Первым зашел юноша, за ним Василий. Я зашел последним и закрыл дверь. Прихожая была маленькой, в центре ее стоял стол, покрытый светлой скатертью. Напротив была дверь в другие помещения дома. У стола стояла напротив нас полная женщина, с интересом и тревогой смотрела на нас. Комната была ярко освещена электрическим светом и я смог хорошо рассмотреть ее убранство. Стены были увешаны фотографиями разных размеров в резных рамках. Я с интересом рассматривал фотографии, пока Василий расспрашивал юношу, разложив нашу карту на столе. На большинстве фото были запечатлены люди в военной форме. Большинство из них с пышными усами.
Прошло уже минут десять, как хозяева объясняли нам путь по карте. Вдруг скрипнули ступеньки от тяжелой поступи грузного человека. Я посмотрел наверх и обомлел. К нам спускался человек могучего телосложения, несколько грузный, с пышными рыжими усами. Но мой взгляд был прикован к его галифе с красно-голубыми лампасами. «Васа, жандарм!» только и успел крикнуть я. Толстяк, быстро оценив ситуацию, кивнул жене на входную дверь и что-то быстро сказал сыну. Обстановка складывалась для нас критическая. Женщина уже нерешительно двинулась к двери, когда Василий спокойно сложил карту. Затем он решительно оттолкнул молодого человека так, что он отшатнулся в мою сторону и, прыгнув к двери, открыв ее толчком ноги. Василий исчез в темноте ночи, я слышал, как хлопнула за ним калитка. Я тоже не заставил себя ждать. Оттолкнул парня в сторону жандарма и выскочил в открытую дверь. Последнее, что я видел в ярко освещенном проеме, это жандарм, посылающий нам в след проклятья. Выскочив в темноту, я несколько раз громко окликнул Василия, но ответа не было.
Где мой товарищ? Куда теперь мне идти? Прошел к началу деревни, где мы недавно еще были вместе. Прошел по обочине в сторону колодца там тоже нет моего напарника. Присел возле дома сварливой женщины в раздумье, что делать? Весь остаток ночи прошел в поисках Василия.
К утру зашел в тот самый первый дом и знаками спросил у мужчины о моем друге. Тот объяснил, что Василий не появлялся. Кстати, положил на место, взятый мной фонарик, так как в нем не было батарейки. В этот раз женщина отнеслась ко мне с большим сочувствием и истерики не было. Я попросил у них бумагу и карандаш. На листке я написал, где и когда буду ждать Василия. Попросил супругов отдать листок, если появится мой приятель.
И вот я один, в чужой стране, без товарища и без карты. Размышляя так, меня вдруг осенила мысль: ведь у меня есть маршрут нашего дальнейшего пути! Дело в том, что накануне мы, рассматривали карту и списали названия населенных пунктов на нашем пути. Василий не мог читать латинские буквы, и я для него списал французские названия русскими буквами. Теперь я вспомнил, что эта бумажка лежит в моем кармане. Я опять зашел в знакомый дом и стал читать по порядку названия с бумажки. Но, видно, мое московское произношение искажало французские названия и меня ни кто не понимал. Бумажка оказалась бесполезной без карты.
Бродил я по дорогам вокруг деревни и около одного дома увидел развешенное для просушки белье. Мое внимание привлекла белая небольшая фланелевая тряпка. Я разорвал ее на несколько частей. На каждой написал химическим карандашом примерно такой текст: «Васса, жду тебя в лесу напротив первого дома. Валерий». Эти записки я развесил на всех указателях направлений дорог, ведущих из деревни. Чтобы случайно ветер или дождь не сорвали мои записки, я приколол их щепочками в трещины столбов указателей.
Так в хлопотах прошел день. К вечеру опять зашел к знакомым французам. Оказалось, что Василий так и не появлялся. Нужно было искать место для ночлега. Выбрал я место в лесу недалеко от дома и стал коротать время в поисках выхода. Время тянулось медленно и я не заметил, как заснул.
Тревоги предыдущей бессонной ночи сморили меня и проснулся я, услышав крик петуха. Мне показалось, что он кукарекает мне в самое ухо. Оказалось, что я устроился на ночлег на самой опушке и меня легко могли заметить. Проснулся я с тревожными мыслями.
Можете представить себе, было нас сначала трое, потом двое, а теперь один. Прошли мы Германию, Эльзас и почти уже дошли до Швейцарии. Остался один, без товарищей, без карты. Зайдя в дом, увидел сочувствующий взгляд женщины и решил еще раз попросить заветную карту. Без нее мне нет пути. Мужчина, теперь уже решительно, направился в верхние покои. Жена его стремглав бросилась за ним, что-то, испуганно крича ему в след. Повторилась вчерашняя сцена. Хозяин вышел ко мне раскрасневшийся, разгоряченный разговором с женой. С сожалением развел руками. Ни чего не поделаешь. Я мог их понять. Военное время. Я-то уйду, а они рискуют своим благополучием. Мужчина взял велосипед, стоявший за домом, и мы пошли прочь от деревни. Он вызвался сам проводить меня до следующей деревни, примерно показать направление моего пути. Проходя мимо указателя, я не заметил на нем своего лоскутка записки. На развилке дорог крестьянин показал мне направление и отправился обратно, пожелав мне: «Bon voyage!» «Счастливого пути!».
