— Копуны несчастные! Шевелитесь поскорее!
— Добро! — кивнул Блохин, услышав голос девушки. — С ними не стесняйся, Саня! С кем установила уже связь?
— С латышами! К морякам еще тянут провод, — ответила она.
— Поэнергичнее поторапливай ребят, а то немец подогреет вас! — посоветовал Блохин и отошел.
Поблизости от землянки, в небольшой лощинке, поросшей ельником, Семенов развернул перевязочный пункт. Тут же суетилась Повалихина, помогая ротным поварам раздавать подвезенные из деревни щи и гречневую кашу.
— Эге, да здесь на фронте жизнь получше, чем в Петрограде! — шутили бойцы, сидевшие в окопах. — Харч что надо!
Вдруг прямо в неглубоком окопе с грохотом разорвался немецкий снаряд. Тотчас по лесу разнесся протяжный мучительный стон. Чуть ли не вся рота Круповича, оставив в окопах оружие, бросилась на помощь трем раненым.
— Стой! Куда?! — закричал Крупович. — Все по местам!
Рабочие нехотя стали возвращаться в окопы, но второй снаряд, разорвавшийся в лесу, подогнал их. Через минуту все сидели в укрытиях и «лисьих норах».
К фельдшеру Семенову прибежал взволнованный связной и сообщил о раненых. Рая и Кустова схватили носилки.
— Раненых понесут санитары! — строго распорядился Семенов. — Медицинский персонал не должен покидать свои места!
Немцы усилили обстрел. Снаряды с визгом и грохотом рвались на опушке леса. То и дело раздавались тревожные крики:
— Санитара!
Чтобы избежать потерь, Блохин решил отвести людей в глубь леса, оставив в окопчиках на опушке лишь дозорных.
Заметив движение на краю леса, немцы стали стрелять шрапнелью, но снаряды рвались далеко в тылу.
«Держатся пока ребята! — с удовлетворением подумал Блохин. — Хоть и не обстрелянные, а держатся!»
Откуда-то из-за молодого ельника выбежал Прахов. Блохин сразу обратил внимание на подрагивающие губы и сдвинутые брови Прахова.
— Что, комиссар, боязно? — рассмеялся он. — Это тебе не сталь варить!
— Ну и глуп же ты, Блохин! — раздраженно ответил Прахов. — Стану я обращать внимание на эти штучки!..
Он пренебрежительно ткнул пальцем в сторону разорвавшегося снаряда.
— А что случилось? — сразу стал серьезным Блохин.
— А то, что мы с тобой слепыми щенятами оказались! — Глаза Прахова сердито сверкнули за стеклами очков. — Товарищ Лебедева так и сказала — вы с командиром вроде слепых щенят…
— Да ты толком расскажи, что произошло?
— А то произошло, дорогой товарищ командир, что мы с тобой матерого волка пригрели! Поймали одного дружка-приятеля Фомина. Фомин его в наш отряд пристроил, хоть он на Стальном никогда не работал. Так вот, этот самый дружок рассказал с перепугу, что Фомин такой же матрос, как ты кайзер Вильгельм.
— Ну?! — удивился Блохин. — Не матрос? А кто же он?
— Самая настоящая белогвардейская контра. Он людей подговаривал перебить всех командиров. А отряд наверное, думал завести в засаду…
Из окопов закричали:
— Блохин! Товарищ командир, немцы идут!
— По окопам! — крикнул Блохин. — Стрелять по команде.
По заснеженному болоту бежала густая цепь немцев. Их зеленовато-серые фигуры хорошо выделялись на белом фоне снега.
— Не меньше батальона! — заметил Блохин.
Немцы шли молча, во весь рост. Их широкая цепь, выгибаясь, охватывала позиции рабочего отряда.
Красногвардейцы открыли торопливый яростный огонь. Напрасно Блохин, Прахов и другие командиры бегали вдоль окопов и требовали беречь патроны. Торопливая, но малоэффективная стрельба продолжалась, а немцы подходили все ближе.
Вдруг в самом центре расположения Стального отряда заговорил пулемет. Он бил короткими точными очередями. Блохин видел, как падали в снег немцы, как шарахнулись они назад…
«Ну и молодец! Откуда у нас такой лихой пулеметчик?» — подумал командир, перебегая к центру.
Еще издали он увидел Петрова. Инженер лежал за пулеметом, припав к прицелу.
«Молодец инженер! Свой парень! Такому можно верить!» — с радостным, теплым чувством решил Блохин.
С левого фланга донеслись яростные крики, Блохин взглянул туда и смачно выругался. Там кипела рукопашная схватка. Группа немцев, незаметно пробравшись по лощинке под прикрытием густого ельника, ударила во фланг отряда. Увидев перед собой не солдат, а рабочих, немцы рванулись в атаку, рассчитывая сразу опрокинуть противника. Но красногвардейцы смело бросились навстречу врагу.
