А вот необычная компоновка истребителя Р-39 с трехколесным передним шасси и двигателем за кабиной позволила также решить еще одну непростую задачу – обеспечить хороший обзор, необходимый летчику для успешного ведения воздушного боя. И это был важный фактор, в особенности для «воздушного охотника». «Увидел первым – победил!» Отсутствие двигателя в носовой части самолета позволило несколько выдвинуть кабину летчика вперед и одновременно улучшить аэродинамику носовой части фюзеляжа, придав ей более заостренный вид по сравнению с самолетом обычной схемы. Кроме того, американский «ленд-лизовский» истребитель отличался еще и очень хорошей аэродинамикой. Водяной и масляный радиаторы были установлены внутри крыла, а не в выступающих обтекателях. Охлаждающий же воздух поступал к ним через отверстия, расположенные в носке крыла. В результате внешние формы самолета получились очень плавными.
А вот Александр Волин как раз и отличался тем, что умел использовать сильные стороны своего истребителя и слабости конструкции немецких машин, о которых был прекрасно осведомлен. Энергичной управляемой бочкой комэск советских «охотников» ушел от пулеметно-пушечного шквала «пятиточечного» Bf-109G-6. Переворот через крыло – и «Аэрокобра» оказывается ниже и за хвостом «мессера». Снова перекрестье коллиматорного прицела перечеркнула ненавистный силуэт немецкого истребителя. Огонь! Рявкнула мощная пушка «Испано-Сюиза» – поток 37-миллиметровых снарядов и 12,7-миллиметровых пуль изорвал в пылающие клочья расписанный драконами и черепами «Мессершмитт-109G-6»!
Волин поглядывал на бензочасы со все возрастающей тревогой. Топлива оставалось всего ничего – только до аэродрома своего добраться…
– Я Леопард-1, прием. Я «голодный», как слышите меня?
– Я Тигр, прием, – пришел ответ с наземного командного пункта авиации. – Понял тебя, уходи. Тебя сменит «сотый», он на подходе. Как понял меня?
– Вас понял: дожидаюсь «сотого» и ухожу!
Вскоре появилась еще восьмерка «красноносых» – гвардейских «Аэрокобр». Вел ее прославленный ас, Герой Советского Союза майор Александр Покрышкин. Это его истребитель отличался белой цифрой «100» на фюзеляже.
– Achtung! Pokrischkin in den Himmel! – Внимание! Покрышкин в воздухе! – Эти слова наводили ужас на хваленых «экспертов» Люфтваффе.
В радиоэфире уже не раз звучало это предупреждение на немецком, после чего в небе начиналось форменное светопреставление. Как правило, «Ахтунг! Ахтунг…» безнадежно запаздывало. Объятые пламенем «Мессершмитты», «Фокке-Вульфы», «Хейнкели» и «Юнкерсы» беспомощно падали на землю. А значит – небо оставалось в надежных руках!
Как только со стороны солнца показались гвардейские «Аэрокобры», майор Волин связался с Александром Покрышкиным и покачал крыльями.
– Сашка, я Леопард, принимай небо на себя.
– А, Леопард! Хорошо – уходи, я прикрою. – Истребитель P-39Q с красным коком винта и белой цифрой «100» на фюзеляже тоже в ответ покачал крыльями.
– Понял тебя, прием. Леопарды, выходим из боя!
Вечером после боевых вылетов в штабе Отдельной эскадрильи «воздушных охотников» приняли радиограмму лично от маршала авиации Александра Александровича Новикова. Командующий ВВС Красной Армии благодарил личный состав эскадрильи и ее командира. Дело в том, что, по данным радиоперехвата, майор Александр Волин и его летчики сбили сразу пятерых «экспертов» Люфтваффе. На счету этих матерых «воздушных волков» было много побед – Железных и Рыцарских крестов. Но русские «волкодавы» утихомирили и их.
Всего же за июль – август 1943 года погибло или было захвачено в плен по меньшей мере с десяток «экспертов», среди них такие опытные «воздушные волки», как кавалеры Рыцарского креста Эдмунд Россман, Вернер Кваст и Вольфганг Эвальд [18] .
Майор Александр Волин собрал всю эскадрилью и передал листок с радиограммой замполиту старшему лейтенанту Егоренко для того, чтобы он зачитал благодарственные слова маршала авиации Новикова всему личному составу.
– Будем и впредь драться так, чтобы подтверждать высокую оценку командования!
Такое импровизированное партсобрание воодушевило молодых, но уже достаточно опытных воздушных бойцов. Волин вглядывался в лица своих подчиненных – обычные ребята, молодые, но уже испытавшие и горечь поражений, и радость побед. Многие из них теряли своих боевых товарищей, и не раз. У многих, так же как и у майора Волина, родные томились в оккупации. А такая похвала от сурового командующего воодушевила летчиков.
