Я люблю спать на открытом воздухе. Летом по ночам тепло, и даже не нужно ставить палатку. Просыпаешься утром, и первое, что видишь перед глазами, — это необъятное голубое небо без единого облачка, раскинувшееся над тобой. День, который так начинается, не может быть плохим.
Но, как обычно, все хорошее быстро кончается. Приходится возвращаться на учебную базу и сдавать экзамены и зачеты.
Сначала мы сдаем большой трехчасовой экзамен на все темы, изученные на курсе. Снова сидим в учебном корпусе — как всегда, без кондиционера. Я парюсь и старательно пишу ответы на вопросы, вспоминая все изученное. После этого физическая проверка.
Бегу. Дышу ровно, стараясь сохранить единый ритм бега. Бегу в полном снаряжении. На мне бронежилет с патронами и гранатами и каска, закрепленная на спине. Винтовка сзади, тоже на спине. Тут есть маленькая хитрость — нужно затянуть ремень винтовки посильнее и подогнать ее к спине так, чтобы при беге она не била по спине и ее не нужно было поддерживать рукой. Бегу, сохраняя дыхание. Два километра бега, потом полоса препятствий. Разгоняюсь, отталкиваюсь и перелезаю через стену, висну на перекладинах и, переставляя руки, передвигаюсь по воздуху, залезаю на бревно и иду по нему, удерживая равновесие. Вытираю пот со лба, подныриваю под колючую проволоку и ползу, стараясь не выставить жопу кверху и не зацепиться штанами. Поднимаюсь на ноги, смотрю на часы — время еще есть. Впереди еще шестиметровый канат. После полосы препятствий еще километр бега, за который я пытаюсь восстановить дыхание. Дальше стрельбище. Забегаю на огневую позицию, на ходу стягивая винтовку со спины. Винтовка пляшет в руках после всего этого напряжения, и прицел ходит ходуном. Так, расслабиться. Даже если уложился по времени, но не попал в мишени — нужно все делать заново. А этого мне совсем не хочется. Выдыхаю воздух, сжимаю винтовку крепче и стреляю в едином ритме, стараясь не сбить дыхание. Все, проверка закончена.
Достаю магазин, разряжаю оружие и подхожу к инструктору. Он проверяет мишень и довольно улыбается:
— Молодец! Все попадания!
— Все? — да тут я сам себя удивил. Сколько времени?
— Время? Шестнадцать тридцать пять! Ни хрена себе! Ну, ты даешь!
Мой результат был лучшим по нашему учебному взводу. Мелочь, конечно, но все равно приятно.
В самом конце курса, когда последние экзамены уже сданы, нам устраивают всеобщий сбор. Курсанты всех полков и подразделений, закончившие курс, собраны на армейской базе в Латруне. Там же находится музей бронетанковых войск. Невдалеке от музейной техники мы выстраиваемся в шеренги, каждый учебный взвод на своей линии. Наши ряды пестрят разнообразными беретами, огромный амфитеатр свободно вмещает всех. Привезенный армейский оркестр играет военные марши, прапор бегает и наводит порядок, родители и подруги стоят на трибунах амфитеатра и гордо смотрят на нас. В общем, во всем чувствуется атмосфера праздника.
Началось. Прапор отдает команду, мы подтягиваемся, и под звуки марша караул торжественно вносит армейское знамя и поднимает флаг Израиля. Дальше звучит гимн. Не знаю, меня звуки гимна каждый раз волнуют снова, хоть и слышал я его уже несметное количество раз. Дальше выступают с речами генералы, специально ради нашего выпуска приехал командующий округом:
«…Бойцы и командиры! Сегодня особый день. Сегодня закончился курс командиров младшего звена, более ста бойцов успешно закончили курсы и прошли обучение. Вы — наша надежда и будущее нашей армии. Как вы знаете, наша страна находится под постоянной угрозой войны со стороны соседних стран, и внутренние враги также не дают нам времени на передышку. Завтра вы вернетесь в свои подразделения и примете командование над молодыми бойцами. Не забывайте, что с этого момента вам вверены жизни других людей, и от ваших действий зависит и их будущее. Многие из вас продолжат армейскую карьеру и станут офицерами. Желаю всем удачи и поздравляю вас с успешным окончанием курса!»
Дальше выступает командир базы, командиры учебных рот, полковники, майоры и так далее. Мы начинаем скучать, парни невольно косятся на стоящие на парковке автобусы, которые должны забрать нас домой в недельное увольнение.
По окончании торжества нам прикалывают значки о сдаче курса и выдают сержантские погоны. С этого момента я уже командир.
