От внезапного нападения Павел сначала притормозил, но потом дал полный газ, утопив педаль в пол.
Надо было увозить офицеров из-под обстрела. По бронекорпусу звонко щёлкали пули, не причинив, впрочем, никакого вреда.
Засада скрылась за поворотом, но пулемётные очереди ещё слышались. Гауптман, сидевший на заднем сиденье, включил рацию и стал передавать о происшествии в штаб полка.
Дальше в Смоленск они ехали без сопровождения. Павел поглядывал через стекло на дорогу и обочины — не повторится ли нападение вновь? Кто мог быть? Советские партизаны или войсковая разведка? А может и поляки из Армии Крайовой? Слышал уже Павел об этих отрядах. Они нападали и на немцев, и на советские войска, и на партизан. Боя с большими подразделениями избегали, а на одинокие автомашины или подразделения численностью до взвода нападали часто.
В Смоленске дорогу показывал гауптман — видимо, он бывал тут не один раз. Здесь располагался штаб 6-й танковой дивизии.
Офицеры ушли, а Павел вышел из бронеавтомобиля осмотреть машину. Лёгкие вмятины от пуль на корпусе да разбита одна из фар — вот и все повреждения. Если бы они ехали в обычном автомобиле, гибели было бы не избежать.
Происшествие имело для Павла неожиданные последствия. Гауптман оказался из штаба дивизии. Он рассказал сослуживцам о том, как умело, не потеряв самообладания, вывез их из-под огня водитель. Видимо, разговор каким-то образом дошёл до командира дивизии, и его приказом Павлу присвоили очередное звание обер-ефрейтора. Получалось — за один месяц службы его повысили в звании дважды. Пришлось Павлу пришивать на рукав двойной галун. На погонах обер-ефрейторы каких-либо обозначений не имели.
Сослуживцы по роте буквально вынудили Павла обмыть повышение по званию. Пришлось ему вести целое отделение в солдатскую пивную и угощать за свой счёт пивом.
Уже на выходе из пивной Павел столкнулся с фельдфебелем Гюнтером. Глазастый вояка сразу узрел новые нашивки.
— Ба, Пауль! Ты уже дорос до обер-ефрейтора! Поздравляю! Этак ты старину Гюнтера в звании обгонишь!
— Не без вашей помощи, господин фельдфебель, — польстил Гюнтеру Павел.
— Неплохо было бы и горло промочить, — прозрачно намекнул Гюнтер.
Пришлось Павлу возвращаться в прокуренную пивную и угощать старого приятеля.
Происшествие с засадой принесло и другие дивиденды. Начальник штаба, оберст-лейтенант Вернер Шторц, доверяя Павлу, стал давать ему самостоятельные поручения. Иногда личного характера — отправить посылку домой, чаще же служебного: доставить пакет в другой полк или дивизию. Но Павел чувствовал, что пока он ничем не может помочь своим: никаких ценных сведений в его руки не попадало.
А ведь майор из СМЕРШа наверняка ждёт, надеется на него.
Всё спутало русское наступление. Сначала нанесли удар штурмовики Ил-2, затем огненным шквалом по немецким позициям прошлась советская артиллерия. Довершила наступление пехота при поддержке танков. У немецкой группы армий «Центр» резервов не было, дивизии были изрядно потрёпаны, в батальонах и полках — большой некомплект личного состава и техники.
Чтобы не попасть в окружение, немцам пришлось оставить Смоленск и отойти на рубеж реки Проня, восточнее Чаусы. Им удалось перегруппироваться и организовать оборону, а русские, проходя с боями на разных участках от 135 до 150 километров в сутки, выдохлись.
Фронт временно стабилизировался. В немалой степени этому способствовала погода. От горизонта до горизонта виднелись низкие серые тучи, лил мелкий проливной дождь. Обе стороны не могли использовать авиацию для разведки и бомбардировки. Дороги развезло. Мощённых булыжником дорог было мало, а асфальтирована и вовсе одна — Москва-Минск, к тому же донельзя разбитая гусеницами танков и САУ, взрывами бомб и снарядов. А на грунтовых дорогах увязали в грязи автомашины, тягачи с пушками — даже повозки с лошадьми. Пехотинцы теряли в грязи сапоги. Казалось, вода была везде: она лила сверху, хлюпала под ногами и в сапогах.
В один из таких вечеров, дождливых и ветреных, Павел подвёз к штабу Вернера Шторца.
— Зайди, Пауль, — пригласил его начальник штаба.
В своём кабинете Шторц уселся и предложил сесть Павлу.
