— Дорогие вы мои, да я ведь сам Оренбургское кончал…
Юные воины с восхищением смотрели на командира, на гимнастерке которого был привинчен орден Ленина. Слышали: эту награду он заслужил в боях на Халхин-Голе.
После первых же полетов с Злыденным И. С. Полбин сказал ему:
— Не зазнаешься, будешь учиться — станешь настоящим летчиком.
Командир внимательно следил, как росло мастерство молодых авиаторов.
Мирным будням скоро пришел конец. 22 июня запомнилось Злыденному навсегда. Ветер гнал пасмурные, набухшие дождем облака, когда в гарнизоне прозвучала тревога. У ангара выстроился личный состав части. Командир полка зачитал скупые строки шифротелеграммы. Сердца обожгло слово «война». Полку ставилась боевая задача: подготовить самолеты и убыть на фронт для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.
Знания, полученные в училище и в полку, теперь приходилось применять в бою. Полбинская выучка не замедлила сказаться. Первый боевой вылет Злыденный совершил в июле 1941 года. Экипаж получил задание разбомбить скопление живой силы и техники противника в районе Молодечно. Зафиксированные на фотоснимке результаты боевой работы экипажа подтвердили, что он поджег два вражеских эшелона. Первый успех вдохновил молодого летчика, заставил поверить в свои силы.
Западный фронт, Воронежское, Брянское направления, 2-й Прибалтийский фронт… Трудно даже перечислить, куда бросала Злыденного его военная судьба. В славной плеяде полбинских пикировщиков, отлично овладевших мастерством снайперского бомбометания, он занял достойное место. Сколько раз, презрев опасность и смерть, он посылал машину с высоты навстречу земле и огню, чтобы уложить бомбы в точно намеченный квадрат. Злыденный бомбил танковые колонны, аэродромы фашистов под Смоленском и Ржевом, Москвой и Волгоградом, Белгородом и Курском, каждый раз нанося большой урон силам противника.
Однажды группа бомбардировщиков получила задание: вывести из строя переправу через реку, к которой подошло много военной техники гитлеровцев. Самолеты без помех вышли на заданный курс, развернулись для бомбометания. Иван рванул ручку: серия бомб полетела к земле. В пике вошли и другие наши самолеты. Внизу залаяли зенитки. В фюзеляж ударили осколки. Сброшена еще одна серия бомб. Злыденный увидел у переправы столбы разрывов. В это время кто-то из экипажа крикнул:
— Мессеры!
Сверху к строю советских бомбардировщиков стремительно подходили гитлеровские истребители. Они с ходу ринулись в атаку. Рядом с плоскостью самолета Злыденного прошила воздух огненная трасса. Летчик едва успел увести самолет в сторону. Один «мессершмитт» вплотную подошел к соседнему пикировщику и короткой очередью поджег его.
На самолет Злыденного насели сразу два вражеских истребителя. Они пытались приблизиться, но экипаж бомбардировщика метким огнем отгонял их. Увертываясь от атак, советский летчик рванул самолет вверх, и «мессершмитт», разрисованный драконами и крестами, на какой-то миг оказался ниже. Он снова рванулся к бомбардировщику, но тот, использовав преимущество положения, встретил гитлеровца огнем. Пули прошили боекомплект истребителя, он взорвался, разваливаясь в воздухе на куски. Точным огнем других бомбардировщиков был подбит и ведомый гитлеровца. Советские самолеты, выполнив задание, вернулись на свою базу.
В другой раз эскадрилье Злыденного было поручено разбомбить крупный железнодорожный узел противника — важный перевалочный пункт на пути к фронту. Его прикрывало 12 зенитных батарей. Рядом располагался немецкий аэродром. Уже на подступах к станции эскадрилью встретили фашистские самолеты. Прикрытие вступило в бой. «Илы», совершив умелый маневр, вышли на цель и сбросили бомбы. Дым горящих составов скрыл из виду станцию. Будто осы из потревоженного гнезда, в воздух поднялись новые истребители. Самолет Злыденного окружило сразу четверо. Летчик пытался сманеврировать, но вражеский снаряд опередил его. Самолет вспыхнул. Пришлось выбрасываться на парашютах. Несколько дней советские летчики, скрываясь в лесах, пробирались к линии фронта.
Еще не раз потом Злыденному приходилось прыгать с парашютом из горящего самолета или приземляться на израненной машине.
