Незнакомец прервал ее:
— Не я, а ты будешь давать объяснения товарищам… Полагаю, ты хорошо понимаешь, о чем идет речь… Если ты будешь продолжать дружить с этим жандармом, мы перестанем тебе доверять…
Слановский не слышал ответа Лиляны. Только сейчас он понял, что речь идет о нем, что это его назвали жандармом. «Но кто этот незнакомец, этот таинственный соперник, который знает все потайные места ее двора и дома и кого она в этот вечер ждала, возможно, с нетерпением?»
Лиляна добавила спокойно и четко:
— Слушай, Данчо, мне кажется, что ты зашел слишком, далеко. Только ты один продолжаешь наговаривать на этого человека, и абсолютно необоснованно.
Слановский не мог уловить конца мысли, но был потрясен открытием. Данчо Данев — вот кто был его неизвестный соперник. Полиция и жандармы его ищут всюду, где только можно, а он…
Снова наступило молчание. Слановский подумал, что они в любой миг могут выйти. На цыпочках он отдалился от стены, вышел на улицу и поспешно направился к школе, как будто его кто-то преследовал.
В голове хаотически переплелись обида, тоска, страх и какая-то неопределенная радость.
* * *
На следующее утро, около десяти часов, Слановский легко открыл деревянную дверь. Лиляна увидела его из окна и, пока он поднимался по лестнице, успела подойти к входной двери.
— Что случилось? — тревожно спросила она, смущенная и напуганная его измученным лицом.
— Ничего особенного, — виновато, несколько натянуто улыбнулся он.
Она пропустила его вперед.
— Нежданный и незваный гость, — заметил он, входя в дом. — Извини за беспокойство, но другого выхода не было.
Они вошли в комнату. Лиляна стала прибирать, хотя там и так всюду было уютно и чисто.
— Ждал тебя вчера вечером. Ты не вышла, — робко начал он.
— Была занята. Не успела. — Она покраснела и опустила ресницы.
Руки его еще больше задрожали от слабости и волнения. Он подумал: «Не умеет лгать, быстро выдает себя». И сказал:
— Я пришел к тебе с вестью, от которой будет зависеть твоя и моя судьба.
— Да что случилось? — испуганно спросила она.
— Сейчас объясню. Ты не вышла вчера вечером, и поэтому… — Он вдруг замолчал.
— Что? Ты второй раз говоришь о том, что я вчера вечером не вышла.
— Это сейчас не самое главное.
— А что же? — Она смотрела на него испытующе.
Слановский быстро, на одном дыхании, рассказал ей, какую задачу возложил на него Игнатов. Она слушала его внимательно и сосредоточенно. Лицо ее то бледнело, то слегка краснело. Она лихорадочно рассуждала и одновременно искала ответа на вопрос: откуда Игнатов знает, что Чугун собирается посетить Лозен? Может, это только случайное предположение, которое очень близко к истине?
— Но если у них точные сведения, тогда от кого они их получили? — спросила она.
Слановский раздраженно прервал ее:
— Ты знаешь, что мы с тобой об этом разговора не вели.
— Разве я тебя упрекаю? Боже мой, — тяжело вздохнула она, — неужели ты не понимаешь?..
— Я ведь тебе объяснил, как все получилось…
— Но ты должен был отказаться, нельзя было браться за это дело!
— Я подумал, что так было бы хуже для нас обоих.
— А теперь?
— Я ему доложу, что ты отказываешься, что ты очень удивлена…
— Думаешь, они поверят и оставят тебя в покое? — с иронией спросила она.
— Сообщи своим, что Игнатову известно о предстоящем посещении Чугуна, а я как-нибудь выкручусь.
— Как?
— Пока есть только одна возможность — тянуть время и запутывать игру, понимаешь?
— Нет, не понимаю.
— Вот, гляди. — Он непослушными руками достал из кармана пакетик. — Эти патроны с пустыми гильзами. Понимаешь, они специально высыпали из них порох.
— Ну и что?
— Скажу ему, что нарочно не дал их тебе. Показалось, мол, подозрительным, что пакет очень легкий. Проверил — гильзы пустые. Это даст нам обоим возможность оттянуть на некоторое время развязку. В крайнем случае убежим в горы. Со мной пойдут еще несколько солдат. Возьмем с собой и оружие. Ты должна нам помочь… Мы ведь с Данчо Даневым одноклассники, друзья. Но пути наши разошлись. — И он невольно покраснел. — Так я могу на тебя рассчитывать?
Она молча вздохнула и тоже покраснела. Наступила короткая пауза.
— Милая, — приблизился он к ней и взял ее за руку, — мы ведь дали друг другу слово…
— Ничего не скрывать друг от друга, да?
