Используя естественные укрытия, лейтенант стал осторожно огибать подкову. За ним неотступно, готовые в любой момент открыть ответный огонь, следовали подчиненные. Что там за поворотом? Какой очередной «сюрприз» подготовили душманы? Сколько матерей, отцов, жен, сестер и братьев едва ли не в каждом кишлаке Афганистана с болью и гневом, с ненавистью и возмущением произносят это слово «душман».
Шаг за очередной выступ, и перед глазами лейтенанта встал заброшенный кишлак. Он начинался буквально в двухстах метрах. Видно было, что в нем никто не живет. Остались стены глинобитных домов, полуразрушенные дувалы — пристанище змей и пауков. Все утопало в цветущих гранатовых деревьях. Казалось, выйдут сейчас дехкане и начнут праздновать навруз — наступление весны. Это очень древний праздник, похожий на русскую масленицу. Но нет, знал Демаков, не выйдут. И не пойдет впереди праздничной толпы мулла, окуривая дымом трав пищу, выпрашивая у правоверных дань в пользу мечети.
Тех двух, за кем спешили, нигде не было видно. Словно растворились. И это еще сильнее озадачило Демакова. В какой из домов они спрятались и теперь ведут наблюдение? Если здесь бандиты, то сколько их? Надо обязательно найти, ведь совсем скоро проследует колонна. Александр только теперь по-настоящему и оценил, какое здесь удобное место для засады.
Кишлак возвышался над дорогой. Перед его верхними строениями она лежала как на ладони. Как ни смотрел лейтенант, ничего подозрительного не заметил и дал команду: «Вперед!» Группа вышла из-за укрытия и, рассредоточившись, направилась к кишлаку. На пути встретился арык. Он тянулся, словно окопная линия. Метрах в ста за ним стояла невысокая стена дувала. Может, за ней спрятались душманские лазутчики?
Справа чуть впереди шли Ягофаров и Варнавскии. Сержанты Аллядинов и Ниякин с рядовыми Жаданом и Антоняном сдвинулись влево. Рядом напряженно дышал Валиев. И до того каждый собранный, настороженный, теперь они стали похожи на взведенную пружину: тронь — в одно мгновение распрямится.
Исход боя, известно, определяется многими факторами. Одним из главнейших всегда остается подготовка людей, в том числе морально-психологическая. А она во многом зависит от него, ротного политработника. От веса его слова, от того, как будет действовать он сам. В трудных ситуациях по воздействию на людей ничто не сравнится с личным примером командира, старшего. Жизнь учит: слова имеют силу лишь тогда, когда за ними следуют соответствующие поступки. Демаков был из тех людей, которые никогда не подводят.
За арыком простиралось ровное место — здесь дехкане, должно быть, сажали овощи. Сейчас же все поросло травами, названий которых Александр еще не знал. «Если ударят из-за ближнего дувала — перестреляют, как куропаток», — мелькнула тревожная мысль. И приказал дальше передвигаться перебежками.
— У дувала всем залечь, — бросил он коротко по цепи.
Ему показалось, что за садом, в створе между глинобитными стенами, от чего-то отразился луч солнца.
— Ложись! — крикнул лейтенант, с разбега упав под гранатовое дерево.
Все разом залегли. И тут прозвучали выстрелы. Пули брызнули совсем рядом, срезав на деревьях ветки. Из стены дувала полетела желтая пыль. Вскоре уже стреляли и справа, и слева. Огонь был таким плотным, что головы не поднять.
Группа ответила короткими очередями, выискивая цели. Оглядевшись, Демаков увидел, что душманы засели не в домах и не за дувалами, как он вначале полагал, а в окопах. По треску очередей трудно было определить, сколько их там. Ясно одно: много, а вырытые окопы свидетельствовали о том, что бандиты заранее готовили засаду. Они расположились очень выгодно, и если допустить, что им удастся повести прицельный огонь по колонне, урон может быть очень большой. Дома и деревья сейчас служили для группы укрытием, но дорога лежала в стороне от них и сверху хорошо просматривалась.
Александр связался с командованием по рации, доложил обстановку. О помощи не просил, знал, что к нему сразу же поспешат на выручку. Осознавал он и другое: такую многочисленную банду будет нелегко сдержать. После огневого налета «духи» обязательно попытаются захватить или уничтожить группу.
И бандиты пошли. Сквозь деревья Демаков видел, как они, где перебежками, а где ползком начали охватывать их полукругом. Меткими очередями группа сдерживала наседавших. Но огонь из окопов становился все прицельнее. Пуля обожгла плечо лейтенанта. В создавшемся положении хоть какие-то шансы обещало лишь одно решение — отступать к арыку. А это означало — проскочить несколько десятков метров по открытому пространству. Душманы мгновенно воспользуются возможностью и ударят в спины. Или устремятся за ними, чтобы попытаться захватить в плен: душманы хорошо видели малочисленность группы. Значит, кто-то должен прикрыть отход.
