- Только танков нам и не хватало, - проворчал Зандер, старый знакомый Майера.
- Кто там говорил об удачном дне?
Он тоже недавно вернулся из госпиталя и не горел особым желанием подставлять голову под пули.
- Мы с ними легко справимся! – легкомысленно заметил Вульф.
- А ты видел их вблизи?
- Нет, но нам говорили, что они слабо вооружены.
- Зря ты так думаешь.
- А разве нет?
- У них большая дальнобойность, - объяснил новичку Зандер. – Я как-то видел бой наших танков с Т-34. Мы не могли атаковать их на равнине, и, совершив широкий маневр, атаковали противника с тыла… Русские танки рассеялись, за исключением одного, потерявшего гусеницу, у него заклинило механизм поворота, и башня не вращалась. Окружив машину, наши танкисты расстреляли её в упор. Странно, но ни один из наших снарядов не пробил русской брони.
- Не может быть!
- Потом я заметил, что экипаж как будто пытается открыть люк. Сообразив, что русские хотят сдаться, командир по радио приказал своему отряду прекратить огонь... Русские действительно открыли люк и выбрались из танка. Все они получили контузии, похоже, у них полопались барабанные перепонки, однако каких-либо видимых ранений не было видно. Для меня стало истинным потрясением узнать, сколь маломощны танковые орудия Германии.
- Вот даже как!
- Ты побольше слушай доктора Геббельса…
Сержант Бакес, заново выбрав позиции для своих тяжёлых пулемётов, возбужденно носился от одной точки к другой, отдавая последние указания.
- Никто не должен стрелять раньше моей команды.
- Русские перегруппировались для атаки. – Майер удобно спрятался за поваленным деревом.
Один Зандер, казалось, потерял интерес к происходящему. Он прислонился к дереву и погрузился в свои мысли, уставившись на небо, где заходящее солнце заполняло всё увеличивающуюся чёрную тучу алым светом.
- Эй, Зандер! - крикнул Иоганн, но ему пришлось позвать ещё раз, прежде чем тот ответил.
- Чего тебе?
- Ради бога, проснись!.. Что с тобой?
Зандер вскочил и бросил по сторонам беспокойный взгляд.
- А? - спросил он товарища. - Что случилось?
- Русские атакуют.
- Это ерунда по сравнению с вечностью!
Иоганн не поверил своим ушам.
- Неужели это тот самый циничный Зандер?
Все вокруг невольно вслушивались в грохот ударов вражеских миномётов, по старой привычке считали секунды до взрывов. Майер чувствовал, как земля вздрагивала от фугасных бомб, и видел следы бесчисленных ракет «Сталинских органов».
- Что-то не нравится мне настроение Зандера. – Прикинул Иоганн и сплюнул три раза. – Может, чувствует что?
Утром следующего дня, пережив две ночные атаки красноармейцев, Зандер погиб от случайного осколка.
***
Во второй половине сентября неожиданно ударили ночные морозы. Температура резко упала, что вызвало большие проблемы для немецкой армии. Форма германских солдат к этому времени пришла в негодность и не спасала от холода.
- Обмундирование столь изношено, - сказал утром полковой врач, - что зачастую мы вынуждены надевать форму противника.
- Оно хотя бы греет…
Ночью стало так холодно, что даже не верилось, что всего лишь начало осени. Летнее обмундирование совершенно не согревало измождённые тела.
- Но где же то чувство гордости от сознания того, что мы воюем на линии фронта? - подумал уставший Майер. - Мы только знаем: по крайней мере, на данный момент мы не воюем и чертовски рады этому.
Ноги Иоганна постепенно превращались в лёд и совсем потеряли чувствительность. Он знал, что с этим нужно что-то делать, но хотелось так бесконечно покойно оставаться неподвижным.
- Теперь мы боимся наступления утра, - неизвестно кому сказал Францл, боимся каждого наступающего дня.
- Хорошо, что здесь не стреляют… - прошептал Иоганн.
Не было больше взрывов шрапнели, не слышно свиста пуль, криков раненых, а когда он положил голову на колени и выбросил из головы все мысли, холод перестал быть таким мучительным.
- Конечно, я не собираюсь засыпать, - пробормотал он в полусне, - я только вздремну.
- Скоро должна прибыть смена… - сказал кто-то рядом.
Горели далёкие дома, и ему казалось, что жар от огня доходил до его измученного тела...
- Остекленевшие глаза Зандера... Ещё одна проклятая осечка пулемёта... Посмотри, Францл, вон они идут! – бредил в полусонном состоянии Майер. - Что это лейтенант тащит за собой?.. Это большая кукла, из глаз которой льются настоящие слёзы...
