— Эй, друг…
Щелкнул затвор.
— Кто там?
— Да свой, свой… Не с тридцать третьего?
Человек приблизил свое лицо вплотную к Ленькиному:
— Нет, не с тридцать третьего. А зачем он тебе?
— Как зачем? Надо.
— Пулю тебе в лоб надо, вот что… Шляешься тут в темноте, а твой командир с ног обился, ищет…
Кто-то впереди позвал громким, сдавленным шепотом:
— Кравченко… Кравченко…
— Да тут я… — таким же шепотом ответил боец и скрылся в темноте. Некоторое время было слышно еще, как сыплется на дно оврага земля, потом опять стало тихо.
Ленька посидел еще немного, потом решил вылезти из оврага и пойти в ту сторону, откуда пришли бойцы. Заметить сейчас его уже никто не мог. Небо заволокло тучами, и ни звезд, ни луны не было видно. Начал накрапывать дождик. Время от времени где-то совсем рядом взвивались ракеты. Ленька ложился на живот и ждал, пока они не погаснут. Ракеты бросали слева, и Ленька решил двигаться правее — там виднелись не то хаты, не то стога сена.
Прошел метров двести, как вдруг из-под самых ног кто-то:
— Майборода, ты?
Ленька вздрогнул.
— Какого лешего пропал? Нашел наших?
Ленька ударился обо что-то твердое. Заржала лошадь. Повозка, что ли?
— Чертова кобыла, — продолжал голос из темноты. — Ну, нашел, спрашиваю?
— А ты кого ищешь? — Ленька сел на корточки, стараясь рассмотреть говорившего. Голос доносился откуда-то снизу.
— Как — кого? А ты кто?
— А ты?
— От нечиста сила! — выругался невидимка. — Подавиться им на том свете, всем этим фрицам и Гитлерам. Холера им в бок! — И неожиданно перейдя на просительную интонацию — Помоги, браток.
Взвилась ракета. При свете ее Ленька увидел накренившуюся набок груженую повозку, лошадь, спокойно щиплющую высокую траву, и бойца, уткнувшегося лицом в землю.
Ракета погасла.
— Подсоби, друг, — опять заговорил боец. — Может, вытянем как-нибудь. Майбороду только за смертью посылать. Говорил я ему — по дороге надо ехать.
— А что везете? — спросил Ленька.
— Да мины чертовы эти, кто их только придумал!
— Ну, давай… — Ленька обошел повозку и стал щупать колесо. — Э, друг, да оно сломалось у тебя.
Боец выругался длинно и заковыристо и стал объяснять, что капитан, мол, велел как можно скорее доставить мины и Майборода — вечно он чего-нибудь придумает — сказал, что так, мол, через поле, на добрый километр короче. Вот и докатились. А тут еще фриц из минометов каждые двадцать минут шпарит.
В это время явился откуда-то и сам Майборода.
— Копыця, где ты?
— Явился. Ты б еще три часа гулял.
— Нашел. Метров триста отсюда.
— Спасибо тебе в шапочку. Колесо сломали.
— Ну?!
— Вот те и ну.
— Холера чертова… А капитан уже ругаются. Двести метров, говорит, осталось, а там танки ихние уже гуркотят.
— «На километр короче, на километр короче…»— передразнил первый. — С этой шкалой только и сокращай. Сколько их там, в повозке?
— Штук шестьдесят, что ли.
— В десять ходок уложимся?
— По четыре за раз брать — уложимся, — ответил Майборода.
— Может, вот парень еще подмогнет. Где ты там?
Стали в темноте разбирать мины. Оказалось, что они не минометные, как решил сначала Ленька, а саперные здоровенные деревянные ящики, килограммов этак по шесть-семь. Пришлось связывать их попарно проволокой, а чтобы не резало плечи — снять гимнастерку и подложить под проволоку. Возились долго — искали в повозке проволоку, обматывали мины. Наконец пошли: Майборода впереди, за ним Копыця, последним Ленька. Идти было трудно — грунт мягкий, много воронок, под ногами ничего не видно, винтовка мешает, при каждой ракете садись на корточки. Ко всему Майборода в темноте, очевидно, сбился — триста метров давно уже позади остались.
То тут, то там натыкались на окапывающихся бойцов — должно быть, пехота занимала оборону. Хорошо, с минометами еще повезло — немцы перенесли огонь левее, не пришлось пережидать.
Майборода вдруг остановился.
— Вот здесь, кажется. — И скинул мины наземь. — Кидай!
Ленька осторожно снял свои и положил рядом. От напряжения весь был мокрый, хотя шел без гимнастерки и даже без рубашки.
— Капитан… а капитан! — сдавленным шепотом позвал Майборода. Никто не отвечал. — Товарищ капитан, где вы? Мы мины принесли.
— Они там… — донесся откуда-то со стороны слабый голос. — На минном поле.
— Кто это? Русинов? — опросил Майборода.
— Ага.
— Ранен, что ли?