Но битва за Донбасс только начиналась. Ведь только прорыв Миус-фронта сейчас, в июле 1943 года, в ходе Донбасской наступательной операции позволил бы советским войскам выйти на оперативный простор и освободить восточные районы Украины. К слову сказать, фактически именно здесь, а не под Прохоровкой элитным частям СС и Вермахта был устроен настоящий разгром. Вернее – именно здесь, в Донбассе и под Харьковом, продолжился разгром врага, начатый еще на Огненной дуге под Курском и Белгородом. И можно утверждать, что именно здесь фактически был сломан хребет германской военной машины [19] .
* * *
Между тем битва за Саур-Могилу продолжалась. Для всей системы обороны Миус-фронта эта «огненная высота» имела такое же важное стратегическое значение, как Мамаев курган для битвы за Сталинград, Малахов курган и Сапун-гора для Севастополя. Так что 29 августа, после очередного мощного артналета, советские войска почти захватили вершину. Однако мощная контратака немцев в направлении хутора Саурмогильский, теперь это село называется Сауровка, с участием огнеметных танков «Flammelpanzer-II» и самоходок «Sturmgeschutze-III» оттеснила наши войска.
И теперь Отдельная эскадрилья майора Волина была брошена на прикрытие наших атакующих войск вместе со штурмовиками.
– Горбатые, я – Леопард, работайте, мы прикроем.
– Я Горбатый, тебя понял. Атакую ракетами!
Грозные «крылатые танки» буквально стелились над землей. В составе строя штурмовиков были и противотанковые Ил-2М3 с мощными пушками НС-37, и более «обычные» бронированные самолеты с 23-миллиметровыми пушками ВЯ-23.
Первый удар советских «крылатых танков» по немецким «панцерам» был страшным! Огненные стрелы эрэсов прожигали броню приземистых, похожих на отвратительных пятнистых жаб танков и рвали их в куски! А потом, после ракетной атаки, заработали пушки…
Боекомплект к мощной противотанковой пушке НС-37 состоял из патронов с бронебойно-зажигательно-трассирующими боеприпасами – БЗТ37 и осколочно-зажигательно-трассирующими – ОЗТ37. Бронебойные снаряды предназначались для поражения наземных бронированных целей, а осколочные – для поражения воздушных целей и пехоты противника. Кроме того, для новой пушки был разработан и подкалиберный снаряд, обеспечивающий пробитие брони толщиной до 110 миллиметров. Ленточное питание пушек НС-37 позволило специалистам ОКБ Сергея Ильюшина разместить их непосредственно у нижней поверхности крыла с использованием очень простого крепления. Пушки закрывались относительно компактными обтекателями, каждый из которых состоял из двух легко открывающихся створок. Боекомплект к каждой пушке укладывался непосредственно в отсеки крыла. Вес одной пушки НС-37 с боекомплектом равнялся 256 килограммам.
Автоматические пушки штурмовиков довершили разгром, учиненный ракетами.
А потом, на выходе из атаки, на склоны Саур-Могилы посыпались ампулы с зажигательной смесью «КС». Такая ампула с самовоспламеняющейся жидкостью «КС», падая на броню, разбивалась, а жидкость разливалась и горела ярким пламенем до трех минут, развивая температуру до 1000 °С. При этом, будучи липкой, она прилипала к броне или залепляла смотровые щели, стекла, приборы наблюдения, ослепляла дымом экипаж, выкуривая его из танка и сжигая все внутри. Попадая на тело, капля горящей жидкости вызывала сильные, трудно заживающие ожоги.
А в следующем заходе на немецкие танки посыпались противотанковые кумулятивные бомбы. Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин категорически запретил применять авиабомбы ПТАБ до получения специального разрешения. Их существование держалось в строгом секрете. Но как только начались танковые сражения на Курской дуге, бомбы применили в массовых количествах.
В бомбовую зарядку штурмовика Ил-2 входило до 192 малогабаритных противотанковых бомб ПТАБ в четырех кассетах для мелких бомб или до 220 штук навалом в четырех бомбоотсеках. При сбрасывании ПТАБ с высоты двухсот метров одна бомба попадала в площадь в среднем пятнадцать квадратных метров. Этого было достаточно для гарантированного поражения любого танка Вермахта.
Первыми ПТАБ применили летчики 2-й гвардейской и 299-й штурмовой авиадивизий 16-й Воздушной армии 5 июля 1943 года. Массовое применение ПТАБ имело ошеломляющий эффект!
