— Пробовали, не стреляет!! В окоп занесли, чтоб обстрелом не повредило!!
Ситуация, в общем, ясна. Опытного командира отделения вроде нашего Угрюмого у ребят нет, как обращаться с СПГ — им толком не показали, с остальными связи нет, со всех сторон стрельба идёт. Понятно, что они растерялись. Но не струсили и не побежали, так что стыдиться им нечего.
Очень важно в бою не растеряться и не начать бесцельно метаться туда-сюда. Начал — считай, ты уже на 90 % труп. Хорошо, если в первом бою есть командир вроде Угрюмого. С ним особо теряться будет некогда. Но если его нет и ты чувствуешь, что не понимаешь, что вообще происходит и куда бежать, — нырни в ближайшее укрытие, отдышись секунд тридцать. Осмотрись, пойми, где свои и где чужие, как развивается бой. Потом мысленно дай себе сильного пинка, чтоб заставить выйти из укрытия, и иди воюй.
Угрюмый энергичными жестами и выражениями расставил горловцев по позициям, назначил сектора обстрела в секторе 7–11 часов, а мы выдвинулись ещё немного вперёд и ближе к дороге, откуда было видно горящий танк. Вокруг него наблюдалась какое-то движение — позади стоял (вроде бы) ещё один танк, несколько человек суетились с тросами, а сбоку, по краю насыпи, осторожно пробиралась БМП. Нас, видимо, заметили, потому что над головами засвистело, а укры выставили дымовую завесу. Мы присели в ложбине у дороги, Угрюмый один за другим закинул в дым несколько ВОГов, а мы отправили туда же по рожку. Укропам, видимо, это не понравилось, и БМП сквозь дым дала пару коротких очередей у нас над головами, а в лесу слева и справа зашевелилась их пехота, пытаясь нащупать нас огнём. К счастью, нас прикрывали с трёх точек (горловцы слева, беркуты справа и Скиф сзади с пригорка), так что мы смогли немного высунуться из своего укрытия, и Угрюмый устроил на «трубе» концерт по заявкам. Я занял позицию за огрызком ствола дерева, спиной к Угрюмому, и вместе с Кулибиным простреливал обочину дороги, не давая украм подойти поближе и расстрелять нас на открытой местности. Москит тем временем по одному выдёргивал из ранца за моей спиной «огурцы», снимал с них колпачки (не нужно их выбрасывать, кстати, кладите в карман, могут пригодиться, если выстрела не будет) и заряжал в гранатомёт. Ну, а дальше Угрюмый, со свойственным ему в таких случаях выражением кота, дорвавшегося до сметаны, переправлял их сквозь дым украинцам, ориентируясь по отблескам пламени. Где-то на третьем или четвёртом выстреле впереди оглушительно грохнуло, и в дыму мелькнул силуэт отлетающей башни. «ПОЛУЧАЙТЕ, СУКИ!!!» Пятый выстрел — и боезапас исчерпан.
— Африка! Давай за «огурцами»!
Мля! Ладно, …. делать. Бегу обратно, стараясь лавировать между деревьями так, чтобы в меня было сложнее попасть. Млять! А вот это уже хреново! Укры с южной стороны довольно быстро меня заметили, и пули застучали по деревьям вокруг. Через несколько секунд к «южанам» присоединились «северяне», и мне стало совсем кисло. Прошедшая вскользь пуля разорвала лямку бронежилета на левом плече, я и понял, что дальше бежать нельзя, через пару секунд меня просто изрешетят в два огня. Падаю в очень кстати подвернувшуюся ложбинку и стараюсь стать как можно более плоским. Вывихи сознания, конечно, но кажется, что кожей чувствую пролетающие в нескольких сантиметрах надо мной пули. Громкий хлопок ВОГа метрах в четырёх заставил подумать, что вот тут и вот сейчас всё закончится. Но нет — впереди застучали два РПК и калаш — это Скиф и К° заметили, что я попал в оборот, и открыли огонь на прикрытие. Мля, но как же неохота пониматься! Усилием воли заставляю себя встать и, пригибаясь, петляя, преодолеваю оставшееся до окопа расстояние. Как раз вовремя — наши отстреляли по магазину и перезаряжаются. Падаю в окоп и секунд пятнадцать просто судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Сердце стучит, как сумасшедшее, пот пропитал всё так, что можно меня выжимать. Скиф обеспокоенно спрашивает:
— Не задело?! Чего там у вас?!
— Не!.. Норм!.. Огурцы!.. БЛЯЯЯ!!! — нечленораздельно выплёвываю я.
Пока Скиф вытаскивает из оружейки три оставшихся «огурца» и прикручивает к ним пороховики, срываю с себя броник, верх маскхалата и поддетые под него толстовку с футболкой. Прохладный ветерок так приятно освежил разгорячённое тело, что я испытал чувство, близкое к оргазму. Пуля разорвала одежду, но кожа лишь слегка рассечена, больше глубокая царапина, чем рана. Расстроено смотрю на толстовку. Вспоминаю, как купил её на Этне. Я приехал на Сицилию весной, и внизу уже было тепло и всё цвело и зеленело, а на вершине дул жуткий ветер и шёл дождь со снегом. Пришлось срочно заходить в сувенирный магазин и за какие-то дикие деньги покупать толстовку. Впрочем, вещь оказалась очень удобная и прочная, сколько лет уж прошло, и где только я в ней не лазил…
Ладно, не время для воспоминаний. Скиф закончил с «огурцами». Набралось их всего три штуки. Упаковываю в ранец, надеваю обратно футболку и маскхалат.