Несколько душманов выскочили из укрытия и бросились вперед. Огнем их заставили залечь. После этого бандиты, видимо, понимая, что атакой в лоб советских воинов не взять, стали наседать с флангов. Образовалась своеобразная подкова, похожая на ту, дорожную, огибавшую неприступную скалу. Обстреливать с флангов, правда, было трудно: мешали стены дувалов. Но, с другой стороны, стены позволяли душманам скрытно сближаться с группой. Демаков осознавал, что через несколько минут отступать к арыку будет поздно. Пока же по тем, кто будет отползать к арыку, огонь поведут только сверху — бандитам мешали деревья, и это обнадеживало. Кто-то один должен пожертвовать собой, спасая всех.
— Вот что, — лейтенант повернул голову к лежавшему рядом Валиеву и увидел его глаза — тревожные, но не ошалелые от страха. — Слушайте приказ!
До ущелья, раскрашенного на карте в красный цвет, оставалось не более пяти километров, когда радист доложил начальнику охранения:
— Товарищ капитан, «Стрела» приказывает остановить движение.
Капитан Хабаров передал команду подполковнику Кадрасову. Колонна, сжавшись, замерла. Выстрелов нигде не было слышно и это сильно удивляло водителей: после привала прошло совсем немного времени.
— Ноль третий, в чем дело? — обеспокоенно спрашивал старший колонны капитана Хабарова.
— В ущелье идет бой, — сообщил тот, связавшись со «Стрелой» — диспетчерским пунктом, руководившим движением на этом участке дороги. — Нам приказано приготовиться для отражения душманов.
Воины охранения, водители, залегшие за скатами машин, взяли под прицел наиболее подозрительные участки местности. Ждали бандитского налета. Ждали сейчас, ждали и раньше. Потому что воронки от разрывов мин и фугасов встречались им на каждом километре дороги, остовы сожженных автомашин у обочины ежеминутно напоминали о том, что идет жестокая «дорожная война» и надо быть начеку. Солдаты лежали с серьезными, строгими лицами. Их долг встретить бандитов огнем, отразить налет. А потом, не увеличивая скорость, не комкая интервалы, проводить КамАЗы под душманскими очередями — будь ты хоть ранен или на дымящихся ободах. Они должны провести машины так, чтобы не закупорить дорогу, не подставить душманам длинный хвост «наливников».
Кругом, куда ни кинь взгляд, величественная природа. Но у солдат глаза, слух воспринимает ее иначе, чем, скажем, в Карпатах. Зубчатая вершина скалы, горы над дорогой — нет ли там бандитов, не замелькают ли там в любую минуту частые-частые вспышки выстрелов?
Проходит минута, другая, третья... Время превращается в длинную красную ленту, как дорога в горах. Зной опьяняет, солнце нагибается так близко — оно обнимает головы парней.
Капитан Хабаров, худой, подвижный, с осипшим от постоянных команд и радиоразговоров голосом, с тоненькими усиками, в которые набилась седая горная пыль, с покрасневшими глазами, не находил себе места. Где-то рядом душманы напали на группу товарищей, а он ничем не может им помочь. Колонну ни в коем случае оставлять нельзя. А там, впереди, наверное, очень не хватает его храбрых ребят. «Заговорили» бы зенитные установки... Но остается только ждать и ждать...
Время растягивается в томительные минуты. «Стрела» молчит.
— Как бы не пришлось здесь ночевать, — услышал Виктор в наушниках голос подполковника Кадрасова.
— Все может быть…
И тут команда:
— «Ракета», я — «Стрела». Продолжайте движение. Капитан посмотрел на часы. С момента остановки прошло полчаса. А ему казалось — целая вечность.
МУЛЛА ПРОКЛИНАЕТ... АЛЛАХА
Муллу передернуло, когда он услышал: «Шурави!» Хорошо задуманная и подготовленная операция летела шакалу под хвост. Зло ударил каблуком по грязной физиономии одного из лазутчиков, раскровянив ее. «Убирайтесь...» — прошипел Ахмад. Те поспешили удалиться. «Натяну я ваши поганые шкуры...» — наливаясь кровью, забормотал главарь банды. Но тут же взял себя в руки: нельзя поддаваться гневу в такие минуты. Он все же надеялся, что шурави обследуют нижние дувалы, дома, а вверх, к окопам, подниматься не станут.
