— Что это с ним? — раздраженно спросил Порта.
Хайде несколько раз простонал, потом шумно выблевал все съеденное и выпитое на пол танка.
— Это из-за чертова американского виски, — пробормотал он.
Вонь была такой отвратительной, что о сочувствии не могло быть и речи. Мы напустились на него с бранью, а Хайде свернулся в комок и несколько раз пронзительно вскрикнул.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Малыш.
Мы старались не обращать, но трудно не замечать человека, если он каждые несколько секунд пронзительно кричит тебе в левое ухо.
— Может, он в самом деле болен? — наконец сказал я.
Все повернулись и критически посмотрели на скорчившегося Хайде.
— Останови танк, — сказал Старик. — Давайте внимательней осмотрим его.
Порта остановился под купой деревьев на обочине, мы вчетвером вытащили кричавшего Хайде и уложили на траву.
— Пустим ему пулю в башку, — предложил Малыш. — Избавим от страданий. Это проще всего.
— Заткнись, — приказал Старик. — Помогите мне его раздеть.
Мы расстегнули куртку Хайде и спустили с него брюки. Старик осторожно нажал ему на живот в нескольких местах, Хайде издал громкий мучительный крик и принялся оскорбительно ругаться.
— Аппендицит, — сухо сказал Старик. — Нужна немедленная операция, чтобы не случилось прободения… Сделать ее могут только за американскими позициями. Что скажете?
— Рисковать нарваться на пулю из-за этого дерьма? — спросил в испуге Порта. — Нет уж! Плевать на его аппендицит!
Легионер покачал головой.
— Наивно думать, что американцы будут оперировать немецкого солдата. Они так стремятся выиграть войну, что им не до людей. Возможно, нас всех перестреляют.
— Давайте избавим его от мучений, — настаивал Малыш.
Мы уставились на дергавшегося Хайде. Порта достал сигарету с анашой и вставил ему в посиневшие губы. Малыш взялся за наган, у Барселоны был встревоженный вид. Старик потирал нос, это был верный признак беспокойства. Хайде что-то лихорадочно забормотал, мы несколько раз расслышали слово «Господи».
— Поздновато начинать беспокоиться о нем, — сурово сказал Порта.
Старик принял решение.
— Попробуем связаться с какой-нибудь из наших частей по радио. Должна быть хоть одна в пределах досягаемости, хотя один Бог знает, где. Давайте пытаться, пока не наткнемся на какую-то.
Легионер пожал плечами, взял наушники и принялся крутить ручки приемника. Щелчки, потрескивание, потом послышался голос:
— Алло, алло. Говорит Бетти Грэбл.
— Не то, — сказал Легионер. И стал продолжать попытки. Другой голос:
— Говорит Хелла двадцать семь. Говорит Хелла двадцать семь. Срочно нужен врач. Хелла двадцать семь, Хелла двадцать семь.
Еще кому-то было плохо, но это не служило утешением для мучившегося Хайде.
— Продолжай попытки, — угрюмо сказал Старик.
Минут через пять удалось связаться с кем-то из наших.
— Дикий кот сто тридцать три. Слушаем вас.
— Нам нужен хирург, — оживленно сказал Легионер. — Случай аппендицита.
— Хорошо, оставайтесь на связи. Где вы?
Легионер выругался.
— За кого вы меня принимаете? Не суйтесь не в свое дело и найдите хирурга!
Невидимый радист засмеялся.
— Ладно, не волнуйтесь. Вот врач. Удачи, приятель.
Пауза, потом новый голос:
— Говорит оберстлейтенант Эйкен. Откуда вы знаете, что это аппендицит?
Легионер быстро перечислил симптомы.
— Да, пожалуй, вы правы. Не знаю, где вы находитесь, но в любом случае прибыть не могу, так что вам придется управляться самим. Я буду давать вам указания, следуйте им и не медлите, иначе пациент умрет. Понятно?
Легионер взглянул на Старика и кивнул.
— Хорошо, мы готовы.
— Так. Прежде всего вымойте руки спиртом. Затем смажьте живот пациента йодом и крепко привяжите его.
К ужасу Малыша, Порта тут же принялся лить виски на живот Хайде. Йода в аптечке не было, а виски казалось наилучшей заменой.
— После этого стерилизуйте инструменты спиртом. У вас должен быть литр.
— У нас есть, — удивленно сказал Барселона. — Если б я это знал, его уже не было бы.
— Приготовьте ватные тампоны для остановки кровотечения. Держите скальпель крепко, но без напряжения. Сделайте разрез по диагонали сантиметров десять длиной.