— Зил, Юрза, готовность! Африка, готов?
— Готов!
— На счёт три, мы прикроем. Раз! Два! Три! Пошёл!
Выскакиваю из окопа и бегу вперёд. Наши бьют по зелёнке на прикрытие. Метров через двадцать укры очухиваются и начинают стрелять. Впрочем, огонь прикрытия сказывается, и стрельба противника остаётся редкой и неточной. Добегаю до позиции горловцев, наша троица отошла туда, так как на обочине они как утки в тире. «……..!» — огорчился Угрюмый, увидев, сколько зарядов я принёс. Ну а что делать, если их больше нет? Выдвигаемся снова на обочину дороги. На этот раз Кулибин с Москитом прикрывают нас из ПКМ, ведя огонь вдоль дороги, я же вторым номером на гранатомёте. Выстрел! Блин, как же всё-таки громко эта штука стреляет… Второй выстрел… Осечка! Мля! Вытаскиваем заряд, вставляю последний… Выстрел! На этот раз грохнуло как-то по-другому. Но из-за дыма всё равно ничего не видно. Дым-завеса развеялась, но горящий танк чадит так, что вполне её заменяет. Вроде во что-то попали. Задымило сильнее, и два тела, лежавшие перед танком (видимо, из ремонтно-эвакуационной группы), снова скрылись за пеленой.
Позже я узнал, объединив информацию от нескольких источников, что последним выстрелом мы сожгли БМП, в которой находились командир наступавшего на нас батальона 24-й механизированной бригады и командир разведроты той же бригады. Беркутовцы сбоку видели, как после первого из заключительной серии выстрелов она прекратила огонь и развернулась, начала было отходить, но заключительный выстрел угодил ей точно в корму. Также несколько позднее я узнал, что один из ребят в нашем батальоне ещё недавно служил вместе с этими двумя офицерами. По его словам, хорошие командиры, пользовавшиеся уважением подчинённых. Ну, что поделаешь. Война-с…
Отстрелявшись, мы метров на десять отошли от дороги, чтобы не быть мишенями. Слегка отдышались и только хотели пойти проверить окрестности побитой техники, как укры снова начали артобстрел. Причём на этот раз били целенаправленно по позиции горлоцев, возле которой мы находились. Всё, что наша группа успела сделать, это упасть в недовырытый мелкий окоп между дорогой и блиндажом горловцев. Добежать до блиндажа не было никой возможности, хоть он и был метрах в пятнадцати. Снаряды падали часто и близко, на голову сыпались хвоя, ветки и земля, несколько раз в окоп залетали осколки.
Реальный осколок снаряда, кстати, выглядит не совсем так, как человек, далёкий от войны, его себе представляет. Это не просто кусок металла. Это изломанный, перекрученный, с торчащими во все стороны острыми шипами кусок металла. При виде его в голове сразу возникает картина, что он сделает с твоим телом при попадании.
«Так, а где Кулибин?!» — подал голос Угрюмый. «Малой! Малой!!» Интересно, куда это он делся? Может, успел к горловцам в блиндаж нырнуть? Да нет, отозвался бы тогда. Неужели артелью накрыло? Москит неуверенно сказал: «Да он вроде к танку побежал, когда обстрел начался…» Угрюмый, используя всё богатство русского языка, высказал крайнее неудовольствие таким поступком и пообещал прибить Кулибина, если его не прибьют укры.
Украинская артиллерия перенесла огонь в глубь позиций батальона, и мы рывком перебежали из окопа в блиндаж. Очень вовремя, потому что буквально через несколько секунд снаряды вновь стали падать вокруг нас. Кулибина, как и ожидалось, в блиндаже не было. Пока мы сидели в блиндаже, пережидая обстрел, я предложил Угрюмому попробовать обойти укров по широкой дуге и выйти к позициям артиллерии у них в тылу — судя по звуку, до них было два-три километра, не больше. Это в любом случае разумнее, чем играть тут в морской бой в роли корабликов. Шеф, поразмыслив, согласился, сказав, что сначала нужно вернуться на нашу позицию, взять боеприпасы, «Шмели» и ещё пару человек.
Обстрел прекратился, и мы втроём побежали обратно на позицию. Укры на этот раз по нам не стреляли. Похоже, для них обстрел тоже стал сюрпризом. На полпути нас нагнал Кулибин, получивший на бегу порцию начальственной критики от Угрюмого, в словесной форме и не только. У всех адреналин чуть ли не выплёскивается из ушей, настроение эйфорическое. Ведь мы победили! Мы, обычные гражданские с лёгким вооружением, отбили атаку кадровых военных частей с артиллерией, авиацией и бронетехникой. Ещё и перебили кучу врагов, почти не понеся потерь. Словами невозможно выразить то чувство ПОБЕДИТЕЛЕЙ, которое нас захлёстывало. Казалось, ещё немного, и мы просто пойдём вперёд, сметая всё на своём пути.
