Тридцатисемилетний Григорий Наумов новичком в военном деле не был. Он 12 лет отслужил прапорщиком в российской армии и отнюдь не на складе отирался, тренировал будущих сержантов в учебном центре.
Пять лет назад Григорий не стал возобновлять контракт и перебрался с семьей из Смоленска в Киев, хотел быть поближе к вечно больной матери. Он давно получил гражданство, работал охранником в крупном торговом центре на Крещатике. Мать умерла. Киев стал для него родным домом и был таковым до последнего времени.
– И что, пойдет? Как-то странно, согласись, Танюха. Он уйму лет служил в российской армии, а теперь отправится в украинскую и будет воевать против ополчения, которому, без всякого сомнения, симпатизирует Россия.
– Именно так ему и сказали, – со вздохом пояснила Татьяна. – Мол, если хочешь искупить свою вину за то, что позорно служил врагу, то добро пожаловать в ряды пушечного мяса. А если нет, то в тюрьме всегда найдется свободное место. Не знаю, Антоша, что делать. И Гриша мается. Тело вроде на месте, а душа неизвестно где.
– А где его тело-то? – опомнился Антон.
– Не знаю. – Татьяна пожала плечами. – Бухает, наверное, где-то. Вроде должен с работы прийти, но что-то не видно его.
– Опровергаю сообщения о своем раздвоении, – проворчал невысокий худощавый мужчина, втаскивая в кухню тяжелые пакеты. – Не пил, не гулял, зашел в магазин после работы. Какие-никакие, а гости намечаются. Почему входную дверь оставили открытой? – Мужчина бросил пакеты на пол, хлопнул об стол бутылкой водки и шагнул к Антону с протянутой рукой.
Григорий Наумов был нормальным мужиком, энергией не кипел, дома держался тихо, безропотно, никогда по-крупному не спорил с женой. Она частенько учиняла скандалы, а он всегда первым выступал за примирение, не забывая беззлобно над ней подтрунивать.
– Боже правый, действительно забыла! – Татьяна всплеснула руками и принялась выгружать из пакетов покупки: картошку, зелень, кочан капусты, палку колбасы, какие-то дешевые консервы.
– Дверь-то закрой. – Григорий улыбнулся. – Я ведь мог это сделать только взглядом?
Татьяна умчалась в прихожую. Когда она вернулась, Григорий уже вытащил из буфета тусклые рюмки и кромсал колбасу.
– Бросай вареники, Антон! – засуетилась Татьяна. – Сейчас нормальный стол сделаем. Праздник в доме – муж зарплату получил. Посидим, поговорим по-человечески.
– А поругаться?.. – осведомился Григорий и покосился на нее.
– Да иди ты!.. – отмахнулась Татьяна и схватилась за голову. – Боже мой, я сегодня такая грязная, ненакрашенная. Как же с вами сидеть-то буду?
– Не волнуйся, дорогая, – съязвил Григорий. – Естественная красота тебе очень к лицу.
Татьяна стала нервно критиковать его.
Он обнял ее, погладил по стянутым волосам, подмигнул Антону и заявил:
– Нормальная жена, только громкая очень. Ничего, когда-нибудь приедут саперы и обезвредят.
Шикарных разносолов в доме не нашлось, но обстановка была уютная, компанейская. Григорий разливал горилку, Татьяна при этом хищно поедала его глазами.
Сидели долго. За окном давно стемнело. В углу кухни приглушенно бубнил телевизор. Украинский канал живописал зверства ополченцев в Горловке, показывал разрушения в жилых кварталах, якобы снятые «скрытой камерой».
«Странные люди эти ополченцы, – с иронией подумал Антон. – Расстреливают собственные дома, убивают своих же соседей. Яркий пример пропаганды Геббельса. Ври как хочешь, и чем чудовищнее, тем лучше».
– Как вы тут живете-то? – поинтересовался Антон.
– Вот так и живем. – Григорий усмехнулся. – Ходим по супермаркетам со своими пакетами. Шучу. Но в каждой шутке… сам знаешь. Работы мало в последнее время, зарплату урезали. Подрабатывал грузчиком, устроился на четверть ставки охранником в офис. Не люблю, Антон, дома сидеть.
– Ты просто не умеешь это делать, – сказал капитан и осведомился: – Что решил с военкоматом?
– Господи, люди, не грузитесь вы моими проблемами. – Скулы Григория побелели, было видно, как их сводит судорога.
– Это не только твои проблемы! – всколыхнулась Татьяна. – Но и мои тоже! Убьют тебя, дурака, и что я буду делать?
– Спокойно, народ, – среагировал Антон. – Вот уеду я от вас, тогда и лайтесь. Проблема серьезная, Гриша. Но если ты считаешь, что враг у ворот, что независимость под угрозой, что каждый честный патриот должен пойти на фронт… тогда возразить нечего. Ты так думаешь, Григорий? Поддался на пропаганду?
– Не знаю, Антоша, – ответил Григорий и опустил голову. – Мы понимаем, что правды нет ни на той, ни на этой стороне. Все государства преследуют свои интересы, а нашему массовая гибель собственных солдат даже выгодна. В общем, не знаю.
