Но, подбежав вплотную, он понял, что это вовсе не Вернер, а какой-то другой человек. Он носил ту же форму, ту же фуражку, но лицо — лицо было другое. Юрек отпрянул. Но не успел он опомниться, как солдат перегнулся с телеги, подхватил его за ворот и втащил на телегу. А потом подтолкнул под свое сиденье и уселся над ним.
Двое всадников вынеслись из-за деревьев на тропу и остановились возле телеги. По их мундирам нетрудно было опознать, что они из гестапо.
— Ты видел мальчишку без руки?
— Да, — сказал солдат. — Он побежал вон туда.
И показал рукой в глубь леса.
Юрек услышал топот удаляющихся лошадей. Телега двинулась вперед, тяжело переваливаясь на ухабах. Потом она выбралась из леса и поехала по дороге. Какое-то время солдат весело посвистывал, а потом негромко спросил на ломаном польском языке:
— Тебе куда, безрукий?
— А вы куда? — спросил Юрек.
— Я? — усмехнулся солдат. — Я в Новы-Двур.
— Хорошо, — сказал Юрек.
Потом подумал и спросил:
— А Новы-Двур — это на другой стороне Вислы?
— Да, — сказал солдат.
— Тогда очень хорошо, — сказал Юрек уже по-немецки.
— Ты говоришь по-немецки?
— Немножко.
Солдат остановил телегу, освободил место среди поленьев и вытащил Юрека из-под сиденья.
— Ложись здесь, — сказал он.
Он снял с себя плащ и прикрыл им Юрека.
— Теперь тебя никто не увидит.
Солдат стегнул лошадей.
— Ты еврей?
— Нет, — сказал Юрек.
— Скажи правду.
— Нет, я не еврей.
— Как тебя зовут?
— Юрек Станьяк.
— Нет, как тебя зовут на самом деле?
Юрек погрузился в тяжелые раздумья. Он вдруг понял, что забыл свое настоящее имя.
— Я забыл.
Солдат задумчиво присвистнул, помолчал, а потом спросил:
— Ты голоден?
— Да.
Он сунул руку в коробку, стоявшую у его ног, вынул оттуда большой бутерброд и протянул Юреку.
Когда Юрек кончил есть и снова спрятался между поленьями, солдат спросил, что случилось с его рукой.
Юрек рассказал.
— Куда же ты пойдешь в городе? — удивленно спросил немец.
— Но я не хочу в город. Высадите меня, пожалуйста, раньше, как только мы переедем через Вислу.
— Почему ты хочешь переехать Вислу?
— Потому что на этой стороне меня уже все знают.
— Еврейский мальчик со светлыми волосами и без руки?
— Да, — сказал Юрек.
Тем временем движение на дороге стало оживленнее. Крестьянские телеги ехали в обе стороны. Время от времени появлялся военный мотоцикл с коляской, солдат или рабочий на велосипеде. Они въехали на мост. Услышав, как колеса телеги тарахтят по деревянному настилу, Юрек приподнялся, чтобы посмотреть на реку.
— Ложись немедленно! — строго сказал солдат.
Когда они съехали с моста, солдат остановил лошадей и помог Юреку сойти. Потом протянул руку к коробке с едой и вынул оттуда еще один бутерброд.
— Возьми себе на дорогу, — сказал он.
— Большое спасибо, — сказал Юрек.
— Храни тебя Бог, малыш.
Солдат забрался обратно на телегу и поехал дальше по своим делам.
Юрек поспешил сойти с дороги. Теперь он шел по проселку, который тянулся среди полей и пастбищ. Но сколько он ни всматривался вдаль, он не видел успокоительной черной полоски леса. Далеко позади темнели очертания Новы-Двура — городка, где ему отрезали руку. Он продолжал идти, удаляясь от этих мест, с которыми у него были связаны такие тяжелые, болезненные воспоминания.
Дождь усилился, но Юрек все шел и шел. Вокруг было совершенно безлюдно. Ни деревни, ни даже одинокой избы. Только к утру вдали, под низкими черными тучами, он увидел первые дымки над деревенскими домами. Но ему пришлось еще долго месить ногами дорожную грязь, прежде чем он добрался до самой деревни. Постепенно перед ним вырисовались в тумане соломенные крыши. Он продолжал идти, пока не увидел первые хозяйственные постройки. Тогда он вошел, как обычно, во двор и постучал в дверь жилого дома.
Открывший ему крестьянин с минуту настороженно смотрел на него, потом приоткрыл дверь пошире и дал ему войти. В комнате у печи сидели две молодые девушки и пожилая женщина, занятые шитьем. Юрек снял шапку и поздоровался с ними согласно обычаю. Они ответили ему, а потом пожилая женщина сказала мужу:
— Помоги мальчику снять куртку и посади за стол. Ты же видишь, он без руки.
