Тут, бросив взгляд в сторону калитки, Вадим обратил внимание на листик бумаги, что висел на заборе…
— Что там, Михалыч?.. — к Вадиму, как пораженному столбняком, подошли казаки.
«Дорогие дяденьки казаки! Вам сейчас тяжело. Я очень хочу помочь вам, но я еще маленький. Защитите нас. Желаю вам счастья и мира. Спасибо Вам! Саша Вьюшков. 7 лет».
И словно бросая вызов силам, развязавшим братоубийственную войну, хлопчик сопроводил свое «открытое письмо», написанное неровным рядом печатных букв, ярким фломастерным рисунком, где были взрывы, летящие самолеты, и горящие танки со… свастикой на башнях (!), а сверху — лучистое желтое солнце и голубое небо, через которое красными буквами выделялись слова: «Мы за мир!»
Стоя с комом в горле, Вадим вдруг подумал, что как когда-то в Отечественную — наших дедов, эти незамысловатые, идущие от чистого детского сердца слова, что приходили в письмах на передовую, согревают своим теплом и придают сил тем, кто и сегодня встал на защиту Русской земли…
— Это тебе, Сашко, спасибо…, - сказал кто-то из рядом стоящих казаков.
* * *
Тепло попрощавшись со своим провожатым, — Степан не смог сдержать предательски навернувшихся слез — казаки всей группой вошли во двор.
* * *
Штаб ЧКВ был, словно растревоженный улей…
Одного взгляда на этот просторный двор хватило, чтоб сразу вырвались из памяти и встали перед глазами до сердечного всплеска такие знакомые кадры из любимых с детства фильмов о той войне — с немецкими фашистами. Такой же показывали жизнь и обстановку в боевом партизанском лагере или в ближней прифронтовой полосе в преддверии подготовки к скорому наступлению… Все это, пусть в очень сжатом, но так колоритно сконцентрированном на одной площадке виде, даже несколько смутило и «придавило» иркутян — будто попали в те далекие года! — в тот момент они почувствовали себя такими «зелеными салагами»…
…Снуют с озабоченными лицами вооруженные люди, некоторые из них в бинтах, хлопают двери штаба, то и дело подъезжают-отъезжают автомашины. У входа в штаб стоял дежурный с автоматом наперевес…
* * *
Во дворе, накрытая маскировочной сетью, стоит зенитная установка ЗУ-23-2. И она здесь не случайно. Одной из шокирующих новостей, которую казаки вилимской группы уже услышали по дороге в штаб, была та, что вчера в шестом часу вечера власти Кишинёва впервые применили «молчавшие» до этого современные МИГ-29…
…Когда появились «родные» МИГи, никому и в голову сразу не пришло, зачем они прилетели. МИГи-то — наши, советские, с красными звездами! Даже когда от них отделились черные точки. Даже… Страшные взрывы потрясли опоры моста, и, через секунду, будто срезанные ножом, около десятка бетонных столбов, державшие троллейбусные провода, рухнули на асфальт. Взрывной волной развернуло и опрокинуло «КамАЗ», гвардейцев погребло под баррикадой. Мертвые скрепили собой опоры моста. Мост устоял. Бомбовый удар пришелся и по жилым районам города Бендеры, расположенным в непосредственной близости от складов ракет и горючего ракетной бригады 14-й российской армии, стоящей в Суворовской крепости. В следующий момент эта пара МИГов обрушила свою смертоносную начинку на село Парканы, расположенное на левом берегу Днестра, напротив Бендер. Три бомбы упали на подворья домов по улице Ленина… Одна бомба, по самый стабилизатор, воткнувшись в землю около порога дома, не взорвалась. Две другие, сметя надворные постройки и серьезно повредив несколько домов, образовали воронки диаметром около 15 метров и глубиной до трех метров, моментально заполнившиеся грунтовыми водами. «И стали люди мертвыми рыбами в мертвом озере»…
Эти самолеты были подняты в воздух с военного аэродрома «Маркулешты», расположенного чуть севернее молдовской столицы. Там же дислоцировались еще 28 современных крылатых машин, не противясь воле Бори Ельцина, любезно переданных маршалом авиации Евгением Шапошниковым Молдове, — а ведь в Приднестровье уже шли бои…
* * *
В тени, раскинувших свои ветви деревьев, плотной кучкой, лежа на земле, спало несколько казаков. По виду их «камуфляжей» и маскировочных «комбезов» — потертых, местами подранных, пыльных, в грязных и бурых пятнах было понятно, что они не один день пробыли в бою, только недавно вышли из того ада, что зовется Бендерами… Даже умыться, видимо не было сил — усталость скосила их…
… Весь двор утопал в аромате чего-то вкусненького… — аж под ложечкой засосало! На импровизированной кухне — сложенной из кирпичей и слегка обмазанной глиной длинной печи — женщины готовили пищу… Тут же наскоро сколоченный из досок стол, за которым на лавках, сняв «камуфляжи», сидели несколько казаков, судя по стуку ложек — голодных и смертельно уставших. Казалось, еще секунда-другая, и они тут же уснут, не успев встать из-за стола… Это ведь, как известно, только у немцев — «война войной, а обед — по расписанию»…
…Одна чернявая дивчина бережно перевязала руку бойцу, а там под навесом женщина стирала в детской ванночке обмундирование, сразу развешивая его на забор под палящее солнце, тут же другая поливала из ковша воду на спину умывающемуся казаку…
«Ах, милые вы наши, дорогие подруги!.. Чтоб без вас делали?» — подумал Михайлов, глядя на них.