Иоганн проснулся как от толчка. Рядом Францл что-то бормотал во сне, его тело инстинктивно подёргивалось. Ему, кажется, тоже снился вчерашний ужас.
- Францл, ради бога, проснись!
Майеру пришлось трясти его изо всех сил. Он долго потом не мог прийти в себя.
- Я спал, что ли?.. Господи, я мог бы так и не проснуться!
Они с трудом встали на ноги и попытались разогреть конечности, но бесполезно.
- Я чувствую себя так, будто иду на ходулях. – Признался Иоганн и начал активно приседать.
- А я ног совсем не чувствую…
На заре их сменили. Когда они получили приказ к отбытию, троих из группы с ними не оказалось.
- Я слышал от сержанта Хофмайстера, что они замёрзли. – Сказал утром Францл. - Их раздели и растёрли спиртом, но было уже поздно.
- Жаль!
Кто-то из новобранцев заметил:
- Чертовски хорошая смерть, если хотите знать моё мнение… Просто замёрзнуть, и всё. Ты спишь, смотришь чудные сны, и вдруг - всё кончено.
- Чем же хорошая смерть?
- Совсем не почувствуешь грань перехода.
- К тому же никакой грязи, - добавил другой солдат.
- Я бы молил Бога, чтобы замёрзнуть насмерть, - послышался слабый голос Хубса, молоденького студента из Бремена.
Затем Майер услышал, как кто-то пророкотал басом:
- Хотел бы я увидеть твою глупую физиономию, если бы ты вдруг обнаружил, что промёрз насквозь и тебе некуда идти… Даже на небеса не пускают!
Все натянуто засмеялись. Однако постепенно солдаты воспрянули духом. Вновь были рады идти строем туда, где мир и покой.
- Майер и Хубс отправляйтесь в дозор. – Велел командир взвода.
- Есть!
… Они удобно расположились на восточной стороне узкого оврага и принялись разговаривать.
- Здесь, за линией фронта и на фронте, всё оказывалось совсем не таким, как это себе представляли матери дома. – Признался Иоганн Хубсу, а затем спросил: – Не так ли?
- Возможно…
- Тебе пишут из дома? - Парень ему чем-то нравился.
- Мама пишет, чтобы я держался подальше от женщин и не делал глупостей. - Хубс потёр нос и натянуто улыбнулся.
Мало-помалу он становился более общительным, и Иоганн видел, что Хубс был рад излить душу кому-нибудь:
- Мать много молится за меня. Она говорит, что и мне следует постоянно молиться.
- Бог забыл про нас!
- Я не особенно часто молюсь в эти дни. Не часто удается улучить момент для этого в нынешней неразберихе, верно ведь?
Майер напряг глаза, всматриваясь в серую пелену перед ними. Ему показалось, что он видит там какое-то движение. Может быть, собака?
- Хубс, - проговорил он быстро, - посмотри туда, где балка, видишь что-нибудь?
- Да, вижу. Кто-то ползёт.
Иоганн снял с предохранителя винтовку, вытащил правую руку из рукавицы и рванулся вперёд, к движущейся цели. Когда тот увидел противника, то вскочил и бросился бежать.
- Хальт! Стой на месте! - крикнул азартный Майер. - Стой!
Красноармеец побежал со всех ног. Иоганн выстрелил ему в голову. Он петлял, потом споткнулся и упал прямо на мёрзлую землю. Затем подпрыгнул вверх как горный козёл, но не продвинулся заметно вперёд.
- Не уйдёшь!
Майер спокойно прицелился. Расстояние было не очень большим, хотя видимость оставалась слабой. Он не мог промахнуться, но Хубс положил левую руку на винтовку.
- Не стреляй… - неожиданно попросил он.
Иоганн опустил ствол в полном изумлении:
- Что это с тобой?
Он выглядел как обеспокоенная птица.
- Может, он сдастся, - Хубс смешно сморщил нос. - В любом случае он не сможет уйти.
Довольно раздражённо Майер побежал к упавшему русскому, напарник следовал за ним. Вдвоём они притащили его в расположение части. Раненый умер через три часа в сарае их отделения, не приходя в сознание.
- Так бывает на войне.
Хубс очень расстроился происшедшим. Иоганн попытался с ним поспорить:
- Послушай, если бы этот человек ушёл невредимым, это могло бы стоить многих жизней нашим солдатам.
Хубс кивнул, во всяком случае, он знал, что ветеран имел в виду. Но Майеру показалось, что, несмотря на это, парень попытается помешать стрелять, если что-либо подобное случится вновь.
- Русские такие же люди, как и мы. – Сказал он через пару дней: – Воевать с ними, всё равно, что биться с братом.