— Пауль, я давно за тобой наблюдаю. Парень ты умный, смелый — вон, знак «За танковые атаки» на мундире. Ранен был не раз. Думаю, тебе надо расти дальше.
Павел молчал, не понимая, куда клонит Шторц.
— На фронте затишье, и думаю, месяца три оно продлится, пока не ударят морозы, и русские смогут подтянуть резервы. К нам пришёл приказ: отправить из полка трёх танкистов рядового состава для обучения в офицерской танковой школе. Мне жалко с тобой расставаться, но интересы Великой Германии превыше личных. Думаю — просто уверен, что из тебя получится хороший командир танковой роты, а затем — и батальона. Водитель или механик-водитель танка — не твой уровень. К тому же в танковых войсках ты не новичок, сможешь отличить каток от ленивца, — Вернер улыбнулся своей шутке. — Такие гренадёры, как ты, переломят ход войны в нашу пользу.
У Павла мысли заметались в голове. Если он уедет, что решит майор из СМЕРШа? Да и пользы от него в школе для разведки не будет.
— Я бы хотел остаться при вас, — попытался он робко противостоять неожиданному для себя повороту событий.
— Увы, Пауль, это невозможно. Я на три месяца уезжаю на лечение.
Отъезд на лечение начальника штаба изменял ситуацию. Новый командир мог послать Павла на передовую. Воевать со своими Павлу не хотелось, и он перешёл бы линию фронта.
— Хорошо, герр оберст-лейтенант, вы меня убедили, я согласен.
— Я не сомневался в твоей разумности, Пауль. Я внесу твою фамилию в список.
Пауль поднялся.
— Благодарю, герр оберст-лейтенант.
— Можешь собирать вещички, выезд послезавтра.
А чего вещички собирать, если у любого фронтовика их кот наплакал. И послезавтра Павел и ещё двое танкистов на попутной машине отправились в Шклов, на железнодорожную станцию, а уже оттуда поездом — в Пидерборн, где ещё до войны располагалась танковая школа, а сейчас — 500-й учебный батальон.
Курсы были ускоренными, в основном — для танкистов, понюхавших пороха на фронте, не замеченных в трусости и имевших положительные характеристики. Времени на изучение материальной части новых танков «Пантера» и «Тигр», так же как и самоходных орудий «Фердинанд», отводилось мало, поскольку часть курсантов уже воевала на них.
Занятия шли до обеда, после него — час личного времени, и снова теория — до вечера. Изучали тактику, организацию боя, взаимодействие с пехотой, артиллерией и авиацией. Объём знаний двухгодичной школы пришлось осваивать за четыре месяца интенсивных занятий.
Павел понял, что дела у немцев на фронте не очень хороши. Экипажи выходили из строя по ранениям, инвалидности, гибли, а замены им не было. Вот когда сказались последствия затянувшейся войны! У Германии не хватало людских ресурсов, в армию стали призывать мужчин не только до сорока пяти лет, но и более старших возрастов.
Все курсанты, вне зависимости от того, какие звания они имели раньше, до училища, в первые два месяца учёбы носили звание «фаненюнкер-унтер-офицер», а в течение последних двух месяцев — фенрих. На погонах курсантов были буквы «KS», обозначавшие офицерское танковое училище.
Городишко был маленьким, занятия заканчивались поздно, Павел уставал, как и другие курсанты. И хотя выход в город после занятий не возбранялся, за весь период обучения Павел был в городе всего раза три. Он посетил с сокурсниками пивную, осмотрел городскую площадь, старинную ратушу и кирху. Больше ничего интересного в городе не было. Городок не бомбили, поскольку промышленных предприятий и воинских частей здесь не было — за исключением танковой школы.
Настал день выпуска. Павел, как и другие курсанты, получил чин лейтенанта и новую офицерскую форму. Она была такого же цвета, фельдграу, только сукно лучшей выделки, и орёл со свастикой над нагрудным карманом справа вышит вручную.
Здесь же формировался 507-й тяжёлый танковый батальон «Тигров», куда Павла определили командиром танкового взвода. Батальон имел в своём составе штаб, штабную роту, ремонтную роту, взвод лёгких танков, мотоциклетный взвод, транспорт и ПВО, медицинское отделение и три роты «Тигров». В каждой роте было по четыре взвода, взвод по приказу должен был иметь четыре танка, но из-за нехватки танков имел только три. Тем не менее в подчинении у Павла было одиннадцать унтер-офицеров и восемь солдат. По крайней мере, с унтерами Павлу повезло, все они были с боевым опытом.
«Тигры» были новыми, модификации «Е», только с завода. На полигоне при школе их обкатали, проверили стрельбой, а через неделю был получен приказ о передислокации на Украину, в район Тернополя.