Во дворе стоял радиоприемник. Приднестровское радио передавало объявления гражданам республики, новости, указы президента ПМР, постановления правительства… В связи с широкомасштабной агрессией Республики Молдова, Верховный Совет Приднестровской Молдавской Республики сегодня принял решение, что более ни о какой автономии или федеративности не может быть и речи — только независимая и суверенная республика! Последние оперативные сводки, как передаваемые в те далекие годы: «От Советского информбюро. В последний час…», ничего утешительного не доносили… Дубоссары, Кашница, Дороцкое, Кочиеры, Кицканы, Бендеры… — в огне все левобережье!
В перерывах между сводками из радиоприемника и репродукторов на улицах города шли, трогающие душу и сердце, полные правды и трагизма песни Игоря Талькова, Виктора Цоя, «Голубых беретов», Жанны Бичевской. И вдруг:
«… Нас оставалось только трое
Из восемнадцати солдат»…
На все то, что услышали и увидели за последние часы, еще в душу легли и слова этой песни — мороз по коже!..
Сознание Вадима будто выкрикнуло, бросая его в реальность: «Все очнись! Ты на войне! И не на той — киношной!.. Эта война — настоящая!»
* * *
— Ну что, отпускники-туристы…, - улыбнувшись глазами, обратился к группе Вадим, — Мы на месте… Подождите пока нас здесь, — кивнул на лавочку у стены штаба. — Борис, пойдем…
Казаки, поставив свои сумки и как-то смущенно оглядывая двор, рядком сели на лавку. Михайлов с Будуновым предъявили искренне удивившемуся дежурному свои удостоверения Иркутского казачьего войска, спросили: здесь ли атаман или к кому им обратиться.
Не прошло и минуты, как начальник штаба ЧКВ, с покрасневшими и ввалившимися, видно, от накопившейся усталости и хронического недосыпания, глазами, просмотрел поданные ему бумаги и документы. Вскрыв конверт, пробежал взглядом по строчкам письма, адресованного атаману ЧКВ Виталию Бондарчуку от атамана ИКВ, молча встал, вышел из-за стола и поочередно крепко обнял Вадима и Бориса, по православному троекратно поцеловал каждого.
— Спасибо, братушки! Ваш батька может гордиться своими орлами!.. Ваши земляки — настоящие герои! Каждый за десятерых дрался! В Бендерах, если бы не они!.. — начштаба перевел дух и, взяв письмо, сказал: — Пойдемте к атаману. Батька тоже был вместе со всеми в той атаке на мост, когда рвали блокаду Бендер. Он видел, как воюют иркутяне…
— Разрешите, господин полковник? — начштаба открыл дверь. Бондарчук находился не один, и было видно, что он очень занят, но, все же, извинившись перед людьми, одетыми в защитные «афганки» без знаков различия, кивнул головой.
— К нам, батька, еще восемь иркутян прибыли! — с гордостью сказал начальник штаба, заходя в кабинет, и жестом пригласил Бориса и Вадима пройти вперед…
Не без радости в глазах атаман прочитал письмо и, несмотря на занятость, минут пять все же уделил прибывшим казакам. Находившиеся у него люди в «хаки», в которых угадывались профессионалы-военные, с неподдельным интересом слушали, поглядывая на вошедших.
— Меринову я сегодня же позвоню, — сказал Бондарчук и, уже обращаясь к начальнику штаба: — Найти Бульбациева. Он сейчас в Тирасполе, только сегодня вышел из Бендер, недавно был у меня…, - и, подняв на казаков хмурый взгляд, добавил: — … С плохой вестью. Знайте, господа — Иркутское войско потеряло еще одного казака…
Тяжким грузом повисло на сердце известие о том, что вчера в Бендерах погиб Олег Халтурин. Вместе с казаком — тираспольчанином Сергеем Корабельниковым, многим известным как «Огонек», прозванным так за огенно-рыжую шевелюру, отчаянный и неугомонных характер, он ушел в разведку. На окраине города они попали в хитро устроенную засаду. ОПОНовцы хотели взять их живьем, шквальным огнем не давали подойти рвавшимся к ним на помощь казакам и гвардейцам. Поняв, что окруженные казаки сдаваться не собираются, их позицию расстреляли из гранатометов… Так вместе они там и лежат. Вытащить их тела — были попытки, еще троих ранило! — пока нет никакой возможности…