Что-то… недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжело больны, или втайне ненавидят окружающих.
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита
Мы сидим на траве и разговариваем. Два взвода, сорок человек, почти все подразделение тут. Говорим обо всем. О девчонках, об отдыхе, о море, о друзьях, вспоминаем истории, случившиеся в армии, и вместе смеемся. Раз в полчаса кто-нибудь встает и готовит или горький черный кофе, или чай, пахнущий травами. Иногда кто-то достает сигареты и курит, выпуская дым в небо. Саги тихонько перебирает струны, Кац рассказывает о новой подруге, Генис читает книжку, иногда отрываясь и прислушиваясь к рассказу. Я рассматриваю лица друзей, иногда поддерживая беседу. Достаю сигарету и откидываюсь на траву.
За время, проведенное вместе, мы действительно стали настоящими друзьями. С кем-то сближаешься больше, с кем-то меньше, кого-то любишь больше, чем других, но абсолютно для каждого я готов сделать все, что смогу, и я знаю, что не важно, что я попрошу и у кого, я знаю, что и они сделают для меня все, что в их силах. После долгих и изнурительных тренировок, когда только вместе и только помогая друг другу можно достичь цели, после совместных операций, когда, входя в комнату во вражеском доме, ты в любой момент можешь получить очередь, но при этом чувствуешь плечо твоего друга, который готов прикрыть тебя и, если надо, то и умереть, волей-неволей сближаешься. Я знаю: что бы ни случилось, меня окружают друзья.
Нет, дружба — это не совсем уместное в данном случае слово. Это братство. Со мной мои братья по оружию. Они разные, у каждого свои интересы, каждый пришел из своего социального слоя, из разных семей, у каждого свое воспитание, свои мысли и свои взгляды на жизнь. И именно армия нас сплотила. Ведь здесь не важно, где ты живешь, сколько у тебя денег, кто твои друзья, как ты учился в школе и есть ли у тебя девушка. Здесь важно только, что ты за человек, можно ли на тебя положиться, готов ли ты идти до конца и готов ли ты поставить общие интересы выше своих личных. Вначале нас было двадцать четыре. Закончили тренировки лишь тринадцать. Остальные отсеялись. Естественный отбор. Им было слишком трудно, они не ладили с остальными, они не могли выполнить то, что нужно. Причин много, но на самом деле настоящая причина только одна — они не были готовы идти до конца. Но тех, кто закончили все, и теперь лежат здесь со мной на пригорке, — их я люблю больше всех и, не задумываясь, пойду ради них под пули.
С горки, где я лежал, открывался замечательный вид на Рамаллу. Мы сидим здесь уже третий день, готовы выйти на операцию в любую минуту. Уже третий день в трехминутной готовности мы ждем команды на выход. Ночью спим не раздеваясь, днем не отходим от машин более чем на сто метров. Сидим и ждем приказа на выход. Но пока приказа нет, я лежу на уже не очень жарком солнышке, которое спешит отдать свои последние лучи, и жадно затягиваюсь, запуская очередную порцию никотина в легкие.
Саги начинает играть громче, Цнон подыгрывает ему на губной гармошке. Кто-то начинает петь, и все подхватывают. Получается просто супер.
— Алон, сделаешь кофе? — Нив протягивает мне турку и газовую плитку.
В нашем взводе я ответственный за кофе. То есть, конечно, каждый может его сделать, но из-за того, что у меня он почему-то получается особенно вкусным, мне доверяют при готовке. На самом деле, черный кофе сделать очень просто. Я нагреваю воду в турке, пока она не начнет кипеть, и тогда кладу молотый кофе в кипящую воду, не снимая турку с огня. Главный секрет приготовления: «Евреи, не жалейте заварки!» Кофе должно быть много. Когда он вскипает и поднимается пеной наверх, нужно не дать ему «сбежать», и можно добавлять сахар в кипящий же кофе. Сахар опускает кофейный осадок на дно, после этого кофе должен вскипеть еще раз, и вот теперь можно пить.
Я достаю стаканы и разливаю в них напиток, передавая всем желающим. Последний стакан мне. Маленькими глотками начинаю пить. Да, получилось неплохо. Достаю еще одну сигарету и прикуриваю. Ребята заводят негромкий разговор. В основном, все разговоры сводятся к армии и женщинам. А я снова смотрю на Рамаллу.
На самом деле это довольно красивый город. Все же столица Палестинской автономии. Все их правительство тут, и все деньги, соответственно, тоже. Высотные дома, дорогие виллы. Белоснежный город, так похожий на наши родные города. Так похожий и так непохожий.