«Сомнут! — в ярости заскрежетал зубами Блохин. — Немцев раза в три больше! А я, чертова орясина, прохлопал!»
В несколько прыжков он достиг командного пункта, рванул из рук ошеломленной Сани телефонную трубку, крутнул ручку и закричал:
— Алло! Алло! Моряки?! Выручайте, братишки! Ударьте немцу в спину…
Швырнув трубку, Блохин выскочил из землянки.
«Что там происходит?» — удивилась Саня, тоже выбегая наружу.
Слева, из леса, к землянке бежали люди в серо-зеленых шинелях. Один из них вскинул винтовку и целился в Блохина.
«Да это же немцы! Сейчас убьют Блохина», — в страхе подумала девушка.
Не думая о себе, Саня выхватила из кармана жакетки наган, подняла его, зажмурилась и выстрелила.
Что-то резко дернуло ее руку.
Девушка открыла глаза и с удивлением увидела, что немец лежит, ткнувшись лицом в снег.
«Неужто убит? Кто это так ловко его прикончил?» — удивленно подумала она.
Мимо землянки, выставив вперед штыки, пробежали Онуприенко, Диков и Самохин. Саня взглянула на их строгие и яростные лица и вдруг вспомнила, что она должна находиться возле телефона.
— Ой! — вскрикнула она и бросилась в землянку. Запищал телефон. Саня приложила трубку к уху.
— Жив, братишка? Сейчас поддадим немцу жару. Так и доложи начальству! — раздался чей-то веселый голос.
— Хорошо! — отозвалась девушка.
— Так ты, оказывается, сестренка, а не братишка?! Боевая, видать, если во время атаки осталась у телефона…
Саню снова неудержимо потянуло из землянки.
Над заснеженным лесом гремело раскатистое «ура».
На правом фланге мчались в атаку матросы — без шинелей, в одних бушлатах, а некоторые только в тельняшках, в бескозырках с развевающимися по ветру ленточками. Атака была настолько неожиданна и стремительна, что объятые ужасом немцы, бросая оружие, пустились наутек. Рабочие бежали за ними.
Крепло и нарастало могучее, радостное «ура».
Блохин с радостью сознавал, что одержана пусть небольшая, но победа, что его товарищи и ученики — рабочие Стального завода — с честью выдержали первое боевое испытание. Его недавние сомнения в стойкости красногвардейцев рассеялись, и сердце старого солдата наполнилось гордостью за друзей и товарищей. Он вспомнил, как на полях сражений в Галиции и Польше, сразу после удачного боя, победителей благодарили командиры, и о том, как радостно и благодарно воспринимали это солдаты.
— Спасибо, товарищи, за геройскую контратаку! — изо всех сил закричал он красногвардейцам, размахивая папахой над головой.
— Рады стараться! Рады послужить народу! — нестройно, но бодро отвечали рабочие.
Этот небольшой успех вызвал огромное воодушевление и подъем у бойцов Стального отряда. Красногвардейцы убедились, что даже в штыковом бою они могут дать решительный отпор немцам.
Один из рабочих видел, как Саня своим выстрелом спасла жизнь Блохину, и рассказал ему об этом.
— Я сам хотел выстрелить в гада, да у меня патрон перекосило. А девка как пульнет по немцу из нагана — и ваших нет…
— Да ты, Саня, оказывается, сегодня приняла настоящее боевое крещение! Спасибо, что вовремя заметила немца и подстрелила! — поблагодарил Блохин и пожал смущенной девушке руку.
Это всеобщее победное ликование продолжалось недолго. Немцы подтянули резервы и снова двинулись на рабочий отряд. Они не хотели верить, что плохо обученные красногвардейцы окажут им серьезное сопротивление. Перегруппировавшись под прикрытием пулеметного и артиллерийского огня, два немецких батальона снова атаковали центральный участок Стального отряда.
Теперь немцы передвигались короткими перебежками. Они почти не несли потерь от огня нервничающих красногвардейцев и поэтому некоторым новичкам казались неуязвимыми.
Часть третьей роты, которую составлял транспортный цех, не выдержала натиска врага и подалась назад. За ней начали отступать и соседи — мартеновцы. Под угрозой обхода и левофланговая четвертая рота Фесина тоже начала пятиться назад.
Блохин понял, что необходимо немедленно ввести в бой резерв. Он приказал Петрову вызвать его, а сам побежал к отступающим.
— А ну, ребята, не пятиться, мы ведь не раки! — закричал он. — Бей немца, а то он в Питер ворвется…
Отступая, рабочие использовали каждую возможность для оказания сопротивления. Упавшее дерево, частый ельник, большой валун, канава — все служило им прикрытием, за которое они старались зацепиться, чтобы задержать врага.