— Да.
— Тогда как же? — Она опустила голову, но он заметил, что ее глаза слегка увлажнились.
— Это было ниже моего достоинства, у меня не было намерения…
— Ты подслушивал? — спросила она почти шепотом.
— Пойми, — он взял ее за руку, — ради тебя я готов на любой риск.
— И именно ради меня не надо было впутываться в эту историю. Ох, — вздохнула она, — ты был так наивен! Отдаешь ли ты себе отчет, в какую опасную и рискованную игру ввязываешься?
— Теперь уже поздно задавать мне этот вопрос. Гораздо важнее обдумать, как поступать в дальнейшем. Со вчерашнего дня я по крайней мере тысячу раз упрекал себя за это, только что пользы? Я твердо решил защищаться, играть до тех пор, пока смогу, а потом… Но ты все же сообщи, если имеешь такую возможность, что они ждут Чугуна. Вечером выходи на прогулку, опять подумаем…
Он торопливо ушел, испытывая некоторое облегчение. Как только он вышел на площадь и заметил перед входом в школу Игнатова и какого-то солдата, он понял, что ему не миновать встречи с Игнатовым, а тот наверняка уже знает, откуда он возвращается. Когда Кирчо подошел поближе, Геца отдал ему честь и юркнул во двор школы. Игнатов покровительственно улыбнулся.
— Ну как дела, — заговорщически подмигнул он, — закрутилась машина?
Мысль Слановского работала лихорадочно. Он как будто только сейчас начал освобождаться от состояния колебания и нерешительности. Выжидающий взгляд Игнатова давил на него и сковывал мысль. Но Слановский ответил спокойным и уверенным голосом:
— Начинаю, но пока все еще в фазе разведки и подготовки.
— Ты передал ей патроны? Она взяла их?
— Нет.
— Отказалась?
— Нет, я их ей вообще не давал.
— Почему?
— Да потому, что это несерьезная игра, — ответил Слановский и замолчал.
— Да говори же, черт тебя возьми, в чем дело! — разозлился Игнатов.
— Вчера я полюбопытствовал… Мне показалось, что патрончики слишком легкие. Вытащил пульку, смотрю — а гильза-то пустая.
— Ну и что?
— Да ничего, вы что же, хотите провалить меня с самого начала?
Игнатов покраснел, но тут же овладел собой.
— Слановский, ты думаешь, что мы такие идиоты — будем партизан снабжать настоящими, годными для применения патронами?
— Здесь риск неизбежен, если мы хотим получить хоть какой-нибудь положительный результат. Нельзя их недооценивать, не такие уж они глупые и наивные люди.
— Скажи, какой пункт нашего плана ты уже успел выполнить? Ты сказал ей, что собираешься сбежать из роты?
— С этого я и начал.
— А она?
— Была очень удивлена.
— Она обещала связать тебя с партизанами?
— Она отрицает свою связь с ними.
— И ты ей веришь?
— Нет. Буду проверять.
— Так и надо. — Игнатов покровительственно похлопал его по плечу. — Насчет патронов мы подумаем, но ты смотри обязательно узнай, когда этот разбойник Чугун спустится с гор. Схватим его, тогда увидишь, что будет. — Он угрожающе вскинул голову. — Разрешаю тебе ходить к ней, когда сочтешь нужным. Но, повторяю, будь с ней осторожен.
Поручик Игнатов прикрыл окно канцелярии роты. Его злил громкий говор солдат во дворе школы. Обычно перед ужином они устраивали себе кратковременные развлечения. Сейчас, например, с увлечением играли в «жучка». Слановский пришивал подворотничок к своему кителю. Игнатов, довольный и оживленный, стоя перед письменным столом, давал ему указания.
— Если она возьмет пакет с настоящими патронами, крепко бери ее за горло. Настаивай, чтобы она тебя лично связана с Чугуном, понимаешь?
Не отрывая глаз от иголки с ниткой, Слановский ответил:
— Господин поручик, сделаю все, что в моих силах.
— Слановский, я не сомневаюсь в тебе, но, извини меня, мне кажется, ты несколько медленно разворачиваешься.
— Стараюсь, господин поручик.
— Ну а как тебе кажется, попалась она на нашу удочку?
— Пока она все еще очень осторожна.
— А может, она догадывается?
— Этого я и боюсь больше всего. Согласитесь, господин поручик, мы сами не должны подвергать сомнениям свои же лучшие намерения.
— Ясно, Слановский! Очень рад, что ты так серьезно относишься к порученному делу. Авось сегодня вечером обрадуешь меня. Если будет что-нибудь интересное, дай знать, я буду в корчме.
