подствольником. — У них ленты из красного скотча на рукавах и на касках.
— А, так это же батальон "Азов" — те самые отмороженные нацисты, которые выбили наших из Мариуполя! — обрадовался неожиданной встрече Артем. — Тогда слушай, как поступим, вы же там все разведали…
* * *
— Женька, давай вперед на малых оборотах, — приказал Чернов, разворачивая командирский прибор наблюдения. — Наводчик, триста метров, блокпост. Осколочным — огонь!
— Есть!
Приземистый танк Т-72Б, выдвинувшись из-за поворота улицы чуть вперед, жахнул по блокпосту — практически в упор, 125-миллиметровым снарядом. Дымно-огненный фонтан взрыва смел к чертовой матери и расчет автоматического станкового гранатомета, и пулеметчика. Ошметки тел ляпнули красным по стене ближайшего дома.
— Наводчик, вправо "на десять часов" пятиэтажка. По метке трассеров — осколочным огонь! — скомандовал Артем.
— Понял! — Гришка нажал электроспуск пушки на "Чебурашке" джойстика системы наведения оружия.
Следующий снаряд влупил по чердаку хрущевки, превратив в кровавый дым еще одного пулеметчика, а заодно — и снайпера. Танк вылетел на перекресток, стреляя из спаренного пулемета по оставшимся в живых нацистам батальона "Азов".
Навстречу танку устремились дымные струи реактивных гранат, но предупрежденный командиром мехвод развернул Т-72Б лбом к угрозе. Танк содрогнулся от сдвоенного удара, как боксер-тяжеловес на ринге. Динамическая защита контрвзрывами отбросила реактивные гранаты и рассеяла смертоносные кумулятивные струи.
Чернов засек дальше по улице обшитый стальными листами КамАЗ. Он даже разглядел белую эмблему с "волчьим крюком" — нацистским символом на грубо сваренной броне. Из кузова, через прицел командира, казалось, прямо в лицо донецкому танкисту ударил 14,5-миллиметровый пулемет Владимирова на самодельной турели. Но мощные пули, пробивающие бронетранспортер навылет, не могли ничем навредить бронированной шкуре стального зверя родом с Урала.
— Дистанция 200, прямо. "Осколком" — огонь! — прохрипел сорванным гордом в тангенту рации Чернов.
— Выстрел!!! — И двадцатичетырехкилограммовый снаряд врезался в кустарно сделанный броневик.
Огненная вспышка взрыва разорвала КамАЗ украинских фашистов "Азова" пополам.
Дальше так и работали: пехотное прикрытие выдвигалось на разведку, обозначало трассирующими очередями наиболее опасные места, по которым бил танк. А при попытках "бандерлогов" обстрелять Т-72Б из гранатометов или установок противотанковых ракет, "спартанцы" весьма чувствительно огрызались автоматным и пулеметным огнем, закидывали противника ВОГами из подствольных гранатометов.
Вообще подствольники в уличном бою стали настоящей "карманной артиллерией" наряду с обычными ручными гранатами, АГСами и "Мухами". Только из "Мухи" гранату навесом не забросишь, а вот из подствольника — пожалуйста!
Танк ревет на всю улицу мощным дизелем, приплюснутая широкая башня в "кубиках" динамической защиты ворочается с жужжанием из стороны в сторону. Изредка трещит короткими очередями спаренный с пушкой пулемет. Для 125-миллиметрового орудия целей пока нет, но командир и наводчик настороже: мало ли, вдруг вывернет какая-нибудь бронированная хреновина из-за угла… Бой в городе тем и опасен, что стрельба идет практически в упор и времени среагировать почти не остается.
"Спартанцам" танк придает уверенности, они сейчас "зачищают" дворы, закидывают разрозненные группки украинских националистов ВОГами из подствольников. Сухо хлопают взрывы, коротко бьют автоматы, трещат пулеметы.
Штурмовые группы республиканцев теперь продвигаются в обратном направлении — с востока к западной окраине Иловайска.