— Да вроде как. А Кирилюка наповал. Так там и остался.
— Да где же ты?
— Тут, у лопат… А капитан там. Мины ставит… заместо меня.
— Далеко?
— Да нет. Метров пятьдесят. Правее туда.
— Доложить бы надо, — неуверенно сказал Майборода и кашлянул. — Противопехотных не ставили?
— Нет, не ставили. Валяй смело, не подорвешься… Водички нет, ребята?
— На повозке осталась. Подожди до следующей ходки.
Из темноты неожиданно появилась фигура.
— Сюда, сюда, товарищ капитан, — обрадовался Майборода.
Тот, кого назвали капитаном, сел на корточки.
— Где пропадали, черти? Из-за вас… А это кто — третий?
— Боец один, мины подсобил тащить. Повозка-то сломалась.
Капитан выругался.
— А сколько привезли?
— Шестьдесят.
— Черт! Не везет просто. Двоих из строя вышибло, через час светать начнет. — Капитан в сердцах сплюнул. — Ну ладно. Так сделаем — Майборода с Копыцей за минами, чтоб через полчаса все были здесь. А ты… Как твоя фамилия?
— Богорад.
— Поможешь Русинову до расположения добраться. Он дорогу знает.
Раненый заворочался в темноте.
— Не надо, товарищ капитан. Я здесь, в окопчике, полежу. Пускай лучше мины таскает.
Капитан помолчал, потом посмотрел на часы со светящимся циферблатом:
— Два часа уже. Вот бежит время! — И встал. — Солдат, где ты?
— Здесь.
— Бери мины и за мной. Осторожно только.
Ленька отполз в сторону, разыскал мины, взвалил на плечи и, согнувшись, пошел за капитаном.
— Клади.
Ленька положил.
— Теперь слушай внимательно. — Капитан сел на корточки, взял Ленькину руку и стал шарить ею но земле. — Видишь, ямки вырыты? Рукой пощупай. Рядом с ней и клади мину. Через четыре метра будет другая, через четыре — еще одна. Потом второй ряд — то же самое. Понял? Вот это и будет твоя задача — все мины разнести по ямкам.
Капитан говорил шепотом, но так спокойно и неторопливо, что Леньке как-то легче даже стало. Он разложил принесенные четыре мины и пошел за другими. Когда уложил двенадцатую и вернулся назад, Майборода с Копыцей принесли уже следующую партию — на этот раз они обернулись довольно быстро.
Кругом было удивительно тихо. Шум моторов прекратился. Только где-то очень далеко пофыркивал пулемет. Дождик перестал, потом опять пошел — мелкий-мелкий, даже приятно разгоряченному телу. От темноты, от тишины, от того, что таскал эти мины, которые никогда в жизни не видал и от которых взрываются танки, было жутковато, но Ленька старался ни о чем не думать, а только таскать и укладывать, таскать и укладывать.
Один раз, когда среди мертвой тишины где-то вдруг заскрежетало и заныло и высоко над головой пронеслись огненные хвостатые снаряды, Ленька бросился на землю и прижался к кому-то, упавшему рядом с ним. «Страшно? — услышал он над самым ухом и попытался перестать дрожать, но не мог. — Ничего, солдат, обвыкнешь! — Ленька узнал голос капитана. — А почему без рубашки? Может, потому и дрожишь?» Ленька ничего не ответил, поднял мины и пошел дальше.
Кончили, когда начало уже светать. Раза два немцы открывали огонь из минометов, но все обошлось благополучно. Собрали лопаты, ящики с оставшимися взрывателями и двинулись в расположение. Шли молча, один за другим, усталые, мокрые, тяжело шагая по размокшему чернозему. Двое бойцов вели раненого, двое несли убитого. Хотелось спать, больше ничего. Даже курить не хотелось. Когда пришли, Ленька камнем упал под первым кустом, так и не увидев в лицо тех, с кем провел свою первую боевую ночь.
3
— Эй, ты, проснись… Орел!
Ленька вскочил и, ничего не понимая, захлопал глазами.
— Сколько спать можно? Ребята уже давно позавтракали.
Щупленький хитроглазый боец в выцветшей гимнастерке стоял перед ним и смеялся.
— А рубаха где твоя? Потерял с перепугу?
Ленька посмотрел по сторонам — действительно, в одних штанах, гимнастерки нет. Вот голова, забыл-таки там.
Боец подсел.
— Не узнаешь? Майборода.
— А-а… — неопределенно сказал Ленька и поежился: было довольно прохладно.
Майборода звонко шлепнул его по спине.
— Ну и здоров же ты, парень. Знал бы раньше, не отпустил бы, когда мины таскали! — Он критически осмотрел Леньку с ног до головы, тот до сих пор никак не мог проснуться. — Пойди хоть морду ополосни. Капитан уже спрашивал тебя. — И опять хлопнул его по спине. — Бычок, ей-богу. Да очухайся ты наконец! А я в повозке поищу — может, найду чего.