– Может, уедешь куда-нибудь на время?
– Вот и я ему говорю! – вскинулась Татьяна.
– Да цыц же! – разозлился Григорий, схватился за бутылку, и в этот момент в дверь кто-то позвонил.
Вздрогнули все трое. Звонок был резкий – надо же додуматься такой поставить! Антон машинально потянулся к поясу и вдруг вспомнил, что кобуры там нет уже несколько дней.
– Мы кого-нибудь ждем? – спросил Григорий, тут же посмотрел на родственника и продолжил:
– Антоша, может, ты спрячешься куда-нибудь?
– Некуда, – с улыбкой ответил капитан. – Везде найдут, демоны. Ладно, народ, успокойтесь, это ко мне. – Он увидел реакцию родственников и быстро добавил: – Но не за мной. Я же говорил, Танюша.
На кухню вошел старший лейтенант спецназа Роман Воронец. Он был одет в какой-то странный джинсовый комбинезон, на лбу красовались очки-скорпионы. На плече спецназовца висела сумка вроде той, с которой ходят сантехники и работники интернет-компаний, только пошитая из приличной кожи. Роман Воронцов кардинально сменил свой имидж.
Антон облегченно вздохнул. Хоть кого-то, кроме него, язык довел до Киева.
– Здравствуйте! – Ромка учтиво поклонился взволнованно дышащей Татьяне.
С Григорием, открывшим ему дверь, он, видимо, уже поздоровался. Хозяйка держалась сдержанно, сухо кивнула.
– «Киевгаз»? – пошутил Антон.
– А что, нормальный прикид, – сказал Ромка. – Свободный покрой, глубокие карманы. Извиняюсь, люди добрые, что без приглашения. – Он еще раз учтиво кивнул успокоившейся Татьяне. – Но, возможно, вы были осведомлены о нашем прибытии. Разрешите развеять чувство неловкости. – С этими словами Ромка начал извлекать из подозрительной сумки дорогой портвейн, копчености, сыр, нарезку красной рыбы.
– Господи, да куда же столько? – испугалась Татьяна. – Не надо ничего, это же жутко дорого!
– Успокойся, женщина, – обрел дар речи Григорий. – Раз уж принесли, то не пропадать же добру. – Он принялся вскрывать продукты и раскладывать их на столе.
– Ладно, старший лейтенант, так и быть, присаживайся, – подобрел Антон. – Нормально доехал? Хвоста не привел?
– На пароходике приплыл, – сказал Воронец и усмехнулся.
– На каком еще пароходике?
– Толком не знаю. – Роман пожал плечами. – От пристани пароходик отходил, воображение у меня разыгралось – запрыгнул, купил билет. Хорошо провел время, познакомился с интересными людьми. Доплыл до следующей пристани, пересел на автобус. В Белгороде пришлось задержаться, долго не было нужного рейса. Не поверишь, командир, у меня за всю дорогу ни разу документы не проверили! Скучно.
– Не волнуйся, будет тебе весело, – проворчал Антон, вонзая штопор в пробку.
Застолье продолжалось, приобретало изысканный характер.
Григорий выслушал историю о реальных событиях в Калачане и как-то съежился. Помянули, не чокаясь, погибших, отдельно выпили за Виктора. Хороший был человек, спокойный, отзывчивый, надежный. Какого черта его понесло поперек власти?
Ночь еще не наступила, но хозяева уже зевали. Антон украдкой посматривал на часы. От двойного звонка в дверь вздрогнула вся компания.
Но Воронец быстро опомнился, соорудил улыбку до ушей и заявил:
– Шура это, кто же еще? Только он так звонит. – Роман вылез из-за стола и сам пошел открывать, чтобы не утруждать хозяйку.
На кухне появился лейтенант спецназа Шура Кабанов. Он выглядел каким-то злым, растерянным, уставшим. Очередной гость сдержанно поздоровался с хозяевами, придвинул табуретку и плюхнулся на нее. Он взглядом попросил разрешения у Татьяны и потянулся к недоеденной колбасе. Хозяйка вскочила, поставила перед ним чистую тарелку.
– Ты без вещей? – удивился Антон.
– Представляешь, командир, сперли мои вещи, – пояснил Шура и растерянно посмотрел на него.
– Это как? – не понял Антон, а Воронец некультурно присвистнул. – Подожди-ка! – продолжал капитан. – Разве можно у спецназовца что-то спереть?
– Я тоже так считал, – проговорил Кабанов. – Не страна, а сплошная гниль!.. Виноват, мэм. – Он быстро глянул на хозяйку. – Сел в автобус в Серафимово – прямой рейс до Киева. До отправления десять минут осталось. Я покурить вышел, а когда вернулся, сумки нету. Как корова языком слизала. Обе двери открыты, никто не видел посторонних. Вроде все свои, но сумки в автобусе нет. Я же не буду милицию вызывать, верно? Так и поехал без своей котомки. Хорошо, что паспорт и телефон при себе были. А вот деньги – в кармашке сумки.