Артем из люка не высовывается и крупнокалиберный "Утес" не трогает — снайперы… По глупости под вражескую пулю подставляться не хочется. "Блин, хорошо на Т-64, там у командира дистанционно управляемая изнутри башни турель с "Утесом"", — подумал Чернов.
Целей для танка практически не осталось: бронетехнику "укропов" прожгли, а сами нацики и солдаты ВСУ изрядно подрастеряли боевой дух под натиском опытных бойцов "Спарты" и "Сомали".
* * *
К вечеру 19 августа в "карусели" автомата заряжания в танке Чернова осталась всего пара осколочно-фугасных снарядов и столько же кумулятивных. Да и патронов к пулемету Калашникова — только одна коробка. Чернов связался по рации со штабом ополчения в Иловайске и запросил отход на пополнение БК и горючего. Получив подтверждение, он скомандовал Женьке ворочать назад.
Когда стемнело, небо над городом озарили сполохи реактивных снарядов. "Грады" ополчения нанесли мощный удар по полевому лагерю украинских силовиков. Видимо, попали в пункт боепитания или в склад с "горючкой" — полыхнуло знатно, на полнеба!
Глава 7
У "ПСОВ АВАКОВА" ВЫРВАНЫ КЛЫКИ!
Когда украинская нацгвардия, Правый сектор, карательные нацбаты подходили к Иловайску, они рассчитывали на быструю и легкую победу. "Та нэ так сталося, як гадалося!" — гласит украинская народная пословица. Того народа, который не хотел войны с Донбассом. Того народа, который оказался одурманен националистической пропагандой. Того народа, который сами новые бандеровцы презрительно называли "гречкосеями"…
Собственной бронетехники у националистов не было, многие ехали на обычных грузовиках, автобусах "Богдан", которые, кстати, выпускает завод пятого президента Украины Петра Порошенко, на разных, украденных у гражданских людей, легковушках. Верхом "украинской инженерной мысли" стали всяческие "броньовыкы" кустарного производства. Джипы или грузовики обваривали стальными листами, ставили в кузов спаренную скорострельную пушку или крупнокалиберный пулемет, и "бабах-мобиль" готов. И вот на этом украинские оккупанты всерьез рассчитывали захватить город!
К тому же большинство карательных нацбатов, формально подчиняющихся нацгвардии МВД У крайны и его руководителю Авакову, редко насчитывали больше сотни-другой бойцов. Были и такие "батальоны", которые состояли из полусотни, а то и двух десятков вооруженных отморозков. Соответственно, что командование такими разрозненными подразделениями, что дисциплина среди личного состава находилась, говоря на простом и понятном языке, на уровне "ниже плинтуса".
Пока давили массой, перли нахрапом, оставаясь уверенными в своем "арийском" превосходстве перед "немытыми шахтерами" и "ватниками", мотивация украинских карателей оставалась высокой.
Но стоило только "немытым шахтерам" и "ватникам" жестко огрызнуться огнем из всех стволов и калибров, устоять твердо на занятых позициях, и гонор украинских карателей заметно "поплыл".
Теперь и "псы Авакова" узнали, что такое боль, кровь и безнадега. Увидели, как страшно столкнуться накоротке в лютой перестрелке с теми же спартанцами Моторолы или сомалийцами Гиви. Или же с другими подразделениями донецких ополченцев. "Укропы" уже не называли презрительными словечками тех, кто укладывал их штабелями перекрестным автоматным и пулеметным огнем, забрасывал подствольными гранатами или щелкал одного за другим из снайперской винтовки с хорошей оптикой.
* * *
Артем Чернов встретился с Кайзером и Атаманом на коротком привале вечером. Танки и другую технику в ночные бои командование донецкого ополчения не пускало: без панорамных прицелов и тепловизоров могучие боевые машины были, что слепые котята.
Перво-наперво экипажи вычистили пушки, загрузили снаряды и патроны к пулеметам, заправили танки топливом и маслом. Потом уже наскоро перекусили консервами из сухпайка. Пить хотелось постоянно, жара стояла немыслимая, а тем более — в танке.
— Ну что, погоняли нациков?! — Неугомонный Атаман в кубанке набекрень размахивал