Мужчина помог Юреку снять куртку и повесил ее сушиться возле печи. Одна из девушек зачерпнула из стоявшей на столе большой миски, наполнила тарелку и поставила перед Юреком. Там были картошка со сметаной, вареная морковь и яичница с большими кусками колбасы. Юрек ни разу не поднял голову, пока не очистил всю тарелку.
Начались расспросы. Но Юрек уже набрался опыта. Он назвал свое польское имя и рассказал ту историю, которую ему сочинила красивая женщина. Потом он уронил голову на стол и закрыл глаза.
— Мальчик устал, — сказала пожилая женщина.
— Идем, — сказал мужчина Юреку, — я тебя уложу.
Женщина дала мужу рубашку и два одеяла. Мужчина взял керосиновый фонарь и вышел с Юреком на улицу. Они пробежали под дождем в амбар. Когда они очутились внутри, Юрек услышал непрерывные и сильные удары по крыше. Ему показалось, что над ним стреляют из пулемета.
— Что это? — спросил он с испугом.
— О чем ты?
— Этот шум…
Крестьянин рассмеялся.
— У меня амбар крыт жестяной крышей, — с гордостью сказал он.
— Как же можно спать в таком шуме?
— Ничего, привыкнешь. Я бы тебя положил в коровнике, у нас там есть помост для сена, но сейчас он занят мешками с зерном.
Крестьянин подождал, пока Юрек устроил себе постель, и вернулся в дом. Юрек остался в темноте. Он снял мокрую одежду, надел рубашку, лег и укрылся. Но ему не удавалось уснуть. Он никогда раньше не слышал, как дождь барабанит по жестяной крыше. Наконец усталость все-таки сморила его, но время от времени тревожный шум дождя смешивался с его снами, и тогда он просыпался. Ему снился сон, который в последнее время уже не раз его посещал: будто он лезет на дерево и вдруг срывается и протягивает руку, чтобы ухватиться за ветку. Но этой руки у него нет, и он падает и просыпается с ощущением, будто падает по-настоящему. Он судорожно хватается за постель под собой, и из его горла вырывается ужасный вой.
Юрек открыл глаза. В амбаре действительно раздавался негромкий вой, но это выл не он. Этот вой доносился откуда-то из темноты амбара. Юрек вгляделся и увидел, что к нему медленно приближаются какие-то маленькие сверкающие огоньки.
— Ой, мама!
Юрек вскочил, бросился к дверям, стремглав промчался через двор и вбежал в дом. Угли, с шипеньем догоравшие в печи, бросали немного света на пол. Юрек сел возле печи, трясясь от страха. Скрип двери разбудил хозяина. При виде фигуры в белом, сидящей на полу у печи, он испуганно перекрестился и с дрожью в голосе проговорил:
— Ма… ма… мама… почему ты вернулась?
Позже Юрек узнал, что за несколько дней до этого у хозяина умерла старуха мать. И теперь он решил, что это ее душа вернулась с того света обратно.
— Это не мама, это я, Юрек Станьяк! — воскликнул он.
Крестьянин со злостью схватил его, дал ему затрещину и вышвырнул за дверь.
— Пошел спать! — крикнул он ему вслед.
Делать было нечего. Юрек вернулся в амбар. От всех этих переживаний он уже проснулся окончательно. Он нащупал в темноте дорогу к своей постели, нашел свои штаны, разложенные на соломе, вынул оттуда зажигалку, зажег ее и увидел, что на его одеяле сидят две черные кошки. Он перетащил их к себе под одеяло, укрылся сам и сказал себе самым низким голосом, каким только мог:
— Мама, почему ты вернулась?
И рассмеялся.
Наутро, выйдя из амбара, он увидел, что хозяин и одна из его дочерей стоят возле тачки, наполненной кормом для свиней. Юрек подошел и попросил работу.
— Как же ты можешь работать без руки? — спросил крестьянин.
— Я могу делать любую работу. Все, что нужно.
— И ты сможешь отвезти эту тачку в свинарник?
— Смогу, — сказал Юрек. — Сейчас я вам покажу.
Он вытащил свою заветную веревку, сложил ее вдвое, измерил расстояние от рукоятки тачки до своего плеча, а потом завязал с помощью ног два узла и повесил один конец двойной веревки на рукоятку, а другой конец — на свое правое плечо. Теперь веревка служила ему недостающей правой рукой. Крестьянин и его дочь с любопытством наблюдали за ним. Юрек взялся за левую рукоятку тачки и выпрямился. Он никогда раньше не пробовал везти тачку и тем не менее сумел поставить ее ровно и удержать равновесие. Тогда он стал ее толкать вперед. К свинарнику вела дощатая дорожка, и он благополучно добрался туда.
— Папа, возьми его, — сказала девушка.
— Нет, — сказал хозяин. — Он здорово изловчился, но мне нужен работник с двумя руками.
