– Было такое: мечтал. Но делать это сейчас уже, вероятно, не стоит. Отряд и так слишком разросся, свыше двухсот бойцов. Если перевалит за триста да обрастет обозом, надо будет уходить еще дальше в леса – маневрировать таким большим отрядом трудно. Тем более что неподалеку действует еще два отряда. «Мститель» тоже ведь перебазировался к нам, в Градчанский лес.
– Странно. И когда это произошло?
– Да вот только сегодня прибыл. Вчера на него напали каратели. Целый день вел бой, а ночью едва вырвался из окружения. Вырваться-то вырвался, но фашисты захватили лазарет с десятью ранеными и двумя медсестрами и небольшой склад оружия. И что самое страшное – каратели шли прямо на базу отряда. Поэтому Роднин подозревает, что в отряде прижился провокатор.
– Вот как? И кого конкретно он подозревает?
– Да есть там один, Петраков его фамилия. Только недавно прибился к отряду. После его появления уже провалились две явочные квартиры в селах. На одну из них, вместе с двумя другими партизанами, ходил сам Петраков, о второй он слышал от ребят. Проговорились.
– Его арестовали?
– Пока нет. Подозрение – еще не доказательство. А по документам он как-никак офицер, капитан Красной армии, бывший командир стрелкового батальона. В плен попал раненым. Уверяет, будто дважды бежал. Почти неделю прятался у надежных людей.
– Известно, у кого именно?
– Известно. Проверяли. Действительно, скрывался там. Хозяйка подтверждает. Было это месяц назад. Ничего определенного сказать о нем не может. Разве что часто куда-то исчезал. И раза три появлялся навеселе.
– Интересная ситуация… Вам известно о существовании отряда особого назначения, который базируется в крепости?
– Да в общем-то слышали… Но толком ничего о нем пока не знаем, – заметно оживился Отаманчук.
Беркут показал глазами на фельдшера. Отаманчук жестом успокоил его, что, мол, человек надежный. Тогда Андрей вкратце пересказал ему все, что удалось узнать об отряде Штубера, а также о своем посещении крепости.
– Неужто решился на такое?! – искренне поразился Отаманчук.
– Вы бы не отвлекали пациента, Василий Григорьевич, – проворчал фельдшер, накладывая свежую повязку. Увлеченный разговором, Беркут забыл и о нем, и о ране.
– Меня вот что заинтересовало в этой истории… – продолжал Беркут. – Конечно, можно предположить, что Штубер заслал к вам своего человека. Он сам утверждал, что начнет с «Мстителя». Но если он говорил тогда правду, то почему вдруг такая неосторожность? Почему сразу провалы конспиративных квартир, карательная экспедиция? К чему спешка? Ведь ясно, что в подобных случаях подозрение сразу же падает на новичка.
– Ясно-то оно вроде бы ясно… Но ведь они, наверно, рассчитывают на его биографию. Что ни говори – капитан Красной армии. А сам Роднин – всего лишь лейтенант. Так что этот Петраков может еще и претендовать на командование отрядом.
– Ну, у нас тут свои звания и ранги, – невозмутимо заметил Беркут. – А если он действительно агент… Сомневаюсь, чтобы немцы делали серьезную ставку на агента, которого заставляют безбожно разоблачать себя такими действиями.
– Так вот, возникла идея. Иванюк просит вас организовать небольшой спектакль, которым мы все вместе помогли бы «Мстителю» – он стоит в двух километрах от нас. Могли бы вы откомандировать к нам своего поляка, того, что знает немецкий… Мы бы переодели нескольких ребят в полицаев. А он – вроде как бы немецкий офицер. И направили бы Петракова в разведку, в село. Без оружия. А там он попал бы в засаду… Ребята устроили бы ему хороший допрос и пригрозили повесить. Вот тогда, думаю, он вынужден был бы открыться «немецкому офицеру».
Беркут лег в траву, положив ногу на пенек, чтобы старику удобнее было делать перевязку, и задумался.
– Идея неплохая, – проговорил наконец. – Только сомневаюсь, что этот ваш капитан… клюнет на нее. Не думаю, чтобы к вам подослали новичка. А если окажется, что Петраков из отряда Штубера, то он знает о Мазовецком. Возможно, даже видел его.
– Что же делать?
– Заживает нормально, – наконец кончил возиться с перевязкой фельдшер. – Жаловаться вам не на что. И грех.
– Спасибо, отец. Через недельку я уже начну ходить. Нам бы в группу такого фельдшера.
– Не такого, не такого, – развел руками старик. – Настоящего бы.
– Кстати, вы о медсестре, Марии Кристич, никогда не слышали?
– Нет, не слыхал, – не задумываясь ответил фельдшер. – В отряде такая не объявлялась. И в больнице нашей я всех знал.
– Николай, – попросил Беркут. – Сведи доктора на кухню. Угости чаем. Да, как поживает ваш Романцов? – спросил Отаманчука, когда фельдшер и Крамарчук скрылись за соснами.
