Тем временем, таможенники стали объяснять, что они пока арестуют камеру и запрут ее в камере хранения в таможенном терминале. Илья от таких слов едва не поперхнулся. Он и сказать-то ничего несколько секунд не мог. В голове его явно зрело подозрение, что мир сошел с ума, и местные чиновники получили послание, на котором было изображение его камеры, а поверх нее надпись «разыскивается», точно это преступник.
Таможенники объяснили, что необходимо получить разрешение в министерстве информации. Тогда они камеру отдадут.
— Мы не будем снимать в Сирии. Мы едем в Ливан, в Ливан, — объяснял Сергей, отчаянно жестикулируя и повторяя несколько раз страну назначения, как будто чиновники могли ее не услышать. — Вот, у нас виза ливанская, — он открывал страницу с визой, показывал ее таможенникам и тыкал в нее пальцем.
— Все равно камеру надо зарегистрировать в министерстве информации. Да, чего вы так переживаете? — отвечали таможенники. — Принесете разрешение, и мы камеру отдадим.
Знай Илья, что произойдет, он вцепился бы в камеру, как клещ, приковал ее к себе наручниками, как делают это курьеры, которые перевозят в своих портфелях крупные суммы денег или ценные документы. Наручники он мог раздобыть в каком-нибудь интим-магазине еще в Москве. Наверное ситуация, когда таможенники пытаются отнять камеру у человека, прикованного к ней наручниками, обшитыми розовым бархатом, выглядела бы весьма уморительно. Вот хорошо тем, кто возит с собой маленькую камеру, умещающуюся в сумку, которую разрешают брать на борт. Качество съемок такой камерой немногим было хуже, чем громадиной, которую вез Илья, но зато считалась она полупрофессиональной, никаких документов не требовала, да и удобнее с ней было во всяких экстремальных местах.
— Вот адрес, — говорили таможенники, протянув Сергею и Илье кусочек картона, размером с обычную визитку. На картоне оказался напечатан адрес министерства.
Вероятно, Сергей и Илья были не первыми, кого вот таким образом задерживали в аэропорту. Для их удобства и отпечатали эти визитки.
— Спасибо, — кисло улыбнувшись, сказал Громов, забирая картонку.
Выйдя из аэропорта, он ткнул бумажку в нос таксисту, тот закивал, дав понять, что знает это место, ну совсем как бомбила, который ждет возле отделения милиции тех, чьи машины эвакуатор забрал и отвез на штрафную парковку. Видимо, он уже состояние сколотил, отвозя журналистов в министерство информации и обратно.
Дамаск считался городом интересным. Громов, конечно, был бы рад его получше осмотреть, но только не сейчас. Сказывалось дурное настроение и в окно не хотелось даже смотреть.
Чиновники в министерстве оказались на редкость исполнительными. Они не стали требовать предъявить им камеру. В этом случае Сергей мог попасть в замкнутый круг; камера в таможенном терминале, и чтобы ее получить, надо предъявить разрешение из министерства информации, но чтобы получить это разрешение, надо предоставить камеру, арестованную в таможенном терминале.
Времени, потраченного на вызволение камеры, было жаль.
Таксист, которого они подцепили в аэропорту, вызвался довезти их и до Бейрута. Сергей и Илья погрузили свои вещи в «Мерседес». Лучше бы он был не синим, а кремовым, подумал Громов. Это цвет — более практичен. В Германии такси в него выкрашены, а здесь он меньше поглощает тепла. Не удержавшись, Сергей взглянул на спидометр. Судя по пробегу, пару сотен тысяч километров с него скрутили. Впрочем, что там для «Мерседеса» лишняя сотня тысяч километров?
Оказалось, что таксист ливанец, знает все пути и выходы, а чтобы продемонстрировать компетентность, сообщил, что на границе из нескольких контрольно-пропускных пунктов, один — разбит, а через другой он не советовал бы ехать.
— Это еще почему? — спросил его Громов.
Ливанец сделал страшное лицо, видимо, так вот пытаясь объяснить, что там работают настоящие звери, так что ехать надо в объезд, через пункт, который располагается в районе Триполи, а это крюк в двести километров. Московские таксисты тоже очень любили возить с Ленинградского вокзала на Казанский через весь город.
На границе стоял пропускной пункт, дорогу преграждал шлагбаум, но по обе стороны от него не тянулся забор, наподобие того, который отделяет США и Мексику. Жара была градусов этак существенно за тридцать, наверняка приравниваемая к температуре человеческого тела. Салон продувался, когда они ехали, утопив до упора все четыре стекла в машине, но стоило им остановиться, как Сергей тут же почувствовал — насколько плохо снаружи.