Дорога шла сначала густым лесом, затем спустилась к бурной горной речке. Я перешел на другую сторону по широкому каменному мосту. Дорога повернула вдоль русла ручья. Иду и прислушиваюсь, все мне кажется, что кто-то преследует меня, шагая в ногу со мной. Остановился шаги затихли. Только двинулся дальше, как опять гулкие шаги преследуют меня. Что за наваждение? И тут до меня дошло, что я испугался собственных шагов, которые эхо в ущелье множило и усиливало. Правильно говорят, что у страха глаза велики.
Я прилег на траве. Вверху шумели кроны высоких сосен и елей, еще выше плыли белые кучевые облака. Может они пришли с моей далекой Родины? Вдруг мое внимание привлек, двигавшийся вдоль дороги какой-то карлик. Я плохо видел его через ветки придорожных кустов. Вот фигурка карлика появилась в просвете кустов. Только теперь я мог хорошенько разглядеть «карлика». Это была большая рыжая лиса. В зубах она несла пойманную курицу. До этого момента лиса не замечала меня. Я громко хлопнул в ладоши. Лиса мгновенно застыла, уставившись на меня. Я теперь залаял, правдоподобно имитируя собаку. Реакция лисы была молниеносной: она бросила добычу и мигом скрылась в густом кустарнике. Я подошел, поднял еще теплую тушку курицы за ноги и направился вниз по дороге.
За поворотом дороги передо мной открылась живописная долина меж пологих гор. По ней были беспорядочно разбросаны отдельные строения деревушки. Оранжевые черепичные крыши ярко выделялись на свежей зелени травы. Вдали темной зубчатой полосой темнел лес. Солнце было с правой стороны от меня и значит, мой путь лежал через долину. Спустился по дороге к домам. Вблизи они уже не были так привлекательны, как при взгляде сверху. Многие дома вблизи оказались просто сараями и скотными дворами.
Я подошел к крайнему дому. Обогнув угол его, я увидел на пороге двух пожилых людей. Мужчина, с редкими седыми волосами, невысокого роста, худощавый, что-то рассказывал такой же щуплой, невысокой старушке. Мое появление с курицей в руках не вызвало у них ни какого интереса. Они снизу вверх посмотрели на меня и о чем-то перебросились между собой парой фраз. Я жестами попытался им объяснить случай с лисой, но они меня не поняли. Тогда я взял щепку и на земле перед стариками изобразил, как мог, лису с курицей в зубах. Они понимающе заулыбались, закивали головами.
Старик пригласил меня зайти в дом. В комнате было сумрачно. Вся убогая обстановка состояла из простого стола и трех табуретов. На столе стояли две глиняные чашки и четырехгранная бутыль темного стекла. Я понял, что супруги уже приняли с утра некоторую порцию напитка Бахуса. Хозяин налил мне полную чашку из той же бутыли. Зелье оказалось очень кислым и я поморщился, что вызвало улыбку у старика.
Днем мне было не безопасно идти по горам. Я решил остаться у хозяев этого скромного домика. Старушка, что-то прошамкав беззубым ртом, ушла в дом. Я остался наедине со стариком. Хмель развязал язык пожилого француза. Я понял из его речи, что жену он любит с самого детства и они живут до сих пор очень дружно.
Постепенно день стал клониться к вечеру. Старик повел меня к отдаленным строениям. Это были сараи и птичий двор. Возле него были разбросаны по земле куриные перья. Очевидно, именно здесь произошла встреча печальная для курицы и удачная для лисы. Старик равнодушно посмотрел на куриные перья и махнул рукой. Затем он вынес из сарая бутыль молока и налил мне его в глиняную кружку. Я выпил.
Потом хозяин пригласил меня зайти внутрь сарая. Там был устроен сеновал. На самый верх вела приставая лестница. Жестами старик показал мне, чтобы я залез наверх и взял там охапку сена, что я и сделал. Снизу старик что-то мне кричал. Я разобрал только слово «куше». Что хочет дед? Подумав немного, я решил, что в русский язык слово «кушать» пришло из Франции. Наверно старик или чокнулся, или перепил своего кислого вина, подумал я. Но дед, догадался, что я не понимаю и для ясности сложил руки и изобразил спящего. Так вот что значит «куше»- спать! Я постарался объяснить гостеприимному хозяину, что мне по дорогам безопаснее идти ночью, а спать днем. Он тогда попросил меня зайти в дом.
