Оставили восемнадцать своих. Забрали сто новых постромок, много мешков из коморы.
Посрывали плакаты. Вот примерно все. Но моральный эффект огромный. Все взволновались.
В тот же день всадники примерно около полудня появились в Колодистом лесу. Забрали там коней. Взяли лесников и лесничего как проводников: «Вы отвечаете за наше продвижение до Погореловского леса. Ведите глухими дорогами». Их видела Марусина сестра, когда везла дрова.
После по селу болтали:
— Столько их ехало, что Ганна говорила-говорила «здравствуйте», язык заболел.
Волнение скоро охватило Колодистое. С утра приказывали сводить коров. Когда возле полудня привели к управе, староста выскочил:
— Куда вы? Куда? Назад ведите.
К молотилке явился с вилами полицай Плеховский. Впервые его видели работающим. Люди, не стесняясь, сыпали хлеб в мешки — сколько могли довезти, тащили домой. Приехало к машине два всадника. Спрашивали, нет ли барона.
Трое поехало к заводу. Полицай мгновенно на коня — марш в Рыжевку.
Еще во вторник изредка были слышны пулеметы. Потом и их не стало. Дул все время норд-ост. Старая сокрушалась:
— Бидни, бидни. Такий холод, а воны в лесах. И горячего не зъишь. Одного убьють, другого убьють, третий сам заслабие. Так и разгубляться...
Все идет «нормально». Весна. Вчера садили картошку. Уже давно появились бабочки-крапивницы; давно, около первого апреля, пролетели на восток журавли. Уже цветет лещина и по долинам гусячья цибулька. Пчелы несут обноску. Вчера видел пару аистов на болоте. На полях пашут, сеют. В «Уманском голосе» лозунг: «Хотите мира — засейте поля».
Сводки сообщают о затишье. Последние дни редко-редко пролетит самолет. По этому случаю начали болтать о мире. Местный бухгалтер сообщает:
— Говорят, мир будет. В Латвии заседает комиссия от всех держав. Говорят, Советскому Союзу оставляют всю территорию, что была до тридцать девятого года.
Наш старик настроен скептически:
— Какой мир? Разве красные захотят? Хотя, когда с Финляндией заключили, тоже не верили.
Правда, другие шепчут:
— Через три недели фронта уже не будет, везде начнется партизанская война.
О партизанах время от времени доходят еще отголоски, подробности новые. Рассказывают, например, эпизод был в Станиславщине (около Галочьего леса).
Когда подъезжали первые машины немцев, в этом сельце было два партизана. Они подпустили машины близко и пулеметной очередью выкосили всех, по одним данным на одной, по другим — на двух машинах. Воспользовались замешательством. На коней. Ускакали.