– Парень вроде бы ничего. Уже ходил на задание, участвовал в стычке с полицаями. Стрелял вместе со всеми.
– Обо мне, о нашей группе больше не вспоминает?
– Почему же? Интересовался… Говорит, что много слышал о Беркуте. Так это естественно: мы тоже слышали. Вы присылали к нам своего парня… Что, действительно подозреваете Романцова?..
– Теперь, когда вам известно об отряде Штубера, вы сами должны понять, почему я подозреваю его. Это вынужденное подозрение.
– Но как проверить? Мы своей контрразведкой не обзавелись. Опыта в таких делах у меня тоже нет.
– Поэтому у меня конкретное предложение: пришлите его ко мне. Вроде бы связным. Передайте с ним что-нибудь. Например, записку. Как будто шифровка. Я поговорю с ним. Возможно, даже оставлю у себя. На какое-то время, конечно.
– А не боитесь, что…
– Вы же слышали легенды о Беркуте… Но это еще не все. Романцова пришлите ко мне завтра. А послезавтра пусть Роднин пришлет с вашим проводником этого самого капитана Петракова. Договорились?
– Договориться договорились. Но только не могу понять, что из этого выйдет.
– Пока секрет. Главное, чтобы Романцов обязательно прибыл завтра, а Петраков – послезавтра, ровно в два часа дня. Постарайтесь убедить Иванюка и Роднина. В конце концов это в их интересах.
– Если, конечно, мне удастся убедить их в этом.
– Ничего. Я помогу вам.
Когда Отаманчук и фельдшер ушли, Беркут вызвал к себе Крамарчука, Мазовецкого и Вознюка.
Крамарчук вошел первым. Еще не зная, что предстоит, он уже нетерпеливо потирал руки: в лагере ему явно не сиделось.
– Вот что, – начал Андрей, когда подошли Мазовецкий и Вознюк. – Нужно во что бы то ни стало захватить одного из «рыцарей» Штубера. Повторяю: во что бы то ни стало. Пойдете двумя группами. Вы, Мазовецкий, вместе с Крамарчуком, попытаетесь захватить на шоссе машину или, еще лучше, мотоцикл. Задача: патрулировать неподалеку от крепости, со стороны города. Возможно, в конце концов удастся подвезти кого-нибудь из этих вояк. Ты, Вознюк, берешь двоих ребят, переодеваетесь в полицейскую форму и тоже отправляетесь в засаду у крепости. Но уже со стороны леса. Задача та же. Сориентируетесь на месте. Действуйте в зависимости от обстановки. Только не вздумайте брать штурмом крепость, – добавил он шутя.
– А почему бы не попытаться? – сразу ожил Крамарчук. – Если двоим-троим пробраться в крепость и засесть в башне, а охрану у ворот уничтожить…
– Остановись, сержант, – тряхнул его за плечо Мазовецкий. – Если завтра мы возьмем штурмом эту крепость, через месяц ты уговоришь нас штурмовать канцелярию рейхсфюрера СС в Берлине.
– Как хотите, – пожал плечами Николай. – Лично я уже давно настроился на штурм.
– Пока что хватит с тебя и пленного «рыцаря», – остудил его пыл Беркут. – И запомните: от успеха этой операции зависит судьба, может, даже нескольких отрядов, многих партизан.
* * *
Крамарчук и Мазовецкий вышли из лагеря первыми. Был тихий теплый полдень. Лучи июньского солнца пробивались сквозь кроны деревьев и стекали на поляны, образуя зеленовато-голубые озерца.
Николай остановился у запоздало распустившейся вишни-дички, сорвал несколько лепестков и взял в рот. Они пахли лесным диким медом. Еще несколько дней назад он проходил мимо этого деревца, не замечая его, а сейчас просто не мог оторвать взгляда.
– Эй, господин эсэсман, очнитесь! – не выдержал Мазовецкий. – Вы забыли, что идете не на свидание.
– Надо же, июнь на дворе, а я только сейчас почувствовал… что уже весна.
– Вы слишком впечатлительны, эсэсман. Это плохо кончится. Таких, замечтавшихся, пуля чаще всего и находит. Такова прихоть войны. Учитесь у Беркута. У него многому нужно учиться.
– Почему обязательно у Беркута? Можно подумать, что я воюю хуже него. Кстати, сам он тоже не дурак помечтать.
Дальше они какое-то время продвигались молча.
«Внимание!» – вдруг жестом предупредил Мазовецкий, оказавшийся шагах в десяти от сержанта.
Осторожно обходя сухие ветки, Крамарчук приблизился к присевшему за высоким густым кустом поляку. На дороге напротив них остановилась машина. Водитель копался в моторе. Десятка два солдат прогуливались по обочине. Один сидел в кузове с автоматом наготове и внимательно наблюдал за опушкой леса. К счастью, он их не заметил.