Особенно Злыденный прославился, как мастер смелого разведывательного поиска. Ему поручали выполнять сложные задания по разведке и фотографированию оборонительных рубежей, баз военно-воздушных сил противника, вскрытию движения по железнодорожным и шоссейным дорогам на временно оккупированной гитлеровцами территории. Из каждого полета Злыденный доставлял нашему командованию ценную информацию. На ряде направлений ему удалось полностью вскрыть систему оборонительных сооружений противника.
Всего за годы войны Иван Дмитриевич Злыденный совершил 168 успешно выполненных боевых вылетов. Он много сделал как разведчик и бомбардировщик и помимо этого лично сбил в воздухе три немецких истребителя и два в групповых боях.
За отвагу и мужество, проявленные им в боях при защите Родины, Иван Дмитриевич Злыденный отмечен многими орденами и медалями, а в 1944 году удостоен высшей награды — ордена Ленина и Золотой звезды Героя Советского Союза.
«Примеры исключительной отваги, мужества, героизма, проявленные при выполнении боевых заданий гвардии старшим лейтенантом Злыденным многочисленны», —
написал командир полка, представляя его к высокому званию Героя Советского Союза.
После войны Иван Дмитриевич Злыденный был направлен в Военно-политическую академию имени Ленина. Сейчас он продолжает служить в рядах Советской Армии, передавая свой опыт молодым авиаторам.
Биография полковника авиации Злыденного типична для человека, выросшего в социалистическом обществе, воспитанного комсомолом, большевистской партией. Родился он в селе Копанском Акбулакского района в 1919 году, в те дни, когда первые комсомольцы с оружием в руках уходили на гражданскую войну, чтобы защитить молодую республику Советов от белогвардейцев и банд интервентов. Носил пионерский галстук, когда на берегу Амура молодежь закладывала город юности — Комсомольск. В авиационном училище был секретарем комсомольской организации. В 1949 году его избрали делегатом XI съезда ВЛКСМ.
Иван Дмитриевич поддерживает тесную связь с Оренбуржьем. Он переписывается со школьниками родного ему Акбулакского района и коллективом училища, где получил путевку в небо.
«Оренбургская область, — пишет он в одной из своих весточек, — моя родина, где я вырос, учился, воспитывался. И то, что я удостоен высшего отличия в нашей стране, я отношу в первую очередь к моим дорогим воспитателям — учителям, вожатым, комсомольским и партийным руководителям, командирам и начальникам Военно-Воздушных Сил СССР. Это они научили меня беззаветно, преданно любить наш народ-богатырь, нашу социалистическую Родину и ненавидеть наших врагов. Они воспитали во мне смелость, храбрость, мужество, умение переносить все тяготы жизни. Вот за все это я им глубоко благодарен и признателен».
1969 г.
И. Гавриленко
СТОЯЛИ НАМЕРТВО
Герой Советского Союза
Иван Абрамович Казаев
Дом Ивана Абрамовича — добротный, под железом. Перед домом — палисадничек с кустами смородины; вдоль забора — поленница дров, сани, тарантас.
Иван Абрамович — ветеринар. Обычно в крестьянских семьях с детства воспитывают у малышей любовь к животным, особенно к лошади. Эта любовь у Ивана Абрамовича окрепла в годы службы в Забайкалье, на границе, где собственно и получил он специальность фельдшера-ветеринара.
Иван Абрамович работает на государственном участке, разъезжает на лошади по бригадным поселкам двух колхозов. Привычно катятся по проселку колеса тарантаса, по нагретой пыли — летом или палым листьям — осенью. Зимой меж березовых рощ, пригнутых снегом до самого долу, бегут сани-розвальни, раскатываясь на поворотах.
Самая мирная профессия у Ивана Абрамовича. Если принять еще во внимание его скромность, то даже как-то не верится, что все, что произошло с ним на Днепре, достигнуто его недюжинной воинской отвагой, терпением и солдатской сноровкой. И все-таки это было…
IЗа Днепром полыхали поздние зарницы. На родине, на речке Мочегае, теперь уже явственно потягивает осенним холодком, убраны хлеба и смётана в стога солома, по утрам выпадают утренники, а здесь, на Украине, еще даже лист не тронулся желтизной.
В предыдущих боях на Курской дуге выбыло больше половины роты.
При переправе через Псел погиб командир взвода, и теперь старший сержант Иван Абрамович Казаев возглавляет взвод — четырнадцать оставшихся в живых, плохо знакомых друг с другом людей. Ему уже давно приглянулись два брата сибиряка Коваленковых. На них словно бы лежал отблеск той славы и уважения, которыми пользовались бойцы сибирских полков на всех фронтах Отечественной войны. Впрочем и себя Иван Абрамович числил несколько сибиряком, как-никак у него было три года службы в Забайкальском военном округе.