Голос продолжал давать холодные, четкие указания, где делать разрез. Старик старательно выполнял их. Я заметил, что рука его удивительно тверда, хотя лоб весь в поту. Анестизировать пациента было невозможно, и демонические вопли Хайде пронзали мне голову, будто сверло бормашины. Мы связали его лямками противогазов, но все равно четверым приходилось удерживать беднягу в неподвижном положении.
— Очень много крови, — сообщил Легионер, наблюдавший за операцией со своего поста.
— Из-за крови не волнуйтесь. Пользуйтесь ватными тампонами и старайтесь держать оперируемое место чистым. Оттяните зажимами кожу по обе стороны разреза. Теперь углубите разрез, но очень осторожно, чтобы не повредить кишки. Как дыхание пациента?
— Дыхания достаточно, чтобы непрерывно орать, — ответил Легионер.
— Так, приготовьте резиновую маску и кислород на случай необходимости. Уже видите аппендикс? Он величиной с мизинец, слегка изогнут.
Старик кивнул. Хайде продолжал кричать, Малыш закрыл глаза при виде хлещущей крови. Старик утер пот с лица и покачал головой.
— Нужно как-то заставить его замолчать. Я больше не могу выносить этого.
Малыш открыл глаза и поднял громадный кулак.
— Прости меня, Юлиус. Я делаю это для пользы, ничего личного тут нет.
Двух ударов оказалось достаточно. Душераздирающие вопли прекратились, и мы надели Хайде на лицо кислородную маску.
— Мы анестезировали пациента, — сообщил Легионер.
— Как?
— Нокаутировали.
Молчание.
— Он еще дышит? Как пульс?
— Частит.
— Хорошо. Постоянно держите руку на пульсе и в случае чего тут же сообщите мне. Нашли аппендикс?
— Да, нашли.
— Как он выглядит?
Невольно заинтригованные, мы вытянули шеи и уставились в разрезанный живот Хайде.
— Большой и воспаленный, — сказал Старик.
— Большой и воспаленный, — передал Легионер.
— Хорошо. Достаньте из аптечки длинный, изогнутый инструмент. Отведите в сторону кишки и отрежьте аппендикс у нижнего конца. Не спешите, не паникуйте. Только смотрите, не заденьте кишку. Когда удалите аппендикс, обмойте срез спиртом.
Старик потом сказал, что удаление аппендикса у Хайде было для него самым тяжким испытанием за всю войну. Охотно этому верю. Если раньше ни разу не видел внутренностей человека, в них трудно разобраться, и мы до сих пор не совсем уверены, что Старик отрезал у Хайде именно аппендикс. Но он что-то отрезал и зашил рану именно так, как говорил врач, искусно и аккуратно, шестью стежками, значительно различавшимися по размеру, но завязанными крепкими узлами; потом мы присыпали рану порошком сульфонамида и перебинтовали пациента. Чудо, что он все же остался жив.
— Вам нужно оставаться на месте два часа, до этого времени пациент не транспортабелен. Если случится что-то, что вызовет у вас беспокойство, свяжитесь со мной на этой же волне и сообщите. Я буду постоянно на месте, но вам лучше поскорей закончить связь, пока нами не особенно заинтересовался противник. По прошествии двух часов постарайтесь вернуться на базу и доставить пациента в госпиталь как можно быстрее. Желаю удачи — и ни в коем случае не «анестезируйте» его больше!
Легионер снял наушники. Успокаивающий голос врача больше не слышался, и мы с мумифицированным Хайде чувствовали себя одинокими и беспомощными. Уложили его как можно удобнее, замаскировали танк и сидели в напряжении с оружием наготове. Хайде постепенно пришел в сознание, лицо его было бледным, осунувшимся, пульс едва ощущался.
— Я при смерти? — негромко спросил он.
— Увы, нет, — ободряюще ответил Порта. — Раз ты пережил это кромсанье, сможешь пережить что угодно… Смотри, что мы у тебя вырезали!
Хайде взглянул и снова лишился сознания. Барселона повернулся и прижал палец к губам.
— На дороге колонна машин противника.
Еле-еле укрывшись за деревьями, мы наблюдали за процессией бронеавтомобилей, забитых американскими пехотинцами. И тут три «джабо» спустились с неба так низко, что видны были бомбы под их фюзеляжами.
— Заметят нас — все будем при смерти, — проворчал Порта.
Колонна проехала, «джабо» улетели. В течение часа мы оставались в покое, потом нас снова потревожили машины противника. Мы издали заметили два «шермана»[62] с белыми звездами впереди колонны джипов и бронеавтомобилей. Когда они проезжали мимо нас, экипажи их высовывались из башен, пели, кричали, не подозревая, что находятся в опасной близости от нашей тяжелой «пантеры», вполне способной, будь мы агрессивно настроены, раздавить их гусеницами, как яйца[63].