Задержись они немного в дороге, на несколько часов, и срок действия их однодневной транзитной визы мог истечь. Что тогда прикажите делать? Суровые сирийские офицеры, что встречали на пограничном посту, отправят их под конвоем обратно в аэропорт и посадят на первый борт, отправляющийся в Россию?
Все еще дуясь на своих пассажиров, водитель забрал у Сергея и Ильи паспорта, объяснив, что идет «наводить мосты», что у него здесь все знакомые и с его помощью они проштампуют документы за несколько минут. Вообще-то очереди почти не было. Всего лишь несколько машин. Ливан не США, да и паспорта были чистыми, то есть, конечно, в них стояла куча штампов и виз, но там не было визы Израиля, а значит обладатели этих паспортов местными пограничниками должны были восприниматься, как друзья.
Но на другой стороне границы творилось что-то несусветное. Там томилось в ожидании своей участи сотни людей. Машины, на которых они приехали, были по большей части старыми, от этого они напоминали частников, которые перегоняют из западной Европы поддержанные автомобили, а таможенники всячески мешают им заниматься этим бизнесом и подолгу держат на границе, не давая возможности ее пересечь.
Громов спорить с водителем не стал. Не будет же тот жаловаться пограничникам, что в машине у него опасные преступники, которые хотели его побить, отнять средство передвижения, а он их чудом сумел обмануть и довезти до служителей закона? Сергей подумал было, что пограничники вообще на соблюдение законности смотрят сквозь пальцы. Водитель сейчас выбежит из домика, размахивая паспортами со свежими визами, а пограничники из лени даже на улицу не выйдут, но он ошибся.
— Все в порядке, — сказал водитель, вернувшись и сев в машину. Вид у него был заговорщический, словно он провернул сейчас очень выгодное дело и пассажиры должны, как минимум, броситься ему в ноги, потому что без его помощи они виз днем с огнем бы не увидели.
— Что именно? — переспросил Сергей.
Он думал, что водитель их паспорта принесет, а тот пришел без них. Судя по всему, он вообще оставил паспорта у пограничников.
— Я сказал, что вы русские, журналисты, едете в Ливан войну снимать, что люди хорошие и вам надо помочь.
— М-да? — промолвил Сергей, — а что же сказали пограничники? Что помогут?
— Конечно, — расплылся в улыбке водитель, — как хорошим людям не помочь? Вам надо сейчас зайти в пропускной пункт, к окошку подойти, вам визу и поставят. Это минутное дело.
Громов не стал ругать водителя за весь это спектакль, хотя и следовало. Наверняка, когда они переедут границу, он начнет канючить, что плату надо бы поднять, поскольку он просил за них у пограничников. Не втолкуешь ему, что они могли миновать границу так же быстро и без его помощи. Он просто сделает вид, что ничего не понимает.
Сергей и Илья сходили в пропускной пункт. Пограничники были приветливы. Они забрали анкету, которую Сергею и Илье заполнили еще на борту самолета, поставили штамп в визу, улыбнулись, пожелав приятной дороги, но что-то подсказывало Громову, что дорога эта приятной не будет.
Медленно они проехали по мосту, перекинутому через русло пересохшей речки. Сергей, откинувшись на спинку сиденья, думал о том, как они будут возвращаться. У них была однодневная транзитная виза, анкету у них отобрали. Получается, их просто не пустят обратно, никакой воздушной связи с Ливаном — нет, поскольку в воздухе господствуют израильские ВВС. Неужели придется переходить границу нелегально? Впрочем, рано он об этом задумался. Практика показывала, что все потом решается само собой.
Очень хотелось пить и, точно прочитав его мысли, к машине подошли два мальчика лет по двенадцать и девочка, совсем маленькая, ей было не больше семи. Ребята держали в руках бутылку с минеральной водой, она вся запотела, такой была холодной. Ее, похоже, только что извлекли из холодильника.
Они, наверное, беженцы, подумал Громов, ждут, когда им разрешат уехать. Сейчас начнут денег просить.
В кармане у него местной валюты не было, только доллары, которые он еще не успел нигде поменять.
Сергей стал вспоминать, сколько у него мелочи и может ли он пожертвовать ее частью. Это только в России в ходу стодолларовые купюры. Во всех остальных странах, в том числе и в Америке, в ходу купюры помельче, а в странах Ближнего Востока, незаменимы — однодолларовые.
